Я не ответил, вместо этого поднялся и пошел в направлении погреба. Странно, конечно – крысодлак шипит так тревожно, будто там, под землей, что-то страшное. Но если бы присутствовала какая-то опасность, спиной к ней оставаться зверь не стал бы – точно… Загадка разрешилась через пару шагов – и очень неприятным образом. В кухонное окно я увидел оранжевые отблески, да и дымком потянуло. Крысодлак, ясное дело, боялся не того, что в подвале, он туда прятаться побежал, от огня.

– Парни, у нас действительно проблема, – начал я просвещать еще не вошедших в ситуацию товарищей. – Вооружаемся, и давайте думать, что нам делать. Нас спалить хотят.

А если решим сбежать, то, надо думать, перестреляют из луков или арбалетов. Так что вооружаться смысла, в общем-то, нет. И все равно с оружием я чувствую себя гораздо увереннее, потому не стал отказывать себе в этой слабости – бегом поднялся на второй этаж, в спальню, где и вооружился. Коллеги не заставили себя долго ждать, их сапоги загрохотали у меня за спиной, когда я еще только поднимался по лестнице. Я не параноик, к сожалению, и в спальне арсенал не храню. Но вооружить колюще-режущим оружием двух коллег проблемы не составило. Стрелковым они и так обеспечены – привычка повсюду носить с собой мощный, но компактный арбалет еще не успела нас покинуть, несмотря на то, что в страже мы больше не работаем и штатного вооружения нам, по идее, не положено.

– Что будем делать? – поинтересовался Ханыга, деловито застегивая пояс с короткой саблей.

– Можем рвануть из окон, откатиться, а потом напасть на тех, кто так глупо шутит, – это шеф в очередной раз решил изобразить из себя идиота. Я давно заметил, если у него идей нет, то он дураком прикидывается.

– Ага, может, лучше сами здесь зарежемся? Я предлагаю вступить в переговоры. – Это уже я.

– Ну, вот ты и вступай, – решил шеф. – Отвлеки их. А мы пока что-нибудь придумаем.

Не думаю, что мне удалось отвлечь нападавших. Как-то не были они настроены на конструктивные переговоры. Поначалу все шло неплохо. Я, так и оставаясь на втором этаже, выглянул в окно. Ничего не произошло. Мельком глянул вниз – так и есть, горит не только дверь (была у меня скромная надежда, что это кто-то просто похулиганил) – полыхал весь дом по периметру. То есть пока еще не сам дом, а нечто горючее, чем был заблаговременно облит фундамент. Из окон первого этажа выскочить можно, но ожогов избежать будет трудно. Оценив обстановку, я решил перейти ко второму этапу своего незамысловатого плана – заорал как можно громче:

– Эй, уважаемые! По какому поводу иллюминация? – И быстро убрал свою физиономию из оконного проема. Вовремя – в раму воткнулась стрела.

– Зачем сразу стрелять?! – возмутился я. – Может, хоть скажете, чем я вам не угодил?

Еще одна стрела, на этот раз горящая, появилась в раме, и одна, пролетев в комнату, испортила мою любимую гитару.

– Ну, это уже совсем наглость! – взбесился я. – Прекратите портить мое имущество!

Я уже совсем было решился тушить пострадавшую гитару, как с первого этажа раздался просто ужасный грохот. Это что за новая напасть? Они и таран с собой прихватили?

Оказалось, нет. Выглянув из спальни, я заметил отсутствие внизу, во-первых, массивного дубового стола, за которым недавно мы уничтожали пиво, во-вторых – входной двери и части стены, ее окружавшей. «Изящная» идея, как раз в духе шефа. У него, похоже, слабость использовать мебель в качестве осадной башни… Однако теперь необходимость в моих жалких попытках вести переговоры явно отпала. Вряд ли такая безделица сможет отвлечь кого бы то ни было от представления, устроенного моими коллегами. Зато, возможно, теперь не обратят внимания на мои действия. Я схватил полыхающую гитару и быстро ее потушил. Вряд ли на ней еще кто-то сможет играть, но послужить она еще сможет. Перешел в соседнюю комнату и примерился к окну. Сзади послышался топоток. Это крысодлак, похоже, переборол свой ужас перед огнем и поспешил присоединиться ко мне. Против обыкновения он не стал забираться на меня, а через резонаторное отверстие проскочил внутрь гитары.

– Эй, мелкий, ты думаешь, это хорошая идея? Я ею сейчас размахивать стану.

