Дальше Валентин действовал, как ему потом казалось, совершенно автоматически, тальмен плюс тальмен — талисманная буря, этой популярной в Эбо поговорки оказалось вполне достаточно, чтобы предсказать очевидные последствия надвигающейся битвы. Воронка, должно быть, метров двести будет — такой была единственная мысль, которую Валентин потом смог припомнить.

Он даже не понял, почему иллюзорное чудовище получилось именно таким — мохноногим жуком с крыльями, закрывающими солнце. Жук низко гудел, разбрызгивая вокруг себя отвратительную на вид слизь, и тянулся длинными изогнутыми жвалами в направлении каждого, кто его видел. Все его существо испускало ужас, от которого кровь стыла в жилах — в заклинании Валентин умудрился предусмотреть и инфразвуковую поддержку.

Толпа взвыла и бросилась прочь, растекаясь по многочисленным улицам живыми потоками.

Валентин и сам был не прочь убежать, но ужас, сковавший его тело, оказался сильнее. Беспомощный и почти потерявший сознание, он бросился за каменную стену, которую теперь совсем не стоило проходить насквозь, и трясясь от страха наблюдал за тем, как два всадника неотвратимо приближаются к вышедшему им навстречу Алефу.

Дальше Валентин запомнил только первые молнии. Мир раскололся на части, зрение, слух и прочие чувства заработали вразнобой, отказываясь воспринимать творившееся вокруг. Даже дома, под глубоким гипнозом, Валентин так и не смог воспроизвести ни одной подробности исторической схватки тальменов.

Очнувшись, он обнаружил, что стена уцелела. А вот все остальное… Город лежал в руинах. Там, где сошлись трое Избранных, зияла воронка с гладкими оплавленными краями. Тело Алефа, точно сотканное из паутины, прозрачное, светящееся редкими сполохами пламени, дотлевало у ее края; черная грозовая туча накрывала город. Георга и Детмара уже и след простыл.

Еще два часа Валентин бродил по разрушенному городу, машинально помогая уцелевшим, пока Т-буря не утихла настолько, что его смогли перебросить домой.

Но даже этот кошмар не шел ни в какое сравнение с видением Нинель.

Валентин покачал головой.

— Правда, — повторил он, заметив, что все по-прежнему слушают его, затаив дыхание. — Гельвеция была наполовину разрушена. Я спрятался за стеной толщиной в два человеческих роста, и только потому уцелел. Но при первых же ударах Избранных я потерял сознание. Эта битва слишком ужасна, чтобы простой смертный мог наблюдать ее даже издали.

— Разрушенный город — это действительно ужасно, — склонил голову Талион. — Но Великий Черный не раз говорил мне, что за некоторые вещи можно и должно платить любую цену. Любую…

— Разрушенный город, — возразил Максим, — это совсем не то же самое, что Фарингия, погрузившаяся под воду! Не может быть, чтобы схватка Избранных вызвала такую катастрофу!

— Ты не веришь Хозяину? — криво усмехнулся Хаям. — Ты же сам слышал, что он распорядился выносить вещи!

Максим покачал головой и упрямо сжал губы.

— Фалер, — снова обратился к Валентину Талион. — Ты лучше нас разбираешься в делах Избранных. Скажи нам, может ли их битва вызвать разрушение целой страны?

Ох, хорошо, что это чисто академический вопрос, подумал Валентин. Он почесал в голове, всем своим видом изображая глубокие раздумья. Не было никаких сомнений, что слуги Великого Черного так и будут сидеть за столом и смотреть ему в рот, пока не услышат ответа. Ну что ж, посчитаем.

Все талисманы, срабатывая, вызывают в едином Т-поле Панги небольшие возмущения — вроде колебаний в электрической сети при включении мощного потребителя. Могучие талисманы, естественно, вызывают куда большие возмущения, чем мелкие. Т-буря возникает тогда, когда возмущения переходят какой-то предел — сейчас Валентин не помнил, какой именно, — и начинают сказываться на работе других талисманов. Талисманы начинают работать неправильно, предметы, имеющие хоть какое-то отношение к Т-технологии, претерпевают непредсказуемые изменения, ну и, само собой, происходит спонтанный выброс тепловой и кинетической энергии.

