Действие ЛСД на болевые ощущения не может быть истолковано в рамках только фармакологических характеристик. Его проявление нельзя предсказать с достаточной степенью точности и устойчивости, а потому препарат не стоит рассматривать как фармакологическое обезболивание. Не существует также прямой зависимости между количеством ЛСД и вызываемым им действием:

значительное снижение боли происходило иногда после сеансов с применением относительно малых доз, в то время как высокие дозы не приносили сколько-нибудь заметного обезболивающего эффекта. Случалось, что у некоторых раковых больных обезболивающее действие проявлялось после одних сеансов и отсутствовало после других, хотя дозы препарата были одинаковы в обоих случаях. Кроме того, иногда боли отсутствовали в течение недель и даже месяцев после единичного введения препарата. Это со

всей определенностью предполагает присутствие психологического компонента в обезболивающем действии ЛСД.

Перемены в восприятии боли после проведения сеансов ЛСД-терапии не всегда заключаются только в снижении ее уровня. Трансформация такого восприятия проходит по нескольким определенным схемам. Некоторые пациенты сообщают, что непосредственно за сеансом или вскоре после него боль значительно смягчалась, а иногда полностью исчезала. Другие отмечали, что она продолжала присутствовать, но менялось отношение к ней: возникал гораздо более высокий уровень болевого порога либо внимание больше не столь прочно привязывалось к ней, и они могли концентрироваться на других предметах. Иногда умирающие сообщали о весьма необычных переменах в восприятии боли и отношении к ней. У них возникала способность переоценить эмоциональный подтекст боли и найти в ней философское значение, качество трансцендентального опыта, религиозное значение и кар-мический смысл. Для одной из таких пациенток - Сюзанны (см. стр. 97 и далее) - сеанс психоделической терапии оказался весьма плодотворным в смысле уменьшения глубины ее депрессии и страха перед смертью, но не смог оказать влияния на изматывающую боль, концентрирующую на себе все ее внимание. Он, однако, повлиял на твердое решение Сюзанны подвергнуться паллиативной хирургической операции, к которой прежде она относилась со страхом. Ее опыт ясно указывает на возможность отделить влияние психоделической терапии на острую физическую боль от эмоционального состояния и воздействия на него.

В ходе некоторых сеансов ЛСД-терапии раковые больные обнаружили возможность и способы менять отношение к боли, что позволяло им преодолеть ее либо во время этих сеансов, либо при ее более позднем возникновении. Некоторые из подобных достижений оказались настолько действенны, что мы приняли их на вооружение и обучали других пользоваться ими в процессе подготовки к применению ЛСД. Часто оказывалось весьма полезным переключать внимание с болевых ощущений на звучание музыки, полностью отдаваться смене образов и переживаний по мере их развертывания в ходе сеанса, иными словами, стимулировать больного быть полностью поглощенным данным моментом и местом. Другим полезным подходом к воздействию на боль оказалось то, что на первый взгляд представляется своей противоположностью: концентрация внимания на боли с чувством принятия

ее. Это поведение обычно приводит к временному усилению неприятных ощущений до такой степени, что человек быстро достигает предела способности ощущать боль и превосходит его. Столь парадоксальным образом, принимая боль, отдаваясь ей, "уходя в нее и с ней", можно одновременно эмпирически преодолеть ее. В целом, наихудшим вариантом, видимо, является потворство состоянию, когда боль завладевает вниманием, а человек противится и борется с ней.

После сеансов для пациентов оказалось весьма полезным вызывать образы и целые эпизоды из психоделического переживания, для которых были характерны глубоко положительные эмоции и свобода от боли. Подобной работе можно помогать, прослушивая музыку, игравшую, когда возникали эти эпизоды. Иногда та же цель достигается путем четкого внушения в результате легкого гипнотического транса: выйти за пределы страдания и боли.

Хотя важность психологического компонента в механизме снятия боли, производимом с помощью ЛСД, бесспорна, особенности феномена все еще неясны. Мы не сумели установить какую-либо связь между характером сеанса ЛСД-терапии или его содержанием со степенью либо способом прекращения боли. Изменения в ее восприятии иногда наблюдались после неудачных в иных отношениях сеансов, в ходе которых проблемы разрешались в малой степени и которые не произвели особо благоприятного воздействия на остальные стороны болезненного состояния пациента. С другой стороны, в случаях, подобных случаю с Сюзанной, мы наблюдали сеансы с полной трансформацией сознания пациента, но без воздействия на интенсивность физической боли. Корреляция между глубиной подсознания, достигнутой во время сеанса, и воздействием на болевые ощущения, видимо, минимальна. Снятие боли наблюдалось после сеансов всех типов, но мы сталкивались с некоторым количеством пациентов, у которых, судя по всему, они не оказывали никакого воздействия на боль. Несколько странная природа данного феномена может быть проиллюстрирована ситуацией с Джоном (см. стр. 103 и далее). Он являет собой, видимо, наиболее характерный пример поразительного влияния психоделических препаратов на ощущение боли, несмотря на то, что вначале их применение представлялось неудачным.

Как уже подчеркивалось в статьях Эрика Каста и В. Дж. Кол-линза, неспецифическая боль является составным феноменом, имеющим нейрофизиологический компонент, находящий выражение в болевом ощущении, и психологический компонент, заключающийся в эмоциональном восприятии боли. Судя по всему, психоделическая терапия воздействует на боль, влияя, в основном, на последний компонент, интерпретирующий существующую нейрофизиологическую стимуляцию и распоряжающийся ею, а не путем блокирования или снижения уровня нервных импульсов, передающих болевые ощущения. Многочисленные наблюдения, полученные в ходе исследований ЛСД, видимо, указывают на то, что различного рода физически болезненные происшествия, имеющие место в жизни индивида, откладываются в памяти рядом с аналогичными переживаниями и находятся в тесной связи с ними. Образующиеся в результате такого процесса группы воспоминаний затем функционально связываются с переживаниями перина-тальной стадии. В результате эпизоды боли и физического страдания, связанные с операциями, ранами, заболеваниями или жестоким обращением, обычно находят выражение в ходе сеансов ЛСД-терапии в контексте родовых переживаний. Если в жизни человека происходит событие, причинившее ему реальную физическую боль во время болезни, несчастного случая или хирургического вмешательства, то данное событие, судя по всему, пробуждает конкретные группы воспоминаний, связанные с физическим страданием и угрозой целостности тела либо жизни. Характер и содержание предшествующего опыта, связанного с болью, в дальнейшем будет определять и насыщать имеющее место ее восприятие, а также реакцию индивида на нее. В случае, когда мы имеем дело с пациентами, страдающими от хронических и прогрессирующих заболеваний, особенно признанных неизлечимыми, мы наблюдаем тенденцию создавать в воображении и проецировать в будущее довольно-таки конкретный график продолжения и нарастания боли. Каст в своей основополагающей статье "Боль и ЛСД-25", опубликованной в 1964 году в книге "ЛСД -25: препарат, расширяющий сознание", первым привлек внимание к мысли о том, что подавление подобного ожидания может являться важным механизмом, ответственным, по крайней мере, за часть обезболивающего действия ЛСД. Он ясно указал, что оперирование символами и ожидание будущего - столь жизненно важное при обычных условиях существования - в тяжелых ситуациях может увеличивать страдания.