Я прыгал вокруг здоровенной, метров в шесть ящерицы, явно не приспособленной для жизни вне воды. Только это и спасало нас от перекуса пополам или переломов всех костей разом, при ударе мощного хвоста. Очень напоминала ту рептилию, в логове которой мы прятались от наблюдения с воздуха, только эта была покрыта массивной бронёй, которую Дефендер не пробивал и мне приходилось проявлять чудеса прицеливания, чтобы пробить по стыкам пластин и открытым местам. Нимфея отправлял свои огненный стрелы из сердца героя, а наша главная огневая и силовая мощь, прыгал вокруг, используя целую кучу всего, от льда, до острых шипов, выскакивающих из под земли.
Стоило нам навалившись толпой, и прибить зверя, к нам побежали ещё две девки с серпами. Они появились дальше, поэтому я успел выстрелить обеим в голову по два раза. Тела по инерции покатились и свалились с края неширокой дорожки, по которой мы поднимались к пещере. Было очень жаль ещё пары броне-юбок, но в такой спешке лезть за ними точно не надо, да и не было возможности.Второй рглуусгл, только покрупнее, начал преследование из глубины прохода. Мы не побежали назад, а наоборот рванулись вперёд к к краю входа в пещеру и полезли вверх по камням. Чудовища приспособлены для воды и плаванию в болоте, лезло по склону не очень. Здесь мы его зашвыряли камнями, а здоровяк дожёг рунами.
Всё это время, пока мы воевали с местными чудовищами, медведь с отрешённой мордой наблюдал за моими прыжками звал меня посетить столь замечательное убежище. На мой ментальный посыл, что там есть какие-то чудовища и ужасы, откровенно недоумевал. Плешивый не понимал, чего мы застряли и был уверен, что ни врагов не еды в отличном месте для днёвки нет и даже нервничал, рассчитывая на угощение из моего криптора, а я по неизвестной причине застрял на входе. Просто возмутительно и безобразие, когда медвегрызы не кормлены.
Оставив своих на скале, решил спуститься к Плешивому. Здоровяк и Нимфея брались меня подстраховать, если что. Из глубины пещеры на меня бежала девка в ярком клоунском парике сиреневого и флюоресцентно-зелёного цвета. На ней был минималистичный купальник в таких же цветах, едва прикрывающий грудь и причинное место. На ногах разноцветные туфли с громадным каблуком и платформой. Через лицо была надета повязка, закрывающая один отсутствующий глаз, а второй глаз говорил о том, что выпила клоунесса изрядно. Она вопила и пыталась запугать меня до смерти с помощью подушки-пердушки.
— Понятно. Ну допустим, — кивнул я и выстрелил работнице прекрасного в голову.
Парик снесло вместе с половиной головы, а она грохнулась на спину плашмя, совсем по некультурному раскинув руки и ноги.
Я прекрасно помню эту девицу. В очередном богом забытом астероидном поясе, который мы чистили от азур тварей, нас позвали на праздник, проходивший на скромном типовом Орбитале. Это был единый День Рождения. Орбитал был не из богатых, и жители договорились, что день рождения празднуют вместе, сообща собирая на угощения и объявляя общий выходной. По местным меркам мы были настоящими богачами, а небольшая сумма кредитов и некоторые запасы не положенной по штату еды с тральщика и личные запасы спиртного, отданные на общий стол, привели местных в восторг. Мы получили приглашение посетить праздник без возможности отказаться.
Праздник был совмещен для всех возрастов. Вначале была детская программа. Я сразу приметил одну клоуншу, в обвислом балахоне и с повязкой, скрывающей потерянный глаз. Её выделяли тупые и даже для детей не смешные шутки, но шума и воплей от неё было много, и детям нравилось.
Детская часть праздника была завершена и малых растащили по жилмодам, отправив спать, на столах появилось спиртное, а клоунши сменили свои наряды с яркого балахона на очень скупые на материал и нескромные купальники. Репертуар шуток тоже сменился на очень взрослые. Концертная программа была рассчитана уже на совсем взрослую публику и большое количество спиртного. Кстати, клоунессы могли развлечь не только веселыми шутками, но и сольными номерами, которые исполнялись в жилом модуле индивидуально и разуметься за дополнительную плату. О чём труженицы прекрасного очень прямо и без изысков постоянно намекали.
