– Думаю, да.

– Я думаю, что мы еще раз запустим Маркуса, если он в хорошем состоянии. Как дела, полковник?

– Я готов!

Микель уловил взаимную неприязнь в обоих голосах; в голосе Фрэнка прозвучало напряжение, связанное, видимо, с тем, что и на нем был “Ланселот”.

Последовал перерыв в несколько минут. Фрэнку нужно было отдохнуть. Микель начал балансировать на носках, уже искренно желая, чтобы и его отправили поскорее в полет. Наконец, еще одну капсулу запустили, и вновь Фрэнк устремился вслед за ней. Но на этот раз он даже быстрее догнал “подсадную утку”.

Капсула была запрограммирована несколько иначе, с возможностью оборонительных действий. Последовали взрывы, ослепившие наблюдателей. Микель с удивлением обнаружил, что он непроизвольно оторвался от земли и поплыл на высоте метров трех над головами собравшихся.

После дюжины вспышек бой прервался, породив всплески космической пыли.

Капсуле, пытающейся сопротивляться, была предписана только одна оборонительная акция. Возможности же Фрэнка не были ограничены. Его нападение выразилось также в том, что поле “Ланселота” вытянулось, образовалась своего рода силовая лапа огромного размера. Со скоростью летающего снаряда, она ударилась в капсулу. Взметнулась вновь космическая пыль. Но капсула отразила удар. Серые, огромные руки тянулись от “Ланселота” – Фрэнк старался схватить жертву.

После удара “лапы” оба приблизились к поверхности и теперь закружились в медленном танце, от которого поднимались облака земной пыли и осколки камней. Силовые поля Фрэнка сжали носовую часть противника. В голове Микеля работали своего рода часы – пятнадцать секунд уже длился бой, двадцать секунд...

У капсулы тоже “выросли” руки борца. Теперь шесть щупалец противостояли хватке “Ланселота”. Еще четыре секунды, и Фрэнк нанес сокрушительный удар!

В электронной системе капсулы что-то нарушилось, на этот раз удар отразить не удалось. Через секунду Фрэнк неровными рывками полетел к месту старта, повергнутый противник продолжал биться в его огромных полупрозрачных лапах. Как только Фрэнк приземлился, люди и роботы окружили его, пренебрегая временным завихрением в воздухе. Еще через мгновение открылся один из ящиков. Микель, вернувшийся вновь на платформу, сквозь толпу людей, облаченных в скафандры, увидел внутри ящика человеческую плоть – нечто, подобное бородатому лицу, мертвенно-бледному. И огромный плоский череп, по которому полосой бежала “бородатая” кожа.

Что-то (может быть, неприязнь этого сочетания – металлической плоскости и живых волос?) заставило Микеля отвернуться. В толпе наблюдателей он увидел женщину, костюм которой ничем не отличался от костюмов остальных. Микел вспомнил, что несколько раз уже видел ее на Мунбейз, но как-то не обратил внимания. Она была молода, с темной кожей, полными губами, по ее выражению лица казалось, будто она на кого-то обижена. Но только казалось. Она просто стояла и смотрела, как остальные, на Фрэнка, но ее взгляд был очень странным. Что особенно стало заметно, когда ящик приоткрылся, и предстала взорам изуродованная плоть.

Кто-то задал Микелю вопрос, и тот отвернулся от женщины.

Манипуляции с Фрэнком были скоро закончены, и он подкатил к Микелю. Выключив общую связь, Фрэнк обратился к нему:

– Они сказали, что хотят от тебя?

– Только то, что я буду следующим. Я думаю, они захотят, чтобы я несколько раз преследовал капсулу.

– Да. А после этого они захотят, чтобы сразились мы.

– Как, мы?

– Да. Это будет условный бой. Хотя... не совсем. Ты же видел берсеркеров? С их тяжелыми перчатками? Не бойся, никто не собирается причинять тебе вред, поверь.

Мысль о том, что ему придется драться с Фрэнком, казалась абсурдной. Но Микель все же верил, что никто действительно не собирается причинять ему вред.

Борьба? Драка? Один или два раза в детстве он сцеплялся с товарищами по поводу каких-то мелких обид. Однажды парень постарше ударил его по плечу, разбил губу... Но это было давно. Очень давно. Тогда еще не было “Ланселота”. Но если все так, все реально?

