Эйприл развернула зеркальце к себе. Подправила карандашом контур губ. Изучила себя пристальней: теперь всякому бы показалось, что она улыбается.
Эйприл взяла за правило всякий раз не ситуацию подстраивать к себе, а самой подстраиваться к ситуации, событию, человеку.
Ей долго, и среди приятелей, и на работе не удавалось найти золотую серединку отношений: либо Эйприл открывалась, становясь мишенью для неприятностей, либо каждый так и норовил спросить:
– Эйприл! Девочка! У тебя болят зубы?
Улыбаться оказалось проще: раз у тебя хорошее настроение, никто не полезет со своими проблемами. Во-первых, побоятся испортить, а, во-вторых, если кому-то плохо, он к человеку, выглядящему легкомысленно, не станет приставать – все равно счастливый несчастного не поймёт. Эйприл временами ловила себя на мысли, что уж очень эгоистично относится к окружающим. Тогда ела поедом совесть. Но до первого щелчка по самолюбию. Иное дело черепашки-мутанты. Они были доверчивы, незлобивы и всегда готовы оставить тебя в покое. Эйприл терпеть не могла, когда лезут в душу, пусть и с желанием помочь.
Правда, порой, особенно вечерами, накатывала тоска. Одиночество не скрашивали ни кофе, ни сигарета. Тогда Эйприл выводила из гаража машину и мчалась по ночным пустынным дорогам.
Сердце обмирало, когда вдруг из темноты к шоссе, голосуя, двигалась чёткая в свете фар фигура. Эйприл тормозила. Обычно просили подвести. Эйприл, глядя снизу вверх, отрицательно качала головой.
– Извините, приятель! Нам не по дороге.
Пора бы уже было нарваться, но пока с рук сходило. Вот и сейчас с Хищником – это то же ночное шоссе, мокрое под дождём.
Ведь можно было попросить помощи у Кейси. Можно было рассказать полиции или, на худой конец, написать фантастический рассказ. Но девушке самой хотелось испытать, каково это – рисковать и ни на кого не надеяться.
Эйприл поправила купленный именно для таких случаев платиновый паричок. Волосы под ним горели, зато вид парик придавал беззаботный. Броская сумочка апельсинового цвета должна была внушить, что у Эйприл одна извилина.
Всякому, кто мельком остановил бы взгляд на скучающей в машине девице, пришло в голову одно: ждёт мужа или выслеживает не очень верного любовника.
Между тем, всем бы этим зевакам так скучать!
У Эйприл с самого утра во рту не было и маковой росинки. Пить хотелось. Да ещё несносная жара. Казалось, она давно приварилась к кожаному сиденью – и теперь отодрать можно будет лишь скребком. Те, за кем Эйприл так усердно следила, время от времени сменяли друг друга, исчезая в закусочной. Эйприл только облизывала губы, представляя пузырьки воздуха в холодном напитке. Впрочем, сошла бы и водопроводная вода, если на пару минут оставить кран открытым. Эйприл даже зажмурилась, так ясно все представилось. И чуть не пропустила! Машина, которую сторожила Эйприл, внезапно проглотила какого-то белобрысого мужичка. Из окна высунулась рука в белоснежном манжете.
Верзила-шофёр рванул с места. Эйприл даже развернуться ему не дала: самое главное правило шпионов – веди себя так, чтобы выглядело глупо или нелогично.
И, в самом деле, сколько машина впереди не сворачивала, сколько ни юлила по городским улицам, тем двоим и в голову не пришло, что красный автомобиль приклеился сзади, вовсе не случайно.
Наконец, город остался в отдалении. Тандем вырулил на просёлочную дорогу.
Как Эйприл и полагала, путь лежал в посёлок сатанистов.
Эйприл прибавила скорость. По бокам шоссе мелькали придорожные деревца и редкие коттеджи. Эйприл держалась серой развалюхи впереди, не отставая.
«Вот и не верь в счастливые случайности!» – подумала она. Девушке, наконец-то, повезло напасть на след Хищника. По крайней мере, Эйприл надеялась, что именно на его след.
Партнёров по опасной игре Эйприл вычислила быстро: уж очень не вязались алмазные запонки на манжетах рубашки с поношенным свитером в полоску-«ёлочку» и машина, на которую лишь музей позарится.
Эйприл подозревала, что появление Хищника в Нью-Йорке кое-кого тут же заинтересует, ведь целому штату сотрудников зарплату платят в надежде, что хоть когда-нибудь отработают!
