— Вам кого?

Спросил я, заплетающимся языком. Один из них ухмыльнулся, обнажая свои желтые зубы.

— Тебя.

Пробасил он и толкнул меня в квартиру. Я смог удержаться на ногах. Но следом почувствовал удар и погрузился в темноту.

Полина.

Я не помню, как доработала остаток дня, гипнотизируя телефон, все также каждые пол часа набирая Марка. Оператор продолжал говорить уже выученный мной текст, а мое сердце снова выскакивало из груди. Телефон ожил, когда я вышла на улицу. Звонила Юля.

— Алло, Поль, привет.

— Привет.

— Поль, тут все руководство на ушах, мне Антон сказал, что Марк Игоревич пропал.

— Да, Юля.

Сказала я, еле сдерживая ком слез.

— Полина, как ты? Тебе ведь нервничать нельзя, не забывай, что у тебя малыш.

Говорила подруга успокаивающим голосом, а я лишь шмыгнула носом и не смогла произнести и слова.

— Так все ясно. Я буду у тебя через час.

Сказала она твердым голосом и положила трубку и уже через час мы сидели на моей кухне. Юля пила чай и тревожными глазами смотрела на мои страдания.

— Поль, ну так нельзя себя изводить, на тебе ведь лица нет.

— Юля, я все понимаю, но очень волнуюсь за него. Я даже предположить не могу, где он может быть.

— Мне Антон рассказал, генерального не было с самого утра, потом приехал на пол часа, дал указания, подписал бумаги, и сказал Антону, что не может найти Марка со вчерашнего вечера. Я как узнала, сразу тебя набрала. Эй, ты чего опять носом шмыгаешь.

Я встала делая себе успокаивающий чай и снова открыла сообщения. Последнее сообщение Марку так и не было доставлено.

— Юля, а если с ним что-то случилось?

Подруга обняла меня.

— Ну ты что, глупенькая, ты видела Вольнова, он ведь как шкаф, что с ним может случиться.

Говорила Юля, подбадривая меня.

— Гони от себя эти мысли прочь, думай о малыше, а Вольнов найдется. Еще будешь смеяться, и вспоминать, как зря переживала.

Я погладила успокаивающе живот. Он стал немного больше, но это все равно было еще незаметно.

Марк.

Чьи-то шаги послышались рядом, и я попытался открыть глаза. Адская боль прострелила в голове. Металлический вкус крови во рту давал понимание, я до сих пор жив. Боль пронизывала каждый миллиметр тела. Запах плесени и сырости окружал меня, вперемешку с чувством неизвестности и животного страха. Я не понимал сейчас день или ночь, сколько времени прошло и где я нахожусь. Кроме боли и гула в голове, не чувствовал ничего.

— Череп, смотри, очнулся гаденыш.

Грубый голос, похожий на скрежет металла доносился до меня. Меня перевернули ногой и я еще больше почувствовал холод бетона, на котором лежал.

— Быстро открыл глаза, щенок. Подожди сдыхать, ты еще не подписал….

Скомандовали рядом, и поток ледяной воды окатил мою голову, попадая на голую грудь и запекшуюся на ранах кровь. Я не видел свое тело, но чувствовал, что это одно сплошное месиво, также как и мое лицо. Собрал с губ остатки воды вперемешку с кровью, пытаясь, хоть немного утолись свою жажду. Ледяная вода, пропитанная моей кровью, скатывалась с волос на пол.

— Ты оглох?

Голос уже переходил на крик, и я снова почувствовал удар ноги по ребрам. Меня скрутило с новой силой, от боли я заскулил, словно раненый пес, а после последовали новый удары, один за другим. С каждым из которых я погружался в темноту, уже не возвращаясь назад.

