– Ну чего тащитесь, как козявки? – подгонял их Санек. – С вами далеко не уйдешь.

– Ну и шел бы один, – пробурчал Федька, – а мы сами по себе.

– Да куда вы без меня! – свистнул Санек. – Сразу заблудитесь и сопли пустите. А я места знаю. Я тут тыщу раз ходил.

– Ну и чего ты знаешь? Тут же нет ничего. Одни ямы и камни. И жарко. Лучше бы к горам пошли.

– Ты приезжий, вот и молчи, шкет, – сурово сказал Санек. – В горах ты свои кроссовочки живо издерешь, мамка за них тебе влупит.

– Не влупит.

– Ладно, пошли, чего встали, – оборвал спор Санек. – Я тут одно место нашел. Оно секретное, никто про него не знает. Я тебе покажу, потому что ты все равно уедешь, а ты никому – понял?

– А она? – Федька кивнул на Аглаю. – Увязалась за нами. Девчонка! – презрительно добавил он.

– Она не разболтает. Еще говорить как следует не научилась.

– Я научилась, – четко выговаривая слоги, пропищала Аглая.

Санек махнул на нее рукой.

– Все равно малявка. Не запомнит.

– А что за место? – деловито спросил Федька.

– Вход под землю, – таинственно произнес Санек. – Я думаю, там пещеры.

– Пещеры? – затаил дыхание Федька. – Ты в них лазил?

– Нет еще, только собираюсь, – с важностью сказал Санек. – Нужно добыть длинную веревку и фонарь со сменными батарейками. И еды запасти. Думаю, на несколько дней.

– Ну да? – не поверил Федька. – Такие здоровенные пещеры?

– Ага. И под горами тоже полно пещер. Они тут везде. Только их искать надо, входы все закрыты камнями. И никто в них не был. Ну, может, некоторые.

– А чего там? – заинтригованно спросил Федька.

– Сокровища разные, – заверил Санек. – Их древние люди насобирали, самоцветы разные, золото всякое. Они в пещерах прямо жили. А может, и сейчас живут. А между пещерами лазы проделывали, чтобы ходить в гости. Или от опасности прятаться.

– От какой опасности?

– От тех, кто их завоевать захочет или сокровища отобрать. От нас, в общем.

– А ты меня за сокровищами возьмешь? – стал напрашиваться Федька.

– Возьму. Там одному несподручно. Особенно если много сокровищ найдем. Тащить придется. Только ты хиловатый. – Санек с сомнением пощупал мышцы на руке Федьки.

– Я зарядку делаю, – шмыгнул носом Федька. – Меня дед научил. Табуретку за конец ножки поднимать. Уже десять раз могу одной рукой.

– Ладно. Пока будем готовить вылазку, ты качайся.

– А вдруг там не пещеры? – усомнился напоследок Федька.

– Если не пещеры, тогда лаз, – подумав, ответил Санек. – А он может на много километров идти. Так что кроссовки ты свои обязательно издерешь, – с легким злорадством заключил он.

– И я с вами, – заявила Аглая.

– Еще чего! – фыркнул Санек.

– А вот чего! – заупрямилась девочка. – Я слово волшебное знаю. Мне пещера откроется.

– Какое еще слово ты знаешь? – нахмурился Санек.

– Пож-жалуйста! – выговорила Аглая.

Санек с Федькой переглянулись и покатились от хохота.

Аглая отвернулась от них и стала собирать вокруг белые и синие цветки на длинных ножках.

– А мы заблудились, – сказала она вдруг, сев на корточки.

Санек перестал смеяться и оглядел из-под ладони степной горизонт.

– Ничего не заблудились. Нам вон туда. – Он показал на росшую вдалеке одинокую сосну.

Но когда они дошли до сосны, Санек почесал в голове и сказал:

– Наверно, не туда завернули.

– Да тут все места похожие, – жалобно произнес Федька. – Я пить хочу.

– Не ной. Там ручей должен быть. Пошли.

Они зашагали обратно, забирая сильно в сторону, но и в том направлении Санек не узнавал места.

– Заблудились, – уныло сказал Федька, садясь на валун. – А говорил, тыщу раз ходил! Нет тут никаких пещер. Ты, может, просто наврал.

– Ну ты, малявка! – вскипел Санек. – За панику знаешь, что полагается? Расстрел на месте.

