Несмотря на то что все эти месяцы Пат продолжал занятия в колледже, он гораздо больше времени, чем обычно, оставался дома и часто заходил в гости к Сэму Мэсси, обычно вместе с Артуром. Было похоже на то, что и там он учился. Когда Сэм и Артур говорили о своих общих делах, они, казалось, намеренно раскрывались перед ним, как будто желая, чтобы он узнал больше.

Более всего в этих разговорах Пата поразил размах деловых интересов Сэма, который распространил свое влияние на все предприятия делового мира, отбрасывая свою тень на каждую его часть.

Например, у Сэма были деловые интересы в канадской фармакологической фирме, производившей проверки эффективности нового средства от рака. В Вашингтоне образовалось лобби, пытающееся добиться признания этого лекарства Федеральной фармакологической ассоциацией.

– Вложения в фирму грошовые, – объяснял Сэм, – но если средство получит одобрение, прибыль составит целое состояние.

Еще раньше Пат понял, что у него имеются какие-то дела с мясной компаний "Ройял".

– В настоящий момент, – рассказал он однажды Пату, – мы фактически ничем не владеем в этой фирме, но ссудили им прорву денег. А теперь, похоже, они не успевают расплачиваться с долгами. Конечно, если они столкнулись с неприятностями, выплачивать долги им становится все труднее, и в конечном счете им придется предоставить нам большую степень контроля своей компании. Между тем, мы получаем доходы, когда их операции приносят прибыль. Но если таких доходных операций у них не останется...

Сэм пожал плечами.

– Я лично не участвую в этих прибылях, но позаботился о том, чтобы им стало ясно, насколько важно для них отдавать долги.

Задумавшись о чем-то, Сэм внезапно рассмеялся:

– Я вспомнил Руджиеро. Он как-то одолжил деньги одному человеку на развитие бизнеса. Тот пожаловался на недостаточную безопасность. Руджиеро ответил: "Все нормально. Твои глаза и есть твоя безопасность".

Сэм снова рассмеялся.

– Знаешь, – сказал он, – ты слышишь множество плохого о нашем народе, нашем бизнесе. На самом же деле в этой стране существует бездна сумасшедших законов, не имеющих ни капли здравого смысла. Мы же обычные бизнесмены, как и все другие, но многие законы направлены против некоторых наших занятий. Когда я был совсем маленьким, Капоне сказал мне: "Сынок, все, что я хочу делать, – это торговать пивом. Если бы пиво не было запрещено законом, из меня получился бы самый обычный, заурядный бизнесмен. Но пиво запрещено законом, вот почему я вынужден заниматься другими делами. Но все же интересно, что плохого нашли в пиве?" И, знаешь, ведь он оказался прав, ведь в конце концов была восстановлена законность продажи пива, слишком поздно для Аль Капоне! Так и теперь создано множество законов, запрещающих людям заниматься тем, что они хотят делать: азартными играми, сексом, проституцией. Я лично не занимаюсь такими делами, но почему бы не разрешить людям заниматься сексом и платить за него, если им это хочется?

Этот разговор проходил после обеда, и Пат понимал, что Сэму развязало язык изрядное количество вина. Но все же он чувствовал, что на самом деле Сэм был почти трезв, что многое он говорил специально, чтобы проверить, какое впечатление эти рассказы произведут на Ната.

– Видишь ли, – сказал Сэм, раскуривая кубинскую сигару, – если кто-то в нашем деле не сдержал данного слова или поступил бесчестно, мы не можем обращаться с жалобами в суд. Не можем просить судью, чтобы он наказал виновного, отучил его делать то или это. В таких случаях мы вынуждены поступать, как можем. Пытаемся делать все по справедливости, вот теперь организовали комиссию, в которой обсуждаем сложные вопросы. Сами решаем, справедливы ли наши поступки. И ни один человек, не вмешивающийся в наши дела, никогда не будет наказан. Все это вопросы чисто делового характера.