Крыс промолчал. Ладно, некогда. Я предупредил. Тратить время на открывание окна я не стал, просто многострадальной гитарой вместе со всем ее содержимым высадил окно и головой вперед нырнул в освободившийся проем.

Прыжки с высоты – не тот вид спорта, в котором сиды могут претендовать на лидерство. Тем не менее, я справился. Перекатился, вскочил на ноги, отмахнулся инструментом, который чудом не выпустил из рук, от очередной стрелы и, петляя, побежал в сторону соседского сада. За ревом разгорающегося пламени я не слышал, что происходит на другой стороне дома, но надеялся, что шеф с Ханыгой еще живы. Было бы неплохо добраться дотуда и помочь коллегам – я надеялся, что мои товарищи навели там достаточно шороху, чтобы большая часть нападавших стянулась к ним. Явно не все, ведь кто-то же стрелял в меня… Я, петляя, побежал туда, откуда, по моему мнению, летели стрелы. Не ошибся. Стрелы летели именно оттуда. Еще две воткнулись в останки многострадальной гитары (предупреждал же крыса!), еще сколько-то просвистело мимо. Вот они, трое, в кустах. Не эльфы, кажется. Оно и не удивительно, если бы стреляли эльфы, гитара бы меня не спасла. Гитара наконец окончательно прекратила свое существование – я разбил ее о голову первого из стрелков, попавшихся мне на пути. Он так страшно закричал, что я даже удивился. Краем глаза, уже двигаясь к следующему бандиту, увидел на лице обиженного что-то серое. Понятно, крысодлака все-таки не задело. Выдергиваю из кобуры уже взведенный арбалет и стреляю следующему противнику в лицо. Последнего убиваю мечом. Кажется, все. Остальные с другой стороны от дома. Осторожно, стараясь не выходить на открытое пространство, обхожу дом. Там уже тихо – шеф с Ханыгой сами справились. Я направился туда, откуда были слышны приглушенные ругательства.

– Шеф, вы кого-нибудь в живых оставили? А то я как-то не подумал…

– Я и не надеялся, что ты подумаешь. Тебе это не свойственно, – послышалось из-за кустов. – Привыкли, что начальство думает, а мне страдать!

Я пошел на голос, и первое, что увидел, была огромная зеленоватая задница, почти неразличимая на фоне кустов. Я так опешил, что не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Эм-м-м… Я вам не помешал?

– Боги великие, он еще издевается! – возмутился шеф. – Иди сюда быстро и свяжи этого дебила, пока я тебя не убил. А тебя, зеленый, уже ничего не спасет, не надейся! – Это уже Ханыге, который обнаружился возле шефа. Он перевязывал ему глубокую рану, как раз на поразившей меня своей неуместностью части тела орка. Ну, не совсем на ней, все-таки пострадала, скорее, нога… Но это не важно. У ног моих коллег лежало бесчувственное тело одного из нападавших – на этот раз действительно эльфа. Пока я связывал тому руки и ноги, шеф объяснил причину недовольства гоблином. Оказывается, в запале, тот чуть не убил последнего оставшегося в живых нападавшего, и нашему начальнику пришлось прикрыть его своим телом. Душераздирающая история!

К счастью, дом удалось спасти. Боевой маг из башни стражи подоспел почти вовремя, хотя без косметического ремонта теперь не обойтись. Когда я только устроился на работу в страже, я был очень удивлен, что тушением пожаров занимается целый боевой маг – и только потом до меня дошло, что один боевой маг с легкостью заменяет целую бригаду не обученных колдовству пожарных.

Пленник наш был немедленно отправлен в подвал, а в это время Ханыга уже будил Свенсона. Не хотелось бы упустить чудом появившуюся ниточку, ведущую к заговору, из-за какой-нибудь досадной случайности. К счастью, тролль не подвел и связанный тип не оказался пустышкой. Мы наконец получили кое-какие сведения, касающиеся заговора. Не так много, как хотелось бы, но все-таки уже кое-что.

В среде высокородных уже не одно столетие ходили разговоры о том, что их положение в обществе не соответствует их реальной ценности, по той причине, что это самое общество недостаточно высоко ценит истинный вклад этой нации в становление и процветание империи. Разговоры эти должны были только разговорами и остаться, главным образом по той простой причине, что такие мысли – общее свойство всех эльфов, не важно – по ту сторону границы они живут или по эту.