Не успел торговец, севший на свой стул, начать свой рассказ, я задал вопрос:

— Прежде чем вы, уважаемый Яков, начнёте рассказ о деле, которое вы хотите нам предложить, ответьте на один вопрос: «Почему мы?»

— Сейчас очень трудно, — хозяин лавки взял со стола чашечку из тонкого фаянса и, сделав глоток, продолжил, — подыскать ватагу, члены которой бы гарантированно молчали о проделанной работе. К сожалению, большое количество пива и гномьего горлодёра, особенно после хорошего куша, развязывает языки. А вы, как мне сказал наш общий знакомый, спиртным не злоупотребляете. Значит, я могу быть уверен, что вы никому не расскажите о том месте, где смогли заработать неплохую сумму.

— О какой сумме идёт речь?

— О пяти золотых в месяц, — и сделав театральную паузу, чтобы мы смогли оценить предложенную сумму, добавил, — каждому из вас троих.

Краем глаза я увидел, как округлились от удивления глаза Агееча. Но старик промолчал, позволив мне вести разговор.

— О каком сроке найма идёт речь.

— Ориентировочно до конца лета — середине осени.

Я узнал всё, что хотел. Предложение более, чем заманчивое. За пять золотых монет, можно вполне себе нормально переждать сезон дождей в какой-нибудь приграничной деревеньке, не отказывая себе в еде и выпивке, за десять и в нашем посёлке, не в трактире Шрама, конечно, а попроще. А за пятнадцать уже и у Шрама, если не швыряться деньгами на девчонок и выпивку. Так что, считай, нормальная зимовка нам обеспечена.

Так и не прикоснувшись к предложенному угощению, я поднялся:

— Благодарю, уважаемый Яков, но мы вынуждены отказаться от вашего предложения.

— Вас не устроила цена? Готов предложить ещё по пять серебрушек сверху за каждый месяц.

Я посмотрел на мужиков. Иван сидел с ни чего не выражающим лицом, тоже не прикоснувшись к угощению. А Агееч, увидев мой взгляд, еле заметно помотал головой, подтверждая мой выбор.

— И всё же я вынужден отказаться. Прошу меня простить, нам пора идти.

— Не смею вас задерживать. Всегда буду рад видеть вас в своей лавке.

Позвав Миклуша и забрав покупки, мы направились к выходу.

— А меня пирожными угощали, — похвастался довольный мальчуган. — Они такие вку-у-сные! Никогда раньше не пробовал.

— Пирожные говоришь? — круто развернувшись, я пошёл в сторону отдела, торгующего продуктами. — Пойдём, покажешь.

Мы остановились возле прилавка, за которым стояла женщина в возрасте, глядя на которую стало понятно, в кого именно пошли красотой девушки, обслуживающие нас раньше. Женщина задорно улыбнулась и, чуть склонив, голову набок произнесла:

— Благодарю.

— Я это вслух сказал? — я искренне удивился. — Простите невежу. Находясь в пустоши, привык разговаривать сам с собой. И тут не уследил.

— Не за что извиняться, мне приятно услышать комплимент, пусть даже такой необычный. Что вы хотели?

— Этот пострел похвастался, — я хлопнул стоящего рядом Миклуша по плечу, — что его угощали очень вкусными пирожными. Вот хочу его ещё побаловать, когда ещё доведётся, да и себя с мужиками заодно.

— Если желаете самые вкусные, то могу посоветовать вот эти, шармели, — женщина указала на пирожные, очень похожие на эклеры, и не самые дорогие, кстати, всего по серебрушке за штуку.

— Заверните на один золотой, пожалуйста, — я достал одну из монет, полученных от хозяина лавки, стоящего неподалёку и внимательно наблюдавшего за происходящим.

— К сожалению, у нас их осталось только пять штук, но могу ещё предложить маркизетки, — она указала на корзиночки с вычурно закрученным кремом, — они подешевле, но не менее вкусные.

— Я полностью вам доверяю.

Через несколько минут, мы с Миклушем, который, не веря свалившемуся на него счастью, обеими руками прижимал к груди коробку со сладостями, подошли к мужикам, дожидающимся нас у дверей на улицу.

— Ну, и кто из нас пацанёнка балует? — буркнул Агееч, но по его лицу было видно, что он нисколько меня не осуждает.