Голова кружилась и отдавала пульсирующей болью. Я с огромным трудом открыл глаза. Свет лампочки на потолке ослепил, я поморщился, и снова закрыл их, привыкая. Вдохнул уже знакомый запах плесени и попробовал перевернуться на бок, но безрезультатно, бока и ребра нещадно болели, словно меня били по ним кувалдой. Я глубоко вдохнул и открыл глаза, увидев серые стены, с черными подтеками. Лампочка на потолке, сиротливо освещала помещение, слегка покачиваясь. Я повернул голову, ощущая тяжесть и боль с большей силой. Рядом лежало перевернутое набок металлическое ведро с каплями оставшейся воды. Я протянул руку, цепляясь окровавленными пальцами за край металла, и притянул ближе к себе. Скрежет разорвал тишину, остановив мои движения. Я, прислушиваясь, наблюдал за закрытой дверью, еще раз, взглядом обводя крохотное помещение, без окон, не сводя глаз с дверной ручки. Сплюнул кровь на грязный пол и еще раз потянулся рукой к ведру, делая более быстрые движения. Пальцы ухватили предмет и рывком притянули, слегка приподнимая его, капли воды полились на лицо. Я жадно ловил их ртом, в надежде утолить жажду. Вкус воды с кровью наполнял меня, давая немного сил. Я аккуратно положил ведро обратно, подталкивая его и перевернулся на другой бок, ребра защемило, и я зашипел, словно змея, превозмогая боль, боясь закричать и привлечь к себе внимание. Грязный матрас, пропитанный подтеками крови, лежал рядом. Нужно переместиться на него, этот вариант, намного лучше холодного бетона. Цепляясь руками за пол, словно нащупывая опору, я подползал все ближе, царапая раны, еще больше. Сжимал зубы и глубоко дышал. Я был уже почти у цели, когда послышались приближающиеся шаги за дверью. Ручка провернулась, и дверь резко открылась. Мне не было видно, кто зашел, я лишь чувствовал на своем затылке убийственный взгляд.

— Далеко собрался?

Прорычал железный голос и шаги приблизились, останавливаясь за моей спиной.

— Ну что будешь подписывать?

Он наклонился ко мне, и я услышал звук зажигалки, почувствовав запах сигаретного дыма. Резкая боль пронзила меня, обжигая, я дернулся, но не произнес ни звука, чувствуя жжение, расползающееся по всей спине. Он выкинул затушенную сигарету перед моим лицом, и переступил через меня.

— Раз не хочешь по-хорошему, тогда продолжим.

Я разлепил разбитые губы и прохрипел

— Что вам нужно?

Незнакомец присел передо мной и расплылся в животном оскале, обнажая зубы.

— Нам нужно, чтобы ты подписал одни очень интересные бумаги.

Скривился и плюнул на пол, возле меня, вытирая рот, тыльной стороной куртки.

— Какие бумаги?

Только и смог спросить я, смотря на носы его потрепанных кроссовок.

— Щенок, ты не в том положении, чтобы спрашивать, подписываешь и получаешь пулю, не подписываешь, ломаем оставшиеся ребра и ведем диалог по новой.

Я понимал, что исход неизбежен, но лучше оттянуть его, надеясь на чудо.

— Что замолчал? Не догадываешься, от кого такой привет прилетел?

Он засмеялся и толкнул меня ногой. Я снова дернулся, прикрывая рукой ребра. После его слов, мысли закружились в голове, проясняя немного все происходящее. Мелодия звонка прорезала тишину и он ругаясь, вышел. А я стал прислушиваться.

— Нет, он еще не подписал. Что? Заканчивать с ним?

Меня бросило в жар, а потом резко в холод.

— Хорошо, жду тебя, да, вывезем в тоже место.

Я лежал, прокручивая в голове воспоминания своей жизни. Так странно, хороших было так мало, и они все были связаны с Полиной. Я только сейчас понял, что люблю ее и нашего малыша, у нее под сердцем. Люблю, так, как никого в этой жизни. Все это время, я гнал от себя эти мысли, глупец. Сердце разрывалось на куски, а все мои мысли были с ней. Как она там? Если знает, что я пропал, нервничает наверное, а ей нельзя. Как много я не сказал ей. А то что, говорил, чаще обижало ее, чем радовало. В душе все защемило, и я понял одно, что больше не увижу ее, не вдохну такой родной запах ванили, и не прижму к себе, не возьму на руки нашего ребенка, и не скажу как сильно их люблю. Я с болью закрыл глаза и сжал челюсти, с такой силой, что хруст зубов отдался в голове. А я продолжал лежать, с раненой душой, с болью и своей безысходностью.

Полина.

Я провела Юлю и села гипнотизируя телефон, сердце разрывалось на куски. Волнение рвало на части, а мысли о Марке были одни ужасней других. Слезы сами постоянно текли, я перестала смахивать их, наблюдая, как они капают. На часах было уже девять вечера, телефон молчал. Я не выдержала и сама набрала Игоря. Гудки шли долго, а я слушала эту монотонность, в отчаянии положила телефон, но через несколько минут он перезвонил. Я дрожащими руками ответила.