Иногда в терапии клиент вступает в конфронтацию с терапевтом, заявляя: "Я сердит на вас!". Но при этом он улыбается! Терапевт в своей карьере очень рано обучается не доверять тому, что говорит человек, имея в виду то, что он из себя представляет. Терапевт наблюдает за "языком тела". Если бы клиент не был манипулятором, он представлял бы собой то, что выражает, — он был бы сердит. Его кулаки были бы сжаты, а глаза горели бы яростным огнем. Поэтому терапевт понимает его заявление как некоторую степень манипуляции. Тело человека никогда не лжет, хотя его слова и могут быть лживыми.
Манипулятор, словно игрок в покер с жизнью, всегда стремится скрыть свою слабую карту. Он чрезвычайно напоминает профессионального игрока, который по-настоящему учится безразличию. (Во всем нашем социальном мире не сыщется другого места с такой же плотностью одновременного нахождения манипуляторов на одном квадратном метре, как игорные дома.) Непроницаемое выражение лица игрока в покер (за которое способен заглянуть только терапевт) может скрывать его испуг или ярость из-за огромной потери, торжество в связи с крупным выигрышем, а иногда даже скорбь по умершему доверенному и ценному товарищу или работнику. В современном обществе такая способность вызывает восхищение.
Многие люди пытаются манипулировать другими, требуя от них того, чтобы они говорили только на их языке. Например, церковный служитель, чрезвычайный ханжа, который никогда, ни в коем случае не должен слышать некоторые нежелательные слова. Есть люди, которые используют фразы наподобие: "Да, это, безусловно, интересно", тогда как их глаза выдают, что это не представляет для них даже отдаленного интереса. В действительности они пытаются убедить других в своей заинтересованности без собственного участия. Поскольку манипулятор нередко хвастлив, то обращение, которое позволит «достать» его, должно звучать жестко и напрямик. Иногда я просто говорю ему: "Я вам не верю".
Другой парадокс современного манипулятора заключается в том, что, тогда как его работа предполагает самые обширные возможности для самообогащения и получения удовольствия, он не допускает никакого риска, сопровождающегося волнением или пылом души. Поэтому он — озабоченный автомат, отказывающийся отвечать за собственные ошибки и постоянно обвиняющий в этом всех и вся. Он растрачивает себя на многочисленные телодвижения, душещипательные истории и оправдательные объяснения, в то время как язык его тела моментально выдает всю правду. Кстати говоря, если друзьям требуется много времени, чтобы распознать правду, то человек, достигший актуализации, определяет манипулятора сразу. Отсутствие реального интереса в том, что он делает, и выдающее его выражение лица — будь то надутые губы подростка, непроницаемое лицо игрока в покер или вежливая, профессиональная улыбка — очевидны. Манипулятор, будучи фальшивым, маскирует свои мысли, угождает публике и достигает нужной цели.
В его репертуаре бесконечное количество способов притворства. Нет никакого сомнения — вы разговариваете со знатоком Шекспира, который сыплет цитатами из него по поводу и без повода. Не важно, что он прочитал не больше одного-двух сонетов, но прочитанное твердо осело в его памяти. Это еще один признак манипулятора: поверхностная эрудиция с целью впечатлять и управлять. Он ни перед чем не остановится, лишь бы собрать достаточно информации, чтобы поймать вас на крючок.
Другой пример манипулятора — крупный бизнесмен, заслуживший среди коллег репутацию совратившего определенное количество секретарш. Правда в том, что по сути его не интересует секс как таковой. Это — состязание для манипуляторов, позволяющее проявить власть, когда завоевана очередная постель. А после приходит разочарование.
Существует еще один персонаж, которого я называю «нытик». Когда вы встречаете его, то первые пятнадцать минут он неизменно тратит на подробное описание того, как тяжело ему приходится в бизнесе, в то время как на самом деле все у него вполне благополучно и он заработал немалое количество денег. Манипулятор — это тот человек, который преувеличивает свои обязательства или, наоборот, преуменьшает свою ответственность.