– Готов, Микель? Посмотрим, сможешь ли ты догнать капсулу.

Мальчик медленно направился к месту взлета, дав мысленный сигнал о готовности к полету. Была запущена новая капсула, устремившаяся к дальней кромке кратера.

Микель скинул с себя короткое оцепенение. Теперь настало его время. Его разум уже устремился в погоню и, повинуясь этой мысли, ноги Микеля оторвались от земли, желтый “X” исчез моментально. Впереди светилась капсула, мигала звездная пыль. Он думал о полете, о погоне, о захвате врага, и светлый отросток потянулся на огромной скорости к капсуле. Полет, скорость, захват... Нет, воображение здесь не при чем.

Вообразите, что вы вскакиваете со стула, бежите в противоположный угол комнаты – и вы скорее всего останетесь на месте.

Он понимал, что его команды, отданные “Ланселоту”, не точны, не внятны; он только еще нащупывает верный путь. Но даже в том виде, в коем он управляет “Ланселотом”, они работают. Сфокусировав зрение, он увидел приближающуюся капсулу. Он мог теперь сосчитать царапины на ее поверхности, узнать глубину каждой. На расстоянии нескольких сотен метров! Его зрение обрело странную, неведомую мощь.

Через пять секунд он нагнал ее. Без труда наладив свой курс, он вытянул руки. Его руки ребенка были слишком малы, чтобы охватить металлический корпус, но, повинуясь его желанию, “руки” “Ланселота” удлинились до трех метров. Микель сомкнул свои руки. И костюм повторил движение, сомкнув, в свою очередь, прозрачные отростки на теле жертвы.

Капсула превратилась в мертвое тело, уже не способное удерживаться самостоятельно на высоте. Но энергия “Ланселота” не позволяла ей упасть на поверхность планеты. На обратном пути траектория полета Микеля ни на дюйм не отклонилась от задуманного им направления.

До Микеля донеслись из толпы наблюдателей одобрительные крики, так реагировали они на его полет над поверхностью платформы. Он медленно опустил добычу к ногам Тупелофа через семнадцать секунд после того, как он сжал капсулу в объятьях. Микель не мог точно вспомнить, сколько времени потребовалось Фрэнку для того, чтобы схватить модель, не запрограммированную на сопротивление.

И вновь был короткий перерыв, обсуждение, множество вопросов. Затем Тупелоф, весь сияя от удачи, объявил:

– Теперь, Микель, мы хотим, чтобы ты, как только полковник Маркус сможет, попытался догнать его. Как ты думаешь, тебе это удастся?

– Да, – ответил Микель и тут же подумал про себя: “Слишком резко. Я не должен быть таким прямолинейным. Они не должны испытывать неловкость при общении со мной. Наверное, они будут ее ощущать все сильнее и сильнее, если...”

Через несколько секунд Фрэнк и Микель заняли места на стартовой площадке. Затем Фрэнк стартовал, точно в указанное время, с поразительной легкостью. Когда прозвучал стартовый сигнал, для Микеля, тот на долю секунды словно усомнился в необходимости эксперимента. Но он не дал этой мысли завладеть им полностью. Захватывающая погоня... Он – стрела, пущенная из лука...

Кажущиеся мягкими дюны поверхности Мунбейз мелькнули где-то внизу. Микель приближался, Фрэнк старался держаться в максимально удаленной точке от противника. Сейчас впереди него светилась неровная кромка кратера, залитая серебристыми лучами нарождающегося дня. Микель приближался, Фрэнк изменил траекторию полета, потом еще и еще. Но это не помогло. Расстояние между ними быстро сокращалось. Овальный корпус Фрэнка оказался прямо под летящим Микелем, протянулись силовые поля-руки “Ланселота” и сомкнулись.

Фрэнк поздравил Микеля с победой. Поздравления донеслись также через наушники. Они вместе вернулись на платформу; Микель чуть замедлил скорость, чтобы дать возможность усталому сопернику быть рядом. Точно просчитав ускорение, Микель приземлился.

И вновь высокая фигура Секретаря ссутулилась над ним; лицо освещала улыбка:

– Прекрасно, Микель! Это было замечательно! Ты, наверное, можешь летать еще быстрее? Но помни: не пересекай линию кромки кратера. Оборонительные компьютеры следят за безопасностью. Они могут принять тебя за врага.