Лондон

Март 1816

– Это не моя работа! – кричала женщина в холле.

– И не моя, – отвечал мужчина (тотчас же послышались и другие голоса, звучавшие все громче).

Бенджамин, граф Синклер, невольно поморщившись, чуть приподнялся в своем кожаном кресле и пристально посмотрел на молодого человека, сидевшего за столом напротив него. Тот же с невозмутимым видом выдержал взгляд графа – казалось, его ничуть не тревожили доносившиеся из холла вопли. Синклер уже собрался встать, чтобы утихомирить слуг, но тут вдруг воцарилась тишина.

– Почему же вы считаете, что я должен нанять вас, мистер Куинси? – Синклер откинулся на спинку кресла. Проклятие! Теперь он ничего не видел из-за стопок папок и бумаг, загромождавших стол. Выпрямившись, граф снова посмотрел на молодого человека.

– Сегодня утром я уже разговаривал с пятью другими секретарями, мистер Куинси, и каждый из них имел больше опыта, чем вы. Сомневаюсь даже, что вы уже начали бриться.

Куинси пожал плечами:

– Разве бритье – необходимое условие для этой должности?

Синклер в растерянности заморгал, потом вдруг нахмурился. Водрузив ноги в сапогах на угол стола и скинув при этом на пол стопку бумаг, он вперился взглядом в сидевшего напротив молодого человека.

– Что касается бритья, то это я еще не решил, мистер Куинси, – проворчал граф.

Из холла снова донеслись крики, и оба посмотрели на дверь. Однако на сей раз крики сразу же стихли, и Синклер вернулся к делу. Взяв лист бумаги из стопки на столе, он проговорил:

– Поскольку до этого у вас был всего один наниматель, и вы говорите, что барон... – он взглянул на подпись внизу листа, – Брадуэлл недавно умер, я даже не могу проверить ваши рекомендации. Откуда мне знать, что это не фальшивка?

– Полагаю, вам придется поверить мне на слово. – Куинси поправил на носу очки, скрывавшие выражение его серых глаз (или они были зеленые?).

Синклер окинул взглядом юношу. Хотя на нем был изрядно поношенный сюртук, а манжеты рубашки обтрепались, разворот его плеч говорил об уверенности в себе, а линия подбородка свидетельствовала о гордости. Возможно, Куинси отчаянно нуждался в заработке, но унижаться и умолять, чтобы его взяли на это место, он не стал бы.

Тут опять послышались громкие крики, и Синклер подумал: «Что там происходит? Почему старшие слуги не могут навести порядок?»

Граф убрал со стола ноги и поднялся с кресла. Затем подошел к двери и, рывком распахнув ее, осведомился:

– Что за шум?

Слуги, собравшиеся в холле, тут же умолкли и замерли на мгновение. Потом, молча переглядываясь, начали расходиться.

«Господи, мне было гораздо спокойнее, когда мы стояли лагерем всего в миле от армии Бонапарта», – со вздохом подумал Синклер. Немного помедлив, он вернулся в свое кресло и снова водрузил ноги на стол.

– Так почему же я должен нанять вас, Куинси? Приведите мне хотя бы один убедительный довод. Всего один.

Куинси кивнул на дверь:

– Я могу привести в порядок ваши бумаги, чтобы вы освободились и смогли заняться своими домашними делами.

Синклер покачал головой:

– Это мог бы сделать любой из тех, с кем я беседовал сегодня утром. Почему же я должен нанять именно вас?

Куинси снова поправил на носу очки.

– Я сумею подделать вашу подпись. Синклер с грохотом опустил ноги на пол.

– Неужели?!

Молодой человек все с тем же невозмутимым видом продолжал:

– Разумеется, вы могли бы контролировать мою деятельность, чтобы не сомневаться в том, что я действую в ваших интересах.

Синклер криво усмехнулся:

– Я мог бы отправить вас в Ньюгейтскую тюрьму.

– Могли бы, но это было бы весьма неразумно, не так ли, милорд? – Куинси указал на гору корреспонденции, возвышавшуюся между ними на столе. – Находясь в тюрьме, я не смогу избавить вас от этой скучной бумажной работы. Вам бы лучше сейчас заниматься хозяйством или посещать балы, верно?

