– Я простой человек… – недоумевающе разведя руками, проговорил Андрей, но сэр Свенсон не дал ему договорить:

– За последние сто лет только один человек сумел предоставить двадцать орочьих браслетов и получить рыцарское звание. Мне известно, что вы также можете похвастать таким количеством трофеев, и не имеет значения, как вы смогли их добыть, с мечом в руке или отравив орков. Однако вы отчего-то не торопитесь этого сделать. Вы далеко не так просты, как хотите казаться. Вы не желаете связывать себя обязательствами?

– Да, это так. У меня есть планы на жизнь, но служба воина в них не присутствует, стать рыцарем и землевладельцем я также не хочу – хотя бы по той причине, что мне не купить землю в связи с отсутствием денег. Тогда опять-таки остается только служба, но я ведь не воин по определению, не так ли? Однако взятых трофеев вполне может хватить на то, чтобы арендовать небольшой надел и пожить в свое удовольствие, чего я не мог себе позволить раньше.

– Что ж, возможно, вы и правы, – задумчиво проговорил граф. – Только скажите, в чем же тогда вы видите смысл вашей жизни? Сэр Ричард был грубым и неотесанным мужланом, впрочем, таковы в большинстве своем все рыцари, он был где-то и жесток, но у него была цель в жизни. Он хотел заполучить себе Кроусмарш, полностью перекрыть доступ орков через единственный проход, населить пустующие земли и добиться того, чтобы этот надел начал приносить пользу. Да, в первую очередь он думал о себе, но в то же время, думая так, вынужден был думать и о людях. Возьмем нашего уважаемого купца. Он также печется о своей выгоде, и казалось бы, ничто другое, кроме получения прибылей, его не интересует, но своим трудом он, сам того не желая, в первую очередь приносит пользу окружающим его людям. Он доставляет множество товаров туда, где в них возникает нужда. Скажете – он просто зарабатывает деньги, и немалые. Согласен. Но в то же время, скупая, к примеру, железо здесь и продавая его там, где нет рудников, он помогает и тем, и другим: здесь – дает заработать кузнецам и металлургам, там – предоставляет материал и изделия, которые необходимы тамошним жителям, и наоборот – везет оттуда то, чего нет здесь. А в чем вы видите свою жизнь? Просто возделывать участок земли, чтобы прокормить себя? Я достаточно прожил на свете, чтобы научиться разбираться в людях, и вы мне кажетесь непростым человеком, очень непростым, я редко ошибаюсь. Возможно, вы и сможете прожить такую вот ничем не примечательную жизнь, возможно, вы даже проживете и в сытости, и в довольстве, но правильно ли это, если в вас заложено гораздо больше?

– Вы правы, ваша светлость.

Слова маркграфа сильно перекликались с мыслями самого Андрея. Он и сам не раз уже задумывался насчет дальнейшей своей жизни в этом новом мире. Конечно, можно было просто жить и ничем не привлекать к себе внимания. Обладая кое-какими знаниями, он мог вполне пристойно устроиться в этом мире – гораздо лучше, чем в той жизни, хотя здесь и не будет ни машины, ни компьютеров, ни кока-колы, но без этого можно было вполне обойтись, как и без других так называемых благ цивилизации. Нет, конечно, у него не было ни коммерческой жилки, ни деловой хватки, поэтому он и не имел успеха в прошлом, но был Эндрю, который вполне мог оказать ему посильную помощь, в конце концов, у него было достаточно денег, а манией такой, как есть на золоте и оправляться в золотой унитаз, он никогда не страдал, да и к чужому благополучию относился ровно, так что его запросы были не так уж и велики. Но вот стоило ли так бездарно прожить свою вторую жизнь, которую подарил ему Господь? Прожить ее подобно скотине в хлеву, у которой есть все, что ей нужно: еда, питье и уход. Подобной жизнью он и жил там, на Земле. Нет, если уж ему выпал шанс сделать что-то, он хотел бы прожить эту жизнь если не ярко, то по меньшей мере с пользой. Другое дело, что совсем не обязательно в свои планы посвящать еще кого бы то ни было. Даже Эндрю, которого он искренне полагал своим другом.