Дальше – проще. Эйприл позвонила в Институт аномальных явлений. И, скрываясь, сторожила у входа. А запонки углядела случайно, когда спутник водителя высунулся в окно машины.
– «Виктория»! – Эйприл оставалось лишь висеть у белобрысого на хвосте.
Эйприл здраво рассудила, что армии фэбээровцев под началом проныры из Института куда проще найти Хищника. А ей, главное, оказаться рядом в нужный момент.
Момент приближался.
Посёлок сатанистов разгоняли не раз, но он всякий раз восстанавливался. Посёлок представлял из себя постройки из пустых ящиков и коробок для мебели: их что развалить, что собрать – минутное дело.
В конце концов, власти махнули рукой, оставили сатанистов в покое.
Серенькая машина, громыхая колёсами, чуть не въехала в одну из построек. Машина затормозила.
Эйприл остановилась поодаль. Посёлок, позолоченный косыми солнечными лучами, был подозрительно тих.
Эйприл забаррикадировалась в машине – к ней, размахивая на бегу кулаками, мчал белобрысый.
Добежав, недомерок дёрнул дверцу. Та устояла.
– Вам что-то угодно? – Эйприл приступила ко второй части программы: теперь следовало избавиться от проводников.
– Вы! – мужчина полыхал от ярости. – Как вы тут очутились?
Эйприл свою ухмылку обозвала змеиной:
– Приехала, вот! – прошамкала девушка, подражая почтенной матроне. У нас, в конце концов, свободная страна: куда хочу, туда еду!
– А это вы видели?!
Эйприл глянула, куда показывал палец-сосиска. Честно: она этого не видела! Перед въездом в посёлок сатанистов красовался огромный, четыре на шесть, плакат: «Федеральные улики! Въезд запрещён!»
Эйприл наклонила голову к плечу, рассматривая белобрысого, если бы не красные щеки и ругань, он был бы даже чуточку симпатичен. По крайней мере, Эйприл всегда нравились люди, не скупящиеся на эмоции.
Мужчина дёргал дверцу машины. Замочек хрюкнул и сломался. Эйприл испугалась, что сейчас белобрысый ворвётся в салон. Но тот ограничился ненавидящим взглядом.
– Немедленно разворачивайтесь!
– Не могу, – Эйприл зевнула и демонстративно потянулась.
Прикурила, выставив в окно локоть. Недомерок оббежал машину и попытался втиснуться в щель:
– Послушайте, милая девушка, – незнакомец попробовал по-хорошему, но просительные интонации ему ещё репетировать и репетировать. Судя по всему, в своём департаменте коротышка привык приказывать. Но Эйприл к нему наниматься не собиралась.
– Я – вовсе не милая, – Эйприл порадовалась за себя: уголком глаз она видела себя в зеркальце бокового обзора – ну, само совершенство!
– Вы даже не представляете, во что пытаетесь вмешаться! – всплеснул руками белобрысый. – Мы всю ночь эвакуировали этих чёртовых сатанистов – и даже те оказались сообразительнее и покладистее вас! Короче: сваливай! – перешёл белобрысый на молодёжный жаргон, решив, что так до девицы дойдёт быстрее.
Водитель, не выбираясь из машины, лениво потягивал сок.
– Это вы не понимаете! – глянула Эйприл серьёзно. Честное слово, коротышка ей нравился. Карие Глаза незнакомца смотрели умно и чуть насмешливо – вызывало надежду, что глаза у субъекта, и в самом деле, – зеркало души.
Мелькнула мыслишка просветить белобрысого. Эйприл поколебалась. Решила идти ва-банк. Открыла машину, кивнула:
– Садитесь! И выключите диктофон! Недомерок послушно выбросил из кармана чёрненький прямоугольник зажигалки.
– Ну, в такой крохе всё равно не хватит магнитной ленты, чтобы записать все и по порядку! – усмехнулась Эйприл.
Наконец рассказ и пачка сигарет закончились. Белобрысый некоторое время переваривал услышанное молча. Эйприл даже показалось: сейчас подавится. Но – справился.
– Значит, пришелец, – протянул мужчина, что-то взвешивая. – Мы, впрочем, и предполагали, что слухи о таинственном двухметровом незнакомце, странное свечение по ночам, голоса, которые слышали сатанисты, – имеют космическое происхождение. Человечество так долго ждало гостей из глубины Галактики – и вот, теперь, судя по вашему рассказу, встреча состоялась!