Из протокола допроса Варфоломея Кондового

— Каким образом в ваши руки попал этот корабль?

— На нем до меня контрабандисты летали, так я пока их прижимал, свой кораблик изрядно повредил. Ну, мне и предложили в полиции обмен. Я согласился. А что? Дело стоящее.

— Но вы ведь понимаете, что этот корабль был построен не людьми?

— Конечно.

— И вас это не смущает?

— Нет. А должно?

Из протокола допроса Дарьи Филатовой

— …род занятий — проституция. Пока все верно?

— Нет.

— Нет? В таком случае поправьте меня.

— Если я не потеряла счет времени — а, по идее, не должна бы, — то моя лицензия аннулирована четыре дня назад, и, стало быть, я больше не проститутка. По крайней мере я подавала заявку в полицейское управление Верховья, а такие вопросы у нас решаются… то есть решались… автоматически.

— Тем не менее, сударыня, ваша лицензия по-прежнему в силе.

— Что, одновременно с контрактом «Спутников»? Вот ведь старый мерзавец…

— Кого вы имеете в виду?

— Шефа полиции Верховья, разумеется. Впрочем, о мертвых или хорошо, или никак, так что я, пожалуй, не буду развивать эту тему.

Из записи частной беседы

— Ну вот что тебе в госпитале не лежалось, а, Дима? Поперся приключений на задницу искать…

— Если бы я лежал в госпитале, там бы меня и прикончили.

— Ну, это еще далеко не факт.

— Факт, не факт… Сколько народу с Волги выбралось? Помимо тех, кого мы вытащили? Ото ж. И вот еще что… вы ребят моих особенно не прессуйте. Они с Вольных Миров, ни Империи, ни Службе ничем не навредили и, уж конечно, ничем не обязаны, а сделали много.

— Зато тебе они обязаны в полный рост.

— Как и я — им. Так что полегче на поворотах, Серега, это мои люди, а ты меня знаешь.

Одно удовольствие — лететь домой порожняком. Конечно, с финансовой точки зрения отсутствие груза на обратный перелет не слишком радует. Зато, если правильно просчитать точку выхода, можно всласть покуролесить в пространстве: топлива с избытком, за сохранность содержимого трюмов можно не беспокоиться по причине полного отсутствия упомянутого содержимого… Красота!

Да и вообще дома хорошо. Хоть и называют Закат безумной планетой, а для того, кто там родился, нету места лучше. Конечно, специфики хватает. Сила тяжести на шестьдесят процентов выше земной нормали, что, впрочем, не является трудностью для аборигенов. Классическая «бешеная» атмосфера здорово затрудняет взлет и посадку для тех кораблей, которые базируются на поверхности. Про полеты в ней и говорить нечего — недаром же так ценятся в транспортных компаниях и военных подразделениях всех миров те, кто прошел летную практику на Закате. Климат суров: наклон к плоскости эклиптики и расположение планеты на орбите обеспечивают весьма контрастную смену времен года. О животном и растительном мире и вовсе легенды ходят, чтобы не сказать «страшные сказки»: жилые и промышленные купола окружены предельно защищенными периметрами. Никто и никогда (за исключением самоубийц, но такие на Закате редкость) не выйдет за пределы охраняемой территории без оружия — и без скафандра полной защиты. И все же… все же это дом, и не сравнятся с ним изнеженные планеты Империи и Вольных Миров, рядом не встанут.

Кроме того, Закат — богатый дом, очень богатый. Получив независимость еще после Первой Колониальной войны, от статуса «планеты-арсенала» он так и не избавился. Да и зачем? Пусть дураки торгуют ресурсами, лишая своих внуков шансов на нормальную жизнь, — Закат предложит конечный продукт, причем такой, который нужен всем и всегда. Какое оружие лучшее, от легкого стрелкового до мобильных и стационарных установок планетарной защиты? Закатское. Где делают самую прочную броню? На Закате. Чьи корабельные двигатели самые мощные, компактные и экономичные? Вот так-то.