– Но, к сожалению, я хочу просто прожить спокойную жизнь. Разве это преступление?

– Нет. В этом нет ничего постыдного, – кивнув, словно говоря, что он все понимает, ответил маркграф, – но только до той поры, пока вам не придется давать отчет самому строгому судье: самому себе на склоне лет, когда ваши дни на этом свете уже будут сочтены. Живите так, как вам захочется. – Затем, вперившись внимательным взглядом в своего собеседника, со сталью в голосе закончил: – Но только помните, что я буду присматривать за вами.

– Я буду помнить, ваша светлость.

– Можете идти.

Улицы вечернего города встретили их опустившимися сумерками; еще не стемнело, но все шло к тому, что до гостиницы они доберутся уже затемно. Было только начало весны, а потому дни были еще весьма коротки.

Эндрю всю дорогу оглядывался по сторонам, при этом он был настолько внимателен и насторожен, что Андрей не преминул удивиться этому:

– Что случилось, Эндрю? Ты на орочьей стороне был куда менее внимателен, да и выглядел куда увереннее.

– Я и сейчас вполне уверен в себе. Только дело в том, что ночной Йорк – это далеко не одно и то же, что дневной. Здесь можно получить нож в спину буквально за каждым углом – за драные сапоги.

– Весело.

– Да уж куда веселее. Ночью улицы Йорка превращаются в вотчину бандитов.

– А что же стража?

– Ну центральные улицы они еще патрулируют, а вот что касается окраин, то там патрули очень редки и никогда не бывают меньше чем в десяток стражников.

– Но мы-то сейчас находимся в центре, и гостиница наша тоже.

– Это так, но абсолютной безопасности даже близ дворца графа нет. Так что лучше поберечься.

– Ладно, буду тоже повнимательнее. Но меня действительно волнует другое. Граф. Что могло его так заинтересовать в простолюдине? Необычное оружие? Так отбери его – и дело с концом. Ну скольких я смогу положить – двоих, троих, а потом и сам в руки угожу.

– Знаешь, если бы граф был нашим королем, то земли Англии давно простирались бы несколько дальше – уж как минимум из двух пограничных графств превратили бы хоть одно во внутреннее. Я это к тому, что граф очень умен и не желает получать малое там, где он может получить гораздо больше. Ну заполучит он твое оружие – и что? А вот если он присмотрит за тобой и немного подождет, то, возможно, получит гораздо больше. Не удивлюсь, если уже завтра ты услышишь о каком-либо уединенном хуторке на территории графства, и причем в землях самого графа.

– Ну что же, завтра и посмотрим. Кажется, дошли, а, Эндрю? И без приключений.

– Ну и слава богу.

Когда они вошли в обеденный зал гостиницы, все разговоры тут же смолкли. Завсегдатаи и гостившие там спутники Андрея внимательно смотрели на пришедших. Однако, заметив, что вслед за ними так и не появились стражники, тут же потеряли к ним интерес. Просто все уже были посвящены в то, что господин граф обратил внимание на постояльца гостиницы, а кому нужны неприятности только по той причине, что оказался в одном заведении с неугодным господину графу лицом? Но, судя по тому, что эскорт отсутствовал, встреча для новичка прошла весьма благополучно, а значит, и волноваться нечего.

Этого нельзя было сказать о спутниках Андрея, которые продолжали пожирать их глазами, пытаясь понять, чем именно закончилась встреча. Тревожное выражение лиц сменилось облегчением только тогда, когда заметивший их Андрей улыбнулся во все свои тридцать два зуба, сияя, как новенькая золотая монета.

– Чем нас сегодня будет кормить гостеприимный хозяин? – Говоря это, Андрей окинул взглядом стол, заставленный немудреной снедью. – А угощение-то совсем не праздничное.

– А есть что праздновать? – тут же поинтересовался Жан.

– Разумеется. Несмотря на то что мною был убит рыцарь графа, он принял нас весьма благосклонно, Эндрю и вовсе обрадовался, так как ценит его весьма высоко. Не сказать, что он обласкал и меня, но не выказал своего неудовольствия. Чем это не повод для празднования?