Например, точные и лишенные страстей исследования показали, что заместитель вице-короля Испании Людовик Мелц, по делам дороговизны в 1629 г., которые в романе был показан, как бездельник и трус, на самом деле был молодой и просвещенный миланец, энергичный и образованный человек, который полностью посветил себя тому, чтобы снабдить город хлебом.
В сценах бунта, в Сан Мартино, стражник справедливости изображен как карикатурная фигура. На самом деле некий Жанбатист Висконт — честный чиновник, уважаемый за отвагу, твердость, равновесие, признанный писателем и поэтом Фаустом Николини, известным историком, другом и возлюбленным Кроче (и поэтому трудно подозревать его в пристрастности), мы обязаны, что имеем несколько интересных работ о Милане, Неаполе и вообще обо всей Италии под управлением Испании. Необходимо сделать анализ общего мнения этой эпохи, которую оцениваем с предубеждением по вине Мандзони.
Ученик Кроче, Николини, исповедующий только «религию свободы», пишет: «Чужое господство, даже испанское, не было непросвещенным, несмотря на внутренние и внешние интриги, смогло сплотиться и удержаться в течение двух веков. Не было также слабым, если сумело в своих итальянских провинциях справиться с феодальной анархией, сохранить наш полуостров от постоянной турецкой угрозы и, в то же самое время, сохранить религиозное неприкосновенное единство, без которого та же самая политика в другой период оказалась бы значительно сложнее. Оно не являлось тиранией, как сложилось мнение, так как относилось с уважением к местным административно-политическим учреждениям и являлось непреклонным сторонником справедливости. Чужое господство было удивительным эксплуататором, если, несмотря на личные злоупотребления некоторых вице-королей и губернаторов, в различных итальянских провинциях оно стоило более, чем приносило прибыль. Осмелюсь сказать, что чужое господство, в каком-то смысле, было прибыльным, несмотря на основательное зло, каким вообще было его существование, и в какой степени встречалось с благодарностью итальянцев. Если даже на это были только эти две причины: большинство земель Италии отошли в связи с тем, что в тот момент страна не в состоянии была самостоятельно существовать. Во избежание большего зла, а именно — стать французской провинцией или непосредственно франко-атаманской, а также получением первого сильного импульса для освобождения от какого-либо другого завоевателя в момент получения свободы и провозглашения независимости Сицилии».
Так писал Николини в середине тридцатых годов. С тех пор эти слова были подтверждены в других работах, в основном неизвестных во множестве книг, написанных на эту тему. Поэтому вполне ясно, что без испанского присутствия, которое имело место в XVI — XVIII в.в., Сицилия оказалась бы мусульманской, а Сардиния и часть Южной Италии последовали бы ее примеру. Затем Северная Италия без сомнения оказалась бы разоренной религиозными войнами между католиками и протестантами, как это произошло в других частях Европы. Пьемонт, а также и Лигурия вошли бы в королевство Франции.
Удивляет тот факт, что такой патриот, как Мандзони, которому угрожало отлучение от Церкви, член первой высшей палаты объединенной Италии, тесно связанный с выражением, которое начало звучать в народе: «распутство испанского правительства», не может понять исторического значения этой великой страны.
Юлий Михелет, прогрессивный и антиклерикальный историк, живший в XIX в., пророк мирской «религии человечества», обличает, что доминиканский орден, созданный в средневековье кастилийцем Домиником де Гусман , был главной опорой Папы римского. Позже, в связи со сменой эпохи, роль защиты верности стала уделом ордена иезуитов, созданного бастийцем Игнатием Лойола. Спустя сто лет с момента написания Михелетом своих работ, мы находимся на пороге новой эпохи, и кажется, что эта задача переходит в руки другого религиозного учреждения, а именно в руки Опус Дей , созданного арагонцем, блаженным Хосе Мария Эскрива де Бакагиера. Можно поэтому судить, что с Иберийского полуострова вышли люди, личной харизмой которых является верность Риму. В самом деле, имеется в виду не только роль, которую они сыграли в христианстве. Даже римские императоры искали в Испании солдат, достойных полного доверия, которые отличались бы глубокой преданностью и могли войти в состав гвардии личной охраны. Иберийский полуостров не являлся для Рима лишь первым владением вне Италии, который смешался с латинской культурой, так что практически не осталось никакого следа от языка и религии, существовавших там до прибытия легионов. Немногое известно об иберийцах до романской эпохи. Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что лучшие императоры и латинские писатели были выходцами именно оттуда.
