На этом наши пути пока разошлись. Мы собрали свои вещи, переночевали ещё одну ночь в трактире «Сержант Йен» и с утра отбыли в столицу, где три дня, как и было приказано, жили в гостинице и вели себя тихо. За это время я и сложил своё мнение о Грасс-Анхо. И несколько раз чуть не ввязался в драку с чванливыми аристократами и людьми из ТПП, которых видел во время своих прогулок по городу и на рынках рабов. Однако я сдержался, и вскоре, оставив гостиничный номер, мы прибыли к новому месту службы.
В канцелярии императорского двора все наши документы были проверены магами и чиновниками, после чего нами занялись четыре капитана из Второго гвардейского полка, где, как мы слышали, имелось несколько достаточно боеспособных и дисциплинированных рот, которым доверяли охрану императора. Как водится, нас прогнали по всем воинским дисциплинам и признали годными к службе. А затем всех троих осмотрели придворные. И по их требованиям мы тоже подошли. Не уроды, рост выше 176 сантиметров, с манерами порядок, верим в имперских богов, этнические остверы и имеем не менее десяти поколений благородных предков. В общем, достойны нести службу во дворце и в случае нужды сможем умереть за императора.
По оглашении вердикта придворных мне почему-то вспомнилось название одной российской оперной постановки с названием «Жизнь за царя». И невольно я рассмеялся. Все присутствующие посмотрели на меня, а один из важных придворных, высокий брюнет с прищуренными глазами, который сидел в уголке и наблюдал за нами, как я позже узнал, сам канцлер императорского двора граф Тайрэ Руге, обратился ко мне:
– Что вас так насмешило, молодой человек?
Негативные впечатления о столице к тому моменту схлынули, настроение было приподнятое, и хотелось сказать ему что-нибудь весёлое. Оглядев нахмуренных и озадаченных придворных чиновников, я ответил:
– Да вот смотрю на вас, господа, и такое ощущение, будто на похороны попал. Все серьёзные, в трудах и заботах, а мне кажется, что, несмотря ни на что, надо улыбаться. Весна, тепло, в садах птицы поют, а у вас настроение явно до сих пор зимнее.
– Хм, – ухмыльнулся Руге и спросил: – Вы, граф Ройхо, видимо, впервые в столице?
– Так точно. – Я продолжал улыбаться.
– Тогда ваше веселье понятно. Послужите пару месяцев, тогда с вами ещё раз пообщаемся, насчёт улыбок и доброй погоды.
Канцлер двора замолчал, и нами вновь занялись придворные, которые оформили нас как офицеров гвардии. И мы отправились в казарму, старое и неухоженное двухэтажное серое здание без всяких удобств, где делался срочный ремонт. Дело в том, что после гибели наших предшественников, которых перебили вместе со всеми прочими защитниками императора Квинта Анхо, казарма долгое время использовалась как складское помещение. А после в ней жили разгромившие и разорившие всё вокруг гвардейцы Первого полка. Поэтому пока здесь не было ничего, ни воды, ни канализации, ни бани, ни туалета. И по-хорошему следовало бы расквартировать роту Чёрной Свиты где-то в ином месте. Но наша казарма вплотную примыкала к дворцовому комплексу. И начальство, а это – император, канцлер двора и командир роты, посчитало, что молодые корнеты, которые являются преемниками истинных гвардейцев, неделю-другую проживут и так. Мы-то проживём, особой проблемы нет, народ у нас подобрался лихой и не особо привередливый, сто двадцать молодых волков из военных лицеев последнего выпуска. Но нужду приходилось справлять в туалете за двести пятьдесят метров от казармы, а от немытых тел уже через сутки разило потом, и это было только начало.
После заселения в комнате на три человека мы познакомились со своими будущими сослуживцами, и все они оказались молодыми людьми от девятнадцати до двадцати двух лет, выпускниками всех восьми имперских военных лицеев. Кстати, здесь же мы встретили наших однокурсников из первого и третьего десятков, которые тоже попали сюда по протекции «Имперского союза». И, внимательней присмотревшись к окружающим нас будущим гвардейцам, я пришёл к выводу, что мы все из одной шайки-лейки. Бывшие кадеты держались друг с другом настороженно и кучками, у всех имелось боевое оружие, каждый постоянно был настороже и никому не доверял. И так продолжалось до тех пор, пока нас не построили на внутреннем плацу и перед нами не предстал наш командир роты, взводные, десять инструкторов и два мага из школы «Гарджи-Тустур», которая занималась постановкой надёжных мыслеблоков и всеми аспектами человеческой души и психологии.
