— Я не смотрю.

Эти простые слова сказали ему больше, чем предполагала Кетлин. Он шагнул назад и встал так, чтобы на него падал свет.

— Тогда посмотри, Кейтлин.

Она послушно устремила на него взгляд и после непродолжительной паузы произнесла:

— Он невиданных размеров, милорд.

— На него произвела неизгладимое впечатление ваша красота, графиня.

Кетлин улыбнулась и протянула к нему руки. Он еще мгновение любовался ею, а потом лег рядом на подушки.

Он страстно ласкал ее, целовал ее стройное тело, умело находя самые чувствительные места. Своими чуткими пальцами он довел ее до такого состояния, что она вся дрожала от желания. Кетлин не ожидала ничего подобного, даже не помышляла об этом. Не находилось слов, чтобы описать то, что происходило с ней. Он творил над ней волшебство — да, именно волшебство, доступное ему одному.

— Достаточно, любимая?

Она приоткрыла затуманенные страстью глаза и прошептала:

— Чего?

Он удовлетворенно засмеялся:

— Не обращай внимания. Просто наслаждайся. Это для тебя, любимая. Бери все, что пожелаешь. Это мой дар тебе.

Кетлин жаждала верить ему. Всматриваясь в его прекрасное лицо, она спрашивала себя, скольких женщин поглотил ураган, бушевавший в его глазах.

— Ты хочешь меня, Кейтлин? Скажи мне. Я не буду принуждать тебя.

— Я… хочу.

Он отрицательно покачал головой.

— Это лишь покорность. Не бойся страсти, которая внутри тебя. Над ней властвуешь ты, и она подчинится тебе. Что ты желаешь?

Интересно, подумала Кетлин, ее душа, так же как и его, отражается в ее глазах?

— Чтобы ты любил меня.

— Мы будем любить друг друга.

Она улыбнулась:

— Да?

— Да? — поддразнил он ее.

Сквозь внешнюю красоту, приводившую ее в смятение, Кетлин наконец увидела мужчину, которого полюбила еще до того, как познакомилась с ним, и поняла, что больше никогда никого не полюбит. Как бы ни сложилась жизнь.

— Да!

Поласкав губами сначала один ее налитой сосок, потом другой, Квинлан ощутил еще сохранившийся привкус молока. Кетлин выгибалась под ним, подсознательно стремясь предложить ему то, что он так нежно любил.

Он осторожно, дюйм за дюймом, вошел в нее. Ее влажное и горячее лоно было готово принять его. Когда он погрузился в нее полностью, она только сильнее сжала его плечи. Он крепко обнял ее и, уткнувшись лицом ей в волосы, задвигался.

Кетлин лежала зажмурившись и ждала. Но ее тело оказалось мудрее, чем память. На этот раз все было иначе. Она начала двигаться вместе с ним, снова и снова поднимая бедра навстречу его толчкам. Они двигались все быстрее и быстрее, их дыхание с шумом вырывалось меж приоткрытых губ. Наконец по их телам одновременно прошла волна судорог, и Кетлин улыбнулась.

Спустя несколько минут она продолжала обнимать его так, как будто могла удержать на всю жизнь. Он обманул ее! Теперь ей хуже, чем до этой ночи! О, как же несправедлива судьба!

Она не смогла сдержать всхлип. Квинлан поднял голову и вытер пот — или слезы — с ее щеки.

— Почему ты вдруг загрустила, любимая?

— Я не хочу, чтобы это мгновение заканчивалось. — В ее голосе прозвучала безнадежность. — Я даже не хочу дышать.

Он понял ее гораздо лучше, чем можно было вообразить. Если она впервые открыла для себя блаженство, то он только что обнаружил, что первая любовь предала ее.

— Значит, ты не разочарована, Кейтлин?

— Мне трудно описать свои ощущения, милорд. Однако их нельзя назвать неприятными.

— У тебя потрясающая способность недоговаривать. — Он чмокнул ее в кончик носа и перекатился на спину, чтобы продемонстрировать ей вновь охватившее его возбуждение. — Ты не против попробовать еще раз?

— Я никогда не была против, милорд. — Кетлин с удивлением услышала собственный смех. — Я… колебалась перед неизвестностью.

— Как хорошо ты сказала. И для меня ты была такой же неизвестностью.

Она покачала головой, внезапно посерьезнев:

— Не смейся надо мной. Ты же спал с десятками женщин.

Он зажал ее лицо между ладонями.

— Но никогда — с тобой, Кейтлин. — Он жестом собственника накрыл ее грудь рукой. — Мы с тобой никогда не были вместе. Поэтому то, что мы испытали, восхитительно и дорого нам обоим.

Они снова ласкали друг друга, купаясь в блаженстве, наслаждаясь близостью обнаженных тел, и вскоре все его сомнения и ее воспоминания превратились в расплывчатые тени и сгинули в небытие.

Кетлин положила голову Квинлану на плечо и робко погладила его по тыльной стороне ладони. Свет свечи подчеркнул контраст между ее светлой кожей и его более темной, с золотистыми волосками. К своему удивлению, она обнаружила маленькие шрамы на суставах.

— Как у виконта может быть такая рука? — с неподдельным интересом спросила она.

— У любого офицера, который умеет держать в руках саблю, есть шрамы. — Зевнув, он потянулся. — Чем меньше их количество, тем лучше ученик.

Он сказал это беззаботным тоном, но она тут же встрепенулась и пристально посмотрела ему в лицо.

— Вы были ранены при Ватерлоо, милорд?

— Был, — осторожно ответил он.

Близилось утро. Ночь показала, насколько Кетлин непредсказуема. Подремав всего час, она проснулась от страшного голода, который он попытался утолить вином, фигами, холодным цыпленком и виноградом, принесенными из кухни гостиницы.

— Я спрашиваю потому, что всегда хотела знать, как погиб лорд Петтигрю. — Она отщипнула виноградину от грозди, лежавшей на блюде на кровати.

— Его смерть была быстрой и достойной. Он спас мне жизнь. — Ее взгляд оставался пронзительным, и ему нужно было понять, откуда эта резкая смена настроения. — Ты очень любила его?

Она отрицательно покачала головой, что чрезвычайно изумило Квинлана.

— Я вообще не любила его. Он даже мне не нравился.

— Потому что он взял тебя силой?

Она прикусила губу.

— Это была моя вина. Я по дурости поверила в болтовню мужчины, который видел во мне лишь глупую девочку.

— Мужчины очень жестоки, когда ими движет похоть, — тихо проговорил Квинлан.

— Думаю, он был отличным солдатом, если судить по тому, с какой настойчивостью шел к цели.