Не обходится и без эксцессов, конечно. Где лежит что-то вкусное — там завсегда находятся те, кто стремится это вкусное спереть. Так что полиции зевать не приходится: то незарегистрированный рудник обнаружится (психи! без нормальной защиты! без подходящего оборудования!)… то маленькая перерабатывающая линия в джунглях найдется… то охотничий лагерь или даже целая фактория… то контрабандисты заявятся… А кстати, о контрабандистах: легки на помине, больше в этом секторе на низких орбитах взяться некому. Ну а где контрики, там и полиция, вряд ли один корабль так взбаламутил бы окрестности. Точно, ребята подтянулись и теперь ловят залетную птичку. Да как ловят-то… не иначе, целым крылом загнать пытаются… и, похоже, не могут.

Варфоломей Кондовый, вольготно расположившийся в ложементе первого пилота (ложемент второго существовал исключительно для красоты, как и пост бортстрелка), лениво протянул руку и ткнул клавишу на панели связи, выходя на полицейскую частоту. Ну-ка, ну-ка, что там такое, из-за чего сыр-бор?

— Варька! — заорал в ухе знакомый голос, да так пронзительно, что Варфоломей поморщился и сбросил громкость до минимума. — Варюха, это ты?! Выручай, братан! Уходит, сволочь, не достаем, хрен его знает, что у него за движки! Ты на «Манте»?

— На ней, родимой, — проворчал Кондовый. Пальцы жили собственной жизнью, скидывая на сканеры команду запроса по схеме «свой-чужой» и полного анализа полученных данных.

Угу, а вот и клиент… Нила понять можно, незваный гостенек прет почти точно в брюхо «Манте», прижать его — дело техники. Сейчас он нам покажется, никуда не денется. Ух ты, какая лапочка! Откуда ж ты взялся, красавчик, я таких и не видел никогда… Движки, говоришь? Да, движки знатные… Только «Манта» — тяжелый рудовоз, черта с два ты его даже пустой на своем горбу вытянешь до выхода из гравитационного поля, это я тебе говорю. Вот… еще чуть-чуть… аккуратнее… да не дергайся ты, дурень, все равно я тебя посажу. Ах, так?! Ну, держись, гад ползучий… не начал бы стрелять — все бы обошлось, а теперь я тебя за свою старушку в блин раскатаю!

Подрабатывая шифтами, «Манта» продолжала держаться строго над незнакомым кораблем, планомерно отжимая его все ближе к поверхности. Конечно, ремонт встанет в копеечку — чем же корму так пробили-то, а? кранты маршевым! — но это ничего. С клиента слупим, уж Нил-то проследит, чтобы премия… а вот и он, легок на помине.

Прямо перед носом снижающейся «Манты» заложил крутой вираж стандартный полицейский «Змей» с устрашающе размалеванными килями. Маневр завершился мгновенным, как в дыру в полу, провалом вниз, «визитной карточкой» Нила Решетникова, и Кондовый добродушно усмехнулся: как был Нилушка позером, так им и остался.

Впрочем, мгновение спустя Варфоломею стало не до улыбок: решивший, видимо, напоследок подгадить контрабандист дал еще один залп. Рудовоз опасно накренился, и пилот, сдавленно матерясь, принялся левой рукой выравнивать его, удерживая на заданном курсе. Правая рука тем временем привычным, чуть ли не с пеленок отработанным движением захлопнула забрало шлема и подключила систему регенерации воздуха — этого настойчиво требовали загоревшиеся на панели огоньки, сообщавшие о повреждении системы жизнеобеспечения.

Несколько часов спустя настроение Кондового, и так-то изрядно подпорченное, упало окончательно. «Манта», совершившая более чем жесткую посадку, была невосстановима. То есть восстановима, конечно, но цена… дешевле новую купить, да только где взять столько бабла? За эту-то кредит еще не выплачен. Премию Нил выдаст, конечно, и если страховщики не заартачатся, как раз хватит рассчитаться, а дальше… опять, стало быть, в долгах как в шелках… Черт, вот ведь невезуха!