Вперёд вышел наш новый командир, средних лет суровый усатый дядя в тёмно-синем мундире, чёрной широкополой шляпе с золотой кокардой на ней и чёрным плащом за спиной, на котором белым цветом выделялся герб рода Анхо, прямой крест в круге. Он оглядел нас, представился как полковник Гедмин Сид и начал говорить. И из его объяснений стало ясно, что все мы люди одного круга и похожих взглядов, так сказать единомышленники, обедневшие дворяне, которым не нравится положение дел в империи Оствер, и каждый из нас состоит в подпольной организации патриотов.
В общем, мои предположения подтвердились. «Имперский союз» чуть ли не в открытую показал своих бойцов. Так что, если принять во внимание присутствие на плаце магов, то можно было предположить, что нам откроют планы на будущее, поставят перед личным составом первые задачи и накинут на мозги неснимаемую защиту. И опять я оказался прав. Полковник говорил минут двадцать. Если вкратце, то нам предстояло заиметь мыслеблоки, затем получить и подогнать под себя униформу и провести одну неделю в казарме, так сказать, в карантине. Затем нам выдадут подъёмные деньги, двухмесячный оклад в общей сумме сто иллиров, и мы выйдем в город, где за три дня, официально отпущенных нам на отдых, должны показать всему столичному обществу, что гвардия это не только три полка полудурков и сволочей, но и такие бравые парни, как мы. То есть следовало бить всех и каждого, кто посмотрит на нас криво или косо, ввязываться в любые дуэли и убивать всякого наёмного бретёра или заносчивого аристократа в пределах видимости. При этом Гедмин Сид допускал, что потери с нашей стороны будут не менее двадцати пяти процентов личного состава. Такие вот дела. Без боёвки и экстрима не докажешь, что Чёрная Свита что-то собой представляет и достойна уважения. А без уважения в столице делать нечего, тут значение имеют либо воинское мастерство, либо деньги. У нас имеется только первое, и мы должны сразу показать, кто мы такие есть.
Всё было предельно просто, ясно и понятно. Первое построение было окончено, и нами занялись гарджи-тустуры. В одной из комнат казармы маги поводили над каждым из нас своими артефактами, в голове что-то щёлкнуло, и минут пять она очень сильно болела. Затем всё пришло в норму, и так я получил защиту от прочтения наших мыслей не только врагами, но и друзьями. Магическая школа «Гарджи-Тустур», которая всегда соблюдала нейтралитет и хранила немало чужих тайн, это гарантировала.
Постановка дорогостоящих мыслеблоков прошла благополучно, и пришёл черёд получать униформу, совпадающую с той, которую носил наш полковник. Три суконных тёмно-синих приталенных мундира с двумя рядами серебряных пуговиц, к которым можно было пристегнуть отвороты, столько же брюк и два чёрных плаща с гербом рода Анхо. Это парадно-повседневная одежда. Кроме того – две пары отличнейших кожаных сапог, одна пара ботинок и одна пара кавалерийских ботфортов. Четыре белые рубашки с длинными рукавами, две из шёлка и две из льна, три майки, одна чёрная суконная куртка, напоминающая мне бушлаты российских моряков, и такого же цвета длиннополая шинель. Две чёрные портупеи, две пары кожаных перчаток, два белых шарфа, два комплекта стандартной армейской рабочей формы, точно такой же, какая выдавалась в военных лицеях, и два серых берета. Как дополнение две чёрные широкополые шляпы, каждая из которых весила около четырёхсот граммов. Почему такие тяжёлые? Всё просто. Внутри шляпы имелась металлическая полукруглая «чашка», которая могла бы спасти своего владельца от удара по голове и поддерживала форму головного убора. Ну и последнее – две серебряные кокарды, похожие на ту, которую носил наш ротный командир. Изображение стандартное – крест в круге.