Он достал из-за пояса водяной пистолет и выстрелил в Федьку. Тот жадно поймал ртом несколько капель.

– Ты убит, – сказал Санек.

– Нет, не убит, – недовольно возразил Федька. – Я не хочу больше искать пещеры.

– А там что? – подала голос Аглая, тыча пальцем вперед.

Мальчишки повернули головы, всмотрелись сквозь зримо движущийся раскаленный воздух.

– Черные камни какие-то, – сказал Санек.

– Это мираж, – убежденно заспорил Федька.

– Пойдем глянем.

Приблизившись к странному месту, они увидели черную обгоревшую землю и опаленный ствол дерева посреди нее.

Санек остановился первым, не дойдя до выжженного круга. Из-за него выглядывала напуганная Аглая. Федька с круглыми глазами продолжал идти вперед. Горелая поляна притягивала словно магнитом. Будто неслышно звала к себе, как в сказках зовет яблоня попробовать яблочко и печка отведать пирожка. Федька чувствовал в этой поляне страшную тайну, перед которой блекли все пещеры с их несметными сокровищами. Он медленно дошел до самой границы черной земли и остановился, переводя дух. Всего один шаг отделял его от того, что скрывала в себе поляна с черной березой.

Федька оторвал ногу от земли, в тот же момент кто-то схватил его и отбросил назад. Санек репьем вцепился в него, оттаскивая прочь, и орал дурным голосом, как заведенный:

– Не ходи туда! Не ходи туда! Не ходи туда!..

Федька, ничего не понимая, молча брыкался, но отделаться от Санька не получалось. В стороне громко ревела Аглая.

К поселку они вернулись под вечер. Их искали с фонарями, оглашая степь криками. Санька отец наградил крепкой затрещиной и поволок в дом пороть. Федька отделался пощечиной, полученной от матери. Аглая, еле передвигавшая ногами, заснула на руках у первого встретившегося им взрослого.

Никто и никогда не узнал о том, что они видели в степи.

…Когда горелая поляна исчезла позади из вида, Федька, шаркая ногами по траве, мрачно спросил:

– Ты чего меня не пустил? Забоялся?

– Дурак, – так же угрюмо ответил Санек. – Ты бы там пропал. Это плохое место.

– Чем плохое?

– Там живут злые человечки, – тихо проговорила Аглая, утирая ладонью грязное от пыли и слез лицо.

– Плохое место, – твердил Санек. – Там пропадают. Эта поляна все время в разных местах появляется. Она бродячая.

Федька подумал и спросил:

– А до Москвы она может добраться?

– Может.

Еще немного помолчав, Федька сказал:

– В Москве много людей пропадает. А куда они пропадают?

– Под землю проваливаются, – прошептала Аглая, но ее никто не услышал.

– Я вспомнил, – сказал Федор. – Так эта малявка в желтом платье была ты?

– А тот мальчишка, которого поманила горелая береза, был ты.

Они повернули в сторону от реки, направляясь к самому высокому холму. Его каменистые склоны, оголенные, с редкими кустиками травы, местами совершенно отвесные казались изъязвленными стригущим лишаем. В тени скал лепились группками низкорослые и тонкоствольные сосны.

– А наш Сусанин? – с усмешкой спросил Федор. – Санька, кажется. Где он теперь?

– Его убили в Дагестане семь лет назад. Он попал в плен, и ему отрезали голову…

Федор внутренне одеревенел, задумавшись о темной стороне жизни, на которую раньше ему не приходило в голову обращать внимание. Он, конечно, знал о ее существовании и даже сам недавно подошел к ней слишком близко, но все же не имел достаточного представления о том высоком трагизме, который придает этой темной стороне жизни отблеск некой светлой красоты и гармонии. Между тем в голосе Аглаи прозвучало нечто столь простое и трогающее душу, что Федор почувствовал себя, может быть, безосновательно причастным к этой возвышающей человека светлой гармонии.

– Тот смуглокожий народ из легенды, который скрылся под землю, – продолжила она рассказ, – был знаком с тайной силой. Они умели ходить через огонь, видеть сквозь землю – руду, драгоценные камни, владели магическими знаниями. Так старики передают. А когда они уходили, то оставили секретные ходы, через которые можно было попасть к ним.