Андрей подумывал наладить охрану секрета производства дешевой стали, но в этом отпала необходимость, как только он заметил, сколько отходов получается после того как руда, идущая на добавки, проходила через лабораторию Тони. Казалось, что количество отходов, которые Тони предлагал выкидывать за ненадобностью, было ничуть не меньше привезенной породы, разве только она как-то видоизменялась и внешне уже не походила на прежнюю. Эти отходы, наряду со шлаками от плавильни, пока никак не использовались, а просто вываливались в отвал. Впоследствии Андрей планировал использовать эти отвалы на подсыпку дороги, для начала – между поселком и промзоной.

Что происходило в самой лаборатории, никто не знал, за исключением того что в отдельно стоящем бревенчатом сарае была сложена печь по указаниям самого Тони, имелось множество стеклянной и керамической посуды, опять-таки изготовленной по указанию старика. Андрей видел весь процесс получения добавки от начала и до конца, он мог его повторить, но что именно происходило – объяснить не мог. Он, конечно, помнил все учебники по химии, от корки до корки, но дело в том, что там рассматривались химические элементы в чистом виде, а здесь имела место прикладная химия. И потом, знать и уметь – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Так что для сохранения секрета достаточно было хорошо охранять самого Тони, а старику опасность пока не грозила.

Услышав за спиной мерный скрип колес и тяжелую поступь быков, Андрей поспешил посторониться, пропуская большую телегу со впряженной парой быков, на которой углежоги везли уголь. Здесь тоже все не слава богу. Опять-таки не хватало людей, а потребности в угле – просто огромные.

Предвидя возмущения Тони, бросившего взгляд на телегу с углем, Андрей поднял руку и жестко заявил:

– Так, Тони. Молчать. Уголь тебе пока без надобности. – Тема эта была больная, ибо уголь нужен как кузнецам, так и сталеварам, но пока худо-бедно справлялись. Хотя углежоги и работали не разгибаясь, чуть не круглосуточно, всех потребностей они обеспечить не могли. Тем не менее иногда случались целые баталии между Тони и Грэгом.

– Молчу я, господин Андрэ. Да только что-то нужно делать со всем этим.

– А я не делаю?! И так уже двадцать две семьи сманил сюда, когда только дома под них подготовим. Падре уже косится: церковь нужно ставить, а мы дома не успеваем возводить.

– Так мастер Лукас предлагал же поставить бараки.

– Не буду я делать бараки! И вообще… У тебя еще вопросы есть?

– Нет.

– Тогда, если ты не против, я навещу Грэга. И смотри у меня, холоп, больно говорлив стал!

Это тоже была своего рода традиция. Когда Тони начинал чрезмерно надоедать, Андрей начинал тыкать его носом в то, что тот является кабальным, старик не обижался и весело улыбался во все свои тридцать два зуба, что самое поразительное – абсолютно здоровые. А чего обижаться на человека, который, можно сказать, вытащил тебя из болота? Да и не хотел Андрей задевать старика – так, брюзжал беззлобно. Кстати, вся команда сталеваров была из кабальных: их Андрей выкупил, имея намерение сталелитейное дело подмять под себя полностью. Если с кузницы он имел только процент от прибыли, хотя и немалый, то статья торговли сталью полностью была его.

– Господин Андрэ, доброе утро.

– Здравствуй, Грэг. Чего новенького расскажешь?

– А чего рассказывать? Вы хотите объять необъятное и слишком много от меня требуете.

– Так, ты это сейчас о чем?

– Да все о том же. Вот вы задумали устроить волочильню…

– Волочильный стан. И по-моему, об этом уже не раз говорено и переговорено. Ты ведь уже должен был приступить к изготовлению оборудования.

– Нет, оборудование я уже готовлю. Но только скоро пожалует господин Эндрю и начнет проедать мне плешь насчет заказанных товаров, а что я ему скажу, если не успеваю изготовить заказ вовремя?

– Людей не хватает?

– Не хватает.

