Генерал отложил рапорт и поднял глаза на стоявшего напротив Колесникова. Тот молча стоял перед его столом. Только на лбу выступили капельки пота.

— Садись, Антон.

— Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.

— Почему про себя ничего не написал? Почему о том, что тебя контузило разрывом, я должен узнавать из рапорта начальника медслужбы?

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант! Там и посерьезнее меня люди пострадали, чего уж там…

— А то, что один из задержанных — твоя заслуга? Об этом твои подчиненные мне докладывать должны? Или, все-таки, это входит в твои непосредственные обязанности?

— Виноват! Только чем тут хвастаться, товарищ генерал-лейтенант? Такие потери… я даже спать не могу последнее время… чего уж тут… хвостами меряться?

— Вины с тебя никто не снимает. Но и про заслуги упомянуть тоже следует. Хорош я буду, если только виноватых буду отыскивать! То, что произошло — это наша общая недоработка! Тут на орехи всем прилетит, и я тоже не исключение! Сейчас всем по башке настучим, с кем работать мне прикажешь?

Колесников промолчал.

— То-то! Не расстраивайся, нам тут всем по маковке прилетит, мало не покажется. Давай-ка выкладывай мне свои соображения, ты же ведь не все в рапорте написать успел.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, не все. Кое-что уже по дороге к вам додумал.

— Ну, вот это мне сейчас и расскажешь.

— Сразу после того, как мы этого эстонца заломали, ребята из внешнего прикрытия разделились на две группы. Одна из них рванула к трансформатору. В той стороне бухало чего-то, вот мы и решили заодно проверить. И чутье нас не подвело. В него влепили гранату. Точно так же, как и нам в окно. Мы даже тубусы отстрелянные нашли. И вот что интересно, товарищ генерал-лейтенант, оказались они из той же партии, что и в нашем случае.

— Так… Интересно, продолжай.

— А вторая группа кинулась дороги перекрывать. И буквально в двух километрах от нас натолкнулись ребята на брошенный джип. Заглох он. Стали его осматривать и нашли в багажнике еще один гранатомет, только на этот раз целый. Тут другой бы остановился да от радости заплясал.

— Это еще почему?

— А джип знакомый оказался. Это из Ашотовской охраны. Я им приказал повнимательнее посмотреть: от чего такого джип заглохнуть мог?

— Ну, и что вышло?

— Сахар. В бензобак им сахара насыпали!

— Это кто ж так постарался? Местные недоброжелатели?

— Сначала и я так подумал. А поразмыслив, пришел к неожиданному выводу. Вот представьте себе, товарищ генерал-лейтенант, удалось бы нашим злодеям всю свою операцию провернуть безукоризненно. Рванули бы они дом, перебили бы уцелевших да и скрылись бы себе в лесах. Им для этого даже уходить бы никуда не потребовалось.

— Поясни.

— А они тут уже полтора месяца шарятся. Вернее, шарились. Их Алексей опознал, поисковик. С его слов, он их уже не первый раз видит. Это «черные» копатели. Они сюда задолго до нас приехали. И спокойно ждали нашего появления. Документы у них у всех были безукоризненными. Их и милиция проверяла, но поскольку ничего противозаконного за ними замечено не было, так и не трогал их никто. И если бы командиру ихнему прямо на месте захвата не пообещали мужские причиндалы к сосне прибить, мы до сих пор не догадались бы, что он не наш. Конечно, со временем это бы раскопали. Но когда?! Тут уж мы за остальных пленных взялись, наплевав на все конвенции. Один тоже эстонцем оказался, а второй — литовец. Все бывшие служащие подразделений специального назначения. Интересная компания пенсионеров подобралась. Оттого я и в рапорте так обтекаемо написал. Не мог же я все подробности допроса излагать, это же официальный документ все-таки…

— Веселый у тебя получается компот.

— Дальше еще веселее будет. Вот представим себе, что скрылись они в лесах, следов никаких за собой не оставив. Это бы им запросто удалось, поскольку химией соответствующей обладали. Неизбежно стали бы округу прочесывать. И нашли бы тубусы отстрелянные да джип брошенный. А в нем целый гранатомет. И стали бы мы Ашотовскую бригаду на составляющие разбирать. А истинные виновники через некоторое время спокойно бы рассосались в окружающей природе.

— С двойным дном у нас шкатулочка выходит.

— Как бы и не с тройным, товарищ генерал-лейтенант. Для нападения было использовано старое, наше и немецкое вооружение. Даже патроны подобрали с того времени. Кстати, один пулемет оттого и заклинило. Рано или поздно этим фактом кто-нибудь заинтересовался бы. И стали бы трясти тех самых «черных». А кроме наших «пенсионеров» там еще парочка таких бригад бродит. И в отличие от прибалтов, те как раз замечались за всякими околоуголовными шалостями. Вот их и стали бы трясти.

— Как думаешь, Антон, кто был главной целью нападавших?

— Я полагаю, товарищ генерал-лейтенант, что основной целью был академик Травников.

— Вот как? Поясни свою догадку.

— Командир сказал, что команда на акцию была дана только после того, как они зафиксировали прибытие «Шевроле» — фургона. А у нас таких два, только об этом мало кто знает. И один из них возит академика…

— Присаживайтесь, Александр Яковлевич. Как самочувствие?

— Хреново, Виктор Петрович, хреново. Горчаков погиб, я прямо как осиротел после этого. Он хоть и мало где светился, но человек был кристальной души. А уж ученый…

— Да… По мозгам нам дали основательно. Таких потерь, как за последний год, я со времен войны не помню. Как, кстати, там Марченко себя чувствует? Его же контузило.

— Злой он, Виктор Петрович! Сгоряча попросил меня отпустить его.

— Куда отпустить?

— В РВСН. Обещает им написать такую программу, чтобы ракеты прямо в форточки влетали.

— Эк он у вас развоевался-то! Успокойте его, свою ракету он от нас запустить сумеет. Когда он к работе готов будет?

— Ну, уж неделю я его из санатория просто не выпущу. А там посмотрим.

— Договорились.

Генерал поднялся из-за стола и подошел к шкафу. Открыл дверцу, вытащил бутылку коньяка и пару стопок. Вернулся к столу, поставил стопки и разлил коньяк.

— Помянем ребят!

Собеседники не чокаясь выпили.

— Я вам вот что скажу, Александр Яковлевич. Помните наш последний разговор с Котовым?

— Помню.

— Он сказал тогда еще, что не укладываются все эти несуразности со снаряжением в единую картину.

— Да, говорил он такое.

— Так вот, Александр Яковлевич, прав он был — это подстава!

— В чем же именно?

— Основной целью всей этой операции было выманить вас под удар.

— Меня?

— Вас в любом случае. А если получилось бы при этом и еще кого-то прихлопнуть, так и вовсе хорошо. Операцию начали только тогда, когда ваш фургон прибыл в деревню. Если бы целью нападавших была группа Котова, так они могли это сделать гораздо раньше. К тому моменту, когда наши ребята там появились, эти субчики уже почти месяц бегали по окрестным лесам.

— Так вы считаете, Виктор Петрович, что вся эта история с заброской просто грандиозная провокация? И вся она придумана только для того, чтобы вывести меня под гранатометный выстрел?

— Думаю, да. Как бы то ни было, но всей правды мы теперь уже вряд ли узнаем…