Она бесила страшно. Я реально боялся, что одноглазая клоунша обратит на меня внимание, подбежит, и будет полвечера бегать со своей штуковиной вокруг и вопить несвязные и несмешные шутки. Вот тогда точно придётся дать по роже и надо быть очень осторожным, чтобы не лишить обдолбанную клоунессу последнего глаза. Жутко пьяная и одетая в максимально яркий и ничего не скрывающий купальник и башмаки на огромной платформе, она бегала между столами пьянствующих работяг и пугала всех громким звуком из специального приспособления, имитирующего выход газов из организма.
В Единстве большинство людей практичны и наверняка боялись червей, теневых тварей, нападения с воздуха крупных Дрейков и хищников со звёздной кровью. Боялись соплеменников и представителей других народов, которые могли убить ради звёздной крови или сделать трелями. В отличие от местных у меня были и другие страхи. Я действительно боялся этой обдолбанной и полуголой девки с подушкой-пердушкой и действительно переживал, что именно меня она приметит главной целью и будет весь вечер бегать около нашего стола со своим ужасающим предметом пыток, заглушая пьяное ржание окружающих, громкими и специфичными звуками.
Благодаря моему импланту дело со страхами у меня обстояло не так, как у всех. К крикам тварей Грани, выпрыгивающим из разрывов пространства, привыкнуть невозможно. Любой без исключения человек будет бояться и испытывать практически непреодолимый ужас. А надо ещё реагировать на ближайшие опасности, вроде изменённых азур излучением бытовых приборов, отращивающих клешни, войдов, летающим сквозь переборки и появляющихся через порталы червей. Человеческое сознание без защиты не может сопротивляться ужасу, который охватывает всю звёздную систему, когда открываются большие прорывы класса «Альфа плюс».
Это страх я делил со своим жителем головы. Походило на то, что Симбионт боялся за меня, срезая пики эмоций и оставляя только необходимое, чтобы я понимал, что страшно, но не впадал в оцепенение, а наоборот, шевелился быстрее и принимал адекватные решения. Это совершенно другое чувство, больше похожее на расчётливую злобу, а эмоциональная составляющая отодвигалась назад. Это и была самая главная функция Симбионта. Жителей головы придумали в далёкой древности для защиты от ментальных атак, которые наносили высшие насекомоподобных рас, ещё в первую войну с нелюдями, а потом импланты развивались, а когда появились твари Грани, то стали защитой и в этой войне.
На военном флоте все имели Симбионты, когиторы и воксы с обязательной системой защиты от ментальных воздействий. На базах флота рождалось немало детей и младенцу в первые минуты жизни обрезали пуповину, кололи универсальный комплекс прививок и вживляли, либо Симбионт, как у меня, с возможностью замены тела, а если было нельзя, то базовый когитор, но с обязательной функцией защиты. Кто ощущал вопль Войда, проломившего защиту и кричащего прямо в голову, те поймут, остальные идут отдаленным астероидным поясом.
У меня происходило разделение страхов. Ужасы а-тварей и клешни мутировавшей техники были наши с Симбионтом общие, а мои страхи по поводу обдолбанной полуголой клоунши, охотишься на людей с помощью подушки-пердушки, оставили мне на эксклюзивной основе. Оттуда и хватанули страх, предназначенный лично мне.
Кто-то залез в мою память и вытащил страхи, черпанув из доступных вариантов, которые Симбионт ставил мне в личное пользование. На взгляд нечто, материализующего ужасы, было выбрано самое нелогичное и ужасающее существо. С опасностью можно, конечно, поспорить, но по ужасности и нелогичности одноглазая клоунша была одна из самых выдающихся чемпионок моей памяти, превосходя даже красоток с одного богом забытого орбитала. Там эталоном женской красоты считалась лысая голова с яркими татуировками и верхняя губа, разрезанная и пришитая к носу.