– Ну и я тебе их не рожу. С Эндрю я поговорю, оставит он в покое твою плешку. Сейчас главное – оборудование для стана. Тогда уже можно будет людей под конкретное дело сюда сманивать и сразу к делу приставлять. Проволока – это тебе и материал для кольчуг, и для изготовления самых разных гвоздей и заклепок, при этом и людей потребуется не так много, и количество во много раз вырастет по сравнению с другими. Я так думаю, что и сотня кузниц не угонится за нашим оборудованием.

– Все это так, но вот приходится уже новый цех строить под этот ваш стан, и отдельное колесо мастерить, потому что прежнее уже не справляется, если все станки подключать одновременно.

– Значит, построим все это. Ты думаешь, мне нравится каждый вечер выслушивать от Роберта, насколько облегчился мой кошель? Конечно, хочется получать прибыль, но пока мы больше тратим, чем зарабатываем.

Робертом звали молодого, лет двадцати, парня, сына одного из управляющих Эндрю. Младший сын, он должен был впоследствии возглавить одну из торговых лавок Эндрю. Эта семья уже не первое поколение служила у Белтонов приказчиками, передавая свое мастерство и преданность по наследству. Эндрю сделал поистине королевский подарок, предоставив этого молодого человека на роль приказчика. Парнишка в экономике и цифрах едва ли уступал убеленным сединой старцам, а хватка у него была – что у твоего бультерьера. В общем, во всех смыслах очень полезное приобретение.

– Так и я о том же, – вкрадчиво начал Грэг. – Сегодня мы можем зарабатывать, если будем продавать хотя бы то, что уже продаем. Мошна-то, чай, не бездонная.

– Твое дело работу делать, а за мошну не переживай. Вот когда наладим производственные мощности, подготовим работников, вот тогда как лавина и обрушимся на рынок и подомнем его под себя.

– ?

– Так. Ты не заморачивайся. Ты дело делай.

– Ну так я…

– Вот и ладно. Давай конкретно. Вопросы по чертежам есть?

– Нет. Вроде все продумали, и на сегодня все понятно.

– Значит, в конторку не пойдем.

– Но вот колесо…

– Не думай об этом. И цех, и колесо мастер Лукас тебе поставит за два дня, вот только разберется с жильем. Сейчас у него процесс налажен, он уже каждый день ставит по два дома. Короче, готовь оборудование.

– Да готовлю я.

– Как дела с токарным станком?

Один токарный станок уже был готов и работал вовсю, но он был, как бы помягче сказать, недостаточно точен и годился только для довольно грубых поделок. Андрей учел все имеющиеся недостатки, посидел, подумал, подключил Грэга и разработал чертежи, ноу-хау, которое сильно удивляло Грэга вначале, но кузнец быстро втянулся, впитывая новые знания, безоговорочно признав удобство пользования чертежами. Конечно, пришлось немного помучиться, привыкая к системе обозначений, применяемой Андреем, да к чтению самих чертежей: все же видеть изделие своими глазами и представлять его по этим рисункам – тут кроме соображалки нужно еще и воображение, но и с этим у кузнеца оказалось все в порядке.

Андрей с благодарностью вспоминал свои школьные годы и то, что в СССР, впрочем, как и в России, образование было всегда в загоне. Как сейчас обстояло на уроках труда, он не знал, но в его школьные годы на этих уроках мальчики всегда занимались какими-либо ремеслами, во всяком случае в школе Андрея. Именно на уроках труда он научился работать и на токарном станке, и на фрезерном, узнал еще много чего полезного. Разумеется, знания эти были поверхностными, но если бы ему в свое время не пришлось стоять перед токарным станком, то и он теперь смотрел бы на него разинув рот, не зная, как к нему подступиться. Был еще один положительный момент на тех уроках. Дело в том, что в мастерской при школе была всего-то пара токарных станков по дереву и ни одного металлообрабатывающего. Так вот, ему повезло участвовать в сборке из различного хлама, собираемого по различным предприятиям обоих видов, а потому с его устройством он был знаком не понаслышке. Правда, пришлось заменить электрический привод на водяной и придумать редуктор, но это уже были нюансы.