– Да, возможно, – пробурчал Синклер.

Поднявшись с кресла, он переступил через лежавшую на полу кучу бумаг и направился к столику красного дерева, на котором стоял серебряный чайный сервиз.

Молодой человек провел пальцем в перчатке по пыльной поверхности стола и с ухмылкой заметил:

– Но полагаю, что в первую очередь вам следовало бы найти другую горничную, милорд.

Заинтригованный дерзостью юноши, граф внимательно на него посмотрел, затем, вернувшись к столу, вытащил из стопки одну из бумаг.

– Вот приглашение, которое я не хочу принимать. Посмотрим, как вы справитесь с этим. Сумеете?

– Разумеется, милорд. – Куинси взял приглашение и прочел его. Потом придвинул к себе чернильницу с пером. Минуту спустя он протянул графу аккуратно написанное письмо с его, Синклера, подписью внизу.

Изучив записку, граф одобрительно кивнул:

– Что ж, весьма дипломатичный отказ. Так случилось, что у меня назначена другая встреча на этот вечер. Но само письмо написано другим почерком, нежели подпись.

– Да, разумеется. Мой почерк, ваша подпись. Ваша собственная мать не могла бы сказать, что это не ваша рука.

– Будь я проклят, если ты не прав, – пробормотал Синклер.

В этот момент часы пробили час, и граф нахмурился. Опять опоздал!.. Снова взглянув на юношу, он ненадолго задумался, потом сказал:

– Мне кажется, вы очень наблюдательны, мистер Куинси. Давайте посмотрим, что вы сможете сделать к моему возвращению с этим беспорядком на столе.

Через несколько минут граф Синклер вышел из дома, оставив юного мистера Куинси разбирать горы писем и всевозможных бумаг. Ему хотелось остаться с молодым человеком, чтобы кое-что объяснить ему, однако он удовлетворился тем, что оставил у дверей библиотеки одного из слуг. Пусть парень либо утонет, либо выплывет. Впрочем, даже после недолгого разговора Синклер готов был держать пари на свой годовой доход, что Куинси – прекрасный пловец.

Вскоре граф уже забыл о своем новом секретаре – пешая прогулка, даже с тростью, требовала от него предельной концентрации. Что же касается трости черного дерева, то она была отнюдь не данью моде, и он уже успел возненавидеть ее, хотя не так давно избавился от костылей. Теперь он почти каждый день совершал прогулки пешком, заканчивавшиеся уроком фехтования у Генри Анджело. И его очень огорчало, что он еще не мог боксировать с Джентльменом Джексоном. В последний раз, когда Синклер тренировался в зале, он слишком медленно передвигался, поэтому пропускал слишком много ударов. Разумеется, для него это никакого значения не имело, пока его мать не увидела синяки. Ради нее он согласился на время отказаться от своего увлечения.

Но он мог неплохо управляться с рапирой. На каждом занятии с Анджело Синклер заставлял себя делать на один выпад больше, чем в прошлый раз, хотя ноги ужасно болели при этом.

Однако сегодня он решил отказаться от фехтования, чтобы пораньше вернуться домой и проверить успехи мистера Куинси. После встречи со стряпчим Синклер направился прямиком домой, собираясь сразу же пройти в библиотеку. Но его планы изменились, когда дворецкий сообщил, что мать хочет с ним поговорить и ждет его в гостиной. Впрочем, граф все же успел убедиться, что слуга по-прежнему дежурил у входа в библиотеку, а Куинси все еще разбирал бумаги.

Несколько часов спустя граф открыл дверь библиотеки, ожидая увидеть своего нового секретаря за письменным столом. Прошло три недели с тех пор, как его прежний секретарь женился на горничной и отплыл в Америку, а у Синклера были более важные дела, чем работа с бумагами, – например, заново научиться ходить.

Но секретаря нигде не было видно.

А вот поверхность массивного письменного стола Синклера была видна – впервые за несколько недель. Бумаги были сложены в аккуратные стопки, а гроссбухи убраны. Даже грязный чайный сервиз исчез, уступив место вазе со свежими нарциссами. Наконец он заметил Куинси – тот, взобравшись на стремянку, расставлял по полкам книги.