Для расчета интенсивности Т-бурь использовались — местный сопромат, отметил Валентин с усмешкой, — специальные формулы. Земляне, собравшиеся в Эбо в огромных количествах, неуклонно превращали эту страну в гигантский политехнический университет. Параллельно с интуитивной магией развивалась строго формальная Т-технология; на все случаи жизни существовали формулы, и «Уравнения математической магии», высмеивавшиеся на Земле не одним поколением фантастов, стали здесь едва ли не самым популярным названием для монографий. Валентин относился к этим изыскам с иронией, — бухгалтер по земной профессии, он слишком хорошо знал цену абстрактным цифрам, — но в некоторых случаях магоматематика — а точнее, матемагия, как ее звали в Эбо, — была весьма полезна. Вот как сейчас, например.

Валентин вызвал перед собой изображение формулы и уставился на нее в немом изумлении. Во блин! На полстраницы! Он еще раз почесал в голове. Ну еще бы, тут же надо брать матрицы суперпозиций всех Т-объектов в гильбертовом пространстве… Аккурат к концу света и досчитаю, мрачно оценил Валентин свои математические способности. Нам бы чего попроще, на пальцах прикинуть! Думать придется, короче говоря.

Покопавшись в памяти, Валентин нашел то, что нужно. Упрощенная формула из вводного курса Т-технологии: е равно ка пэ квадрат! Ну, сейчас мы мигом! Значит, пэ — это задействованная мощность, в Гельвеции она была, ммм, скажем, половина от максимума — Алеф еще не набрался опыта, Георг с Детмаром задавили его довольно быстро. Получается, что тут мы раза в четыре можем прибавить. Дальше — коэффициент утечки, пропорционален кубу времени работы на расчетной мощности в условиях Т-бури. Талисманы без поддержки владельцев обычно сами вырубаются через две десятые секунды. Ну а если владелец желает повелевать и дальше… Гм, прикинул Валентин, если упереться рогом и биться до кровавых соплей, на расплав ствола, то могучий талисман секунд двадцать проработает; правда, хозяина потом долго лечить придется. Сто раз разница, да еще в кубе. Охо-хо! Сколько секунд они в Гельвеции бились?

Валентин еще раз припомнил свои ощущения. Да, несмотря на выворот мира наизнанку, магические часы в его теле тикали безотказно. Это безобразие длилось от силы несколько секунд, максимум четыре, потом уже воронка образовалась, а Алеф копыта отбросил. Итак, если драться на талисманах всерьез, то можно прибавить — пять на пять еще раз на пять — и на четыре — пятьсот раз. Какой это радиус разрушений получается?

Валентин перемножил гельвецинские два километра на пятьсот и почесал в затылке. Сколько отсюда до Ампера?! Как раз тыща?

Сердце замерло и застучало сильнее. Валентин поерзал в кресле. Чертовы тальмены! Давить их надо; и лучше сразу при рождении.

— Может, — сказал он упавшим голосом. — Если битва будет продолжаться достаточно долго.

В Управлении должны об этом знать, убеждал себя Валентин. За тальменами присматривают, и присматривают хорошо. Особенно после Гельвеции…

Присматривают? Как это, интересно знать, если они в любое мгновение могут телепортироваться?!

Вот теперь Валентину по-настоящему стало плохо. Ему вспомнилась Стелла и то, как она работает с визомоном. На Алонсо засмотрелась, например. Да мы, если надо, конец света прошляпим, сообразил Валентин. У того же Великого Черного любой слуга заткнет за пояс весь наш сектор! Вон как они на его смерть отреагировали, и часа не прошло, а заклятья сняты, и ситуация под контролем. И наверняка у них-то тальмены под присмотром.

Валентин посмотрел на Максима и несколько приободрился. Ну, если что, есть кому подстраховать.

Мануэль, словно появившись из ниоткуда, ударил по столу ладонью:

— Проклятье! — сказал он неожиданно громко. — А ведь для битвы все подготовлено!

— Да, — эхом отозвался Талион. — Теперь я понимаю, что именно я делал вчера в Ампере. — Он поднял руку, предупреждая вопрос. — Но сначала пусть Мануэль расскажет о своей части плана.