Но теперь мы обладаем капиталами, – продолжал Сэм, – и можем заниматься такими же делами, как другие. Грузовые перевозки, развлекательный бизнес, ночные клубы, даже азартные игры в определенных городах – все эти занятия стали легальными. Так что теперь мы нуждаемся в большем количестве адвокатов, политических деятелей, работающих на нас. Нам нужно получить доступ к законным каналам власти. Я думаю, что грубой работе скоро придет конец. Уже сейчас, когда мы стали подниматься по социальной лестнице, черные принялись за игорный бизнес, лотереи, букмекерство. Кубинцы и пуэрториканцы следуют по пятам за ними. Именно это я пытаюсь объяснить Энтони, но он все равно хочет работать по старинке.

Сэм раздал карты для игры в джин, и они сели за столик с бокалами испанского бренди.

– Бизнес – штука хитрая. Тут нужно когда поднажать, когда отступить, а когда воспользоваться связями. Иногда просишь кого-то замолвить за тебя словечко нужным людям или выжать чуточку дополнительной информации. Но никогда нельзя перехватывать лакомый кусок у друга. Вот тут и промахнулись эти ребята с договорными баскетбольными играми. Они поступили плохо, так вести себя не годится. Тебя может заинтересовать, почему мы так озабочены азартными играми, но сейчас этим заниматься выгоднее, чем когда-то спекуляцией спиртным. Знаешь, сколько ставок делается нелегально, помимо казино и ипподромов, за год? Я скажу тебе: на двадцать миллиардов долларов. Двадцать миллиардов! Это больше, чем дают наркотики, проституция, ростовщичество и все прочее, вместе взятое.

Сэм пристукнул десяткой и выиграл с десятью очками.

– Знаешь, сынок, ты должен запомнить одно: в бизнесе каждый ухватывает столько, сколько может. К примеру, ты играешь со мной в джин-рамми. Если ты ненароком засветишь мне карту, тогда "снимаешь" колоду, и я знаю лишь одну эту карту, нижнюю в колоде, – этого достаточно. Если я знаю, что ты не копишь десятки, то пойму, что восьмерка, девятка, валет, дама и король пик, по-видимому, безопасны. Знание всего одной карты дает мне большое преимущество. Так что прикрывай ее, когда будешь "снимать" колоду. Между прочим, наверное, ее высочество готово к выходу. Почему бы нам не съездить в "Копакабану" послушать Джими Дюранте? Этот парень пользуется огромным успехом.

Они много раз ездили в "Копа" вместе, но там Сэм обычно оставлял их с Конни вдвоем, а сам занимался деловыми разговорами с друзьями. Если же он продолжал сидеть с ними за одним столиком, то никогда не называл в разговоре людей настоящими именами. Он просто говорил: "Этот Коротышка из Бруклина", или "Еврей из Майами", или "Толстяк в Джерси". Конечно, если быть в курсе основных дел (а Пат начинал разбираться в них), нетрудно было догадаться, что Коротышка из Бруклина – Гамбино, Толстяк в Джерси – Бойярдо, Еврей из Майями – Мейер Лански.

Позже в тот вечер они сидели в глубоких креслах в отдельной кабинке. Конни вышла в дамскую комнату. К ним подошел изящный невысокий мужчина с седеющими волосами, серым лицом и поразительно черными бровями. Его одежда была безупречна: шелковый костюм с лацканами консервативной ширины, белоснежная рубашка, белый галстук. На мизинце блестело массивное золотое кольцо, галстук придерживала заколка с эмблемой атлетической полицейской лиги.

– Привет, Томми, – сказал Сэм, – ты знаком с моим зятем, Патом?

– Рад познакомиться, – скороговоркой ответил Томми.

Пат узнал его. Это был Томми Райан из Вилледжа – приятель Тони Бендера и член Семьи Дженовезе.

– Послушай, – сказал Томми, – так ты уже знаешь про бедняжку Вилли?

Сэм кивнул:

– Какой позор, что он так повел себя. Никогда не одобрял такие поступки. Весьма недостойное поведение в публичном месте. Что должна чувствовать его семья?

Томми пожал плечами:

– Этот контракт еще не был заключен. Думаю, что Джонни включил бы его в это дело и без этих неприятностей.

– Да, но они закрыли ресторан Дюка. Теперь, думаю, прикроют и заведение Джо. Где мы сможем поесть, когда приедем в Форт-Ли? – спросил Сэм.