Только мы вышли на улицу, как мимо нас промчалась ватага ребятни, ловко уворачиваясь от столкновения. А вот одному не повезло, когда он оббегал Агееча, его толкнул приятель и он влетел прямо в меня. А следом и ещё один.

— Осторожнее.

— Извините, — звонко крикнув, пацан помчался дальше, пытаясь на бегу пнуть толкнувшего.

— Целы твои пирожные? — обеспокоенно спросил Миклуша.

— Ага! Я коробку телом прикрыл, вдруг утащат.

Я посмотрел вслед улепётывающей ребятне, которые уже заворачивали за угол забора лавки, и вдруг вспомнил, что такие столкновения — излюбленный приём карманников. Быстро осмотрел себя, сумочки на ремне застёгнуты, нож и топор на месте, вот только один из карманов куртки оттопыривается, да и сама куртка как-то потяжелела. Сунув ладонь в карман, нащупал судя по ощущениям, кошель с крупными монетами, которого там раньше точно не было. Подбросили. И точно кто-то из пацанят. Да так ловко, что ничего не почувствовал бы. Впервые вижу карманников, которые подкидывают, а не тащат деньги. Хотя…

Я осмотрелся. Никто за ребятнёй не гонится? Не кричит, что его обокрали? Вроде нет. Ладно, посмотрим, что там мне подкинули. Только не тут же на виду у всех. С этими мыслями я поднялся на облучок.

— Я печку растоплю и чайник для сбитня поставлю. Очень уж пирожных хочется. Миклуш, дашь попробовать? — спросил Агееч, заходя вовнутрь фургона.

— Конечно, — тут же отозвался тот. — Бугор же много купил, мне одному столько не съесть. Но я буду стараться.

— Иван, бери вожжи и поехали уже отсюда. А я пока в фургоне посижу.

Привалившись к борту фургона, я достал из кармана кошель. Он был из недорогой, но добротной ткани тёмно-коричневого цвета, без каких-либо украшений в виде вензелей или цветов. Такое своеобразное анонимное средство платежа, без намёка на его бывшего владельца. На ощупь в нём находились монеты, совпадающие по размеру с той, какой я расплатился за пирожные. Их количество определить не смог, но где-то в мозгу мелькнула догадка, что и наверняка двадцать… Но даже это предположение не заставило меня немедленно развязать, завязанные обычным двойным «бантиком» тесёмки. Мои пальцы продолжали ощупывать содержимое. И нащупали, что-то похожее на ровную палочку толщиной с мой мизинец или…

Я мигом, чуть не порвав их ко всем чертям, развязал тесёмки и высыпал содержимое прямо на дно фургона. Монеты зазвенели, упав горкой, парочка откатилась в сторону.

— Хренасе, — удивился Агееч, обернувшийся на звон. — Это кто из богов так расщедрился, что нам сегодня все подряд золото суют и ничего взамен не спрашивают?

Не ответив, я раскидал кучку в поиске… туго свёрнутого рулончика бумаги. Ставшими вдруг непослушными пальцами, развернул и увидел ровные строчки, написанные красивым, почти каллиграфическим почерком, без единой помарки.

'Здравствуй, Чэч. Ты не представляешь, как я обрадовалась, узнав, что вы с Агеечем живы. А как поразилась тому, как ты вырос в уровнях, стал бугром! Правда, отстаёшь от Агееча. Милый старик… Было так умильно наблюдать, как старый бугор хлопочет над тобой как нянька над любимым ребёнком. Береги его.

Чэч, очень надеюсь, что вы с Агеечем не обижаетесь на меня за то, что я вас «не узнала». И очень благодарна, что вы «не узнали» меня. Поверь, так нужно. Для меня и для вас. Узнать о вашем приближении и подготовиться, я смогла благодаря маячкам, которые по моей просьбе повесил один знакомый ещё в посёлке бродяг.

Да, вас ищут. Эльфы. Те самые, что тогда напали на караван. Что им нужно, я так и не смогла узнать. Будьте предельно осторожны. Лучше всего, снова «потеряйтесь» где-нибудь в пустоши, как в прошлый раз и растите в уровнях, становитесь сильнее.

Чэч, я очень надеюсь, что судьба позволит нам встретиться ещё раз, и тогда я тебе всё расскажу. Целую, твоя Лира.

Р. S . Да, поцеловать Агееча не прошу. Не могу сдержать смех, представив эту сцену. Передай, что я его крепко обнимаю и надеюсь на скорую встречу.