Некоторые из нас цитируют правила поведения так, как будто мы живем по ним: "Всегда будьте приятными"; "Никогда не раздражайте других"; "Не делайте того, чего нельзя делать" (это может подразумевать все, что угодно, но кто из нас знает другого настолько хорошо, что мог бы предугадать, что сейчас можно, а что нельзя?); "Честность — самая лучшая стратегия"; "Клиент всегда прав". Что, действительно каждый считает, что клиент всегда прав? И кто, интересно, всегда бывает приятным и никогда никого не раздражает? Большинство из этих правил — пустой показной треп, к которому часто прибегают манипуляторы.
Человек, который не манипулирует, может быть раздражен и может говорить с раздражением. Он не всегда приятен, и знает об этом. Известное изречение Уилла Роджерса о том, что он никогда не встречал человека, который бы ему не понравился, может вызвать улыбку на лице не-манипулятора и добродушное возражение: "Ну, наверно, старику Уиллу просто не приходилось встречать никого из тех людей, кого встречаю я". Он воспринимает жизнь такой, какая она есть на самом деле, и если показные правила поведения выводят его из себя, то только потому, что он принимает человека за того, кто он есть. Обычно у него имеются более актуальные дела, которые притягивают его внимание.
Манипулятор же, напротив, относится к своим делам как к скучным обязанностям, от которых нужно поскорее избавиться. Он не умеет ловить момент и наслаждаться им или переживать сильные чувства. Он считает, что время для забав и удовольствий, для развития и обучения — это детство и юность. По достижении «зрелости» он отказывается от жизни и в полном смысле слова прозябает, даже не пытаясь постичь свое существование.
Абрахам Линкольн, воистину Великий освободитель, преподал нам убедительный урок, выступив после своей первой неудачной попытки пройти в Конгресс. "Раз добрые люди, руководствуясь здравым смыслом, посчитали нужным оставить меня на заднем плане — так тому и быть. Я слишком знаком с разочарованиями, чтобы огорчаться из-за этого", — сказал он тогда. Он признавал, что каждое состязание имеет как победителя, так и проигравшего, и в нем есть место поражению, поэтому он просто стал готовиться к следующей попытке.
Насколько же отличается от описанной выше реакция манипулятора, который потерпел неудачу, добиваясь страстно желаемого продвижения по службе или повышения зарплаты. К тому времени, когда он доберется домой, он ухитрится свалить вину за эту неудачу на своего давно умершего отца, который оказывал на него слишком сильное давление, или на жену, которая сожгла яичницу именно этим утром. Теперь он может напиться или заболеть, превратиться в рабского подхалима или мрачно направить пассивный удар на себя самого, человечество в целом и своего неблагоразумного босса, в частности. Он может отомстить только тем, что уйдет в тень и пассивно позволит кому-то другому занять его место.
Параллельно потребности управлять манипулятор нуждается в управлении над самим собой. Человек столетиями пытался разрешить эту проблему, обращаясь к системе моралистического управления, которая использовала понятия «хорошо» и «плохо». Он нашел для себя некий авторитет, решающий за него, что хорошо, а что плохо. Конечно, здесь обнаруживается парадокс: ведь в качестве «хорошего» определяется то, что нравится авторитету, а «плохого» — то, что вызывает у него недовольство. Но важнее всего то, что от моралистических понятий хорошего и плохого прямая дорога к психологии отвержения, поскольку индивиду приходится решать, какие стороны его личности являются хорошими, и тогда он старается идентифицироваться с ними. И он также пытается определить и плохие свои стороны, а после этого отвергает или отрицает их. Нетрудно догадаться, что эти изыскания разжигают в человеке бесконечную гражданскую войну, ведь он никогда окончательно не уверен, что хорошо, а что плохо.