Одним словом, Испания, вероятно, исполняла в истории роль (о чем мы уже говорили) противоположную той, которую сыграли немцы, которые все время пытались выступить против Рима. Напротив Испания, в течение двух тысяч лет оказывала постоянное стремление служения Риму, независимо от того, властвовали кесари или папы.
Разве это не является одной из загадок истории? Анализ некоторых из них мы уже провели.
Святой Отец беатифицировал одиннадцать мучеников, ставших жертвами гражданской войны в Испании. Недавно подошла очередь двадцати шести следующих. Серия беатификаций началась 22 марта 1986 года декретом, признающим мученичество трех кармелитов с Гвадалахары. Дело это затянулось, поскольку во время подготовки было еще более ста других процессов беатификаций, причем некоторые касались целых групп. В целом было около 1206 жертв анархичных, социалистических, коммунистических репрессий тридцатых годов.
Известно что одним из элементов, характеризующих мир, является деление его не только на живущих, но также и на умерших, но не все умершие одинаковы, а тем более мученики.
Существуют такие, которых следует почитать и помнить, но есть и такие, о которых лучше забыть.
К несчастью, эта светская перспектива, которая в каждом периоде истории связана с политической властью и культурой, казалось, имеет влияние на некоторые церковные учреждения. И поэтому многие годы длилось это неискреннее молчание (если не сказать манифестация, своего рода дистанция со стороны какой-то части католиков в средствах массовой информации) на тему страшной резни 6832 человек во время гражданской войны в Испании. Среди них были монахи и монахини, а также и миряне, которые потеряли жизнь только из-за того, что были верующими. Таким образом, начиная с шестидесятых годов, — как пишет епископ Юсто Фернандес Алонсо, директор Испанского Центра Церковного исследования — «мотивы согласия явились причиной к приостановлению уже начатых процессов беатификации и только в начале восьмидесятых годов получили зеленый свет».
Нужно было иметь немалое мужество и стремление к истине Иоанну Павлу II, чтобы вновь открыть эти страницы истории, которые многие «даже некоторые серьезные пилы внутри самой Церкви» желали бы оставить закрытыми навсегда.
Падение коммунизма и уменьшение давления направленной истории марксизма, которая наводила страх, должна сейчас упростить и вновь объективно увидеть роль Церкви в Испании, сначала разрушенной гражданской войной, а затем порабощенной франкистским авторитаризмом. Тот режим, слишком рано определенный как «фашистский» и сравниваемый даже с нацизмом, на самом деле, был далек от нацистского, обожествленного гегелизма , который ожил в итальянском фашизме. Франкистский режим не предпринимает, за исключением давления, внешних военных действий, чтобы предохранить Испанию от второй мировой войны. Конец Франциска Франко и его режима никаким образом не может быть, сравним ни с кровавым падением Чаушеску в Румынии, ни с общественно-экономическим упадком коммунистических государств в Европе. Королю из династии Бурбонов Жану Карлосу, которого социалист и фанатичный республиканец Сандро Пертини признал одним из лучших руководителей государства, остался признанным преемником. Очень быстро его подготовили к тому, чтобы он занял пост прежнего правителя. Осуществление преемственности произошло без какой-либо обиды, в мирной обстановке и на таком экономическом уровне, благодаря которой Испанию приняли как одну из самых быстрых развивающихся стран мира. Всего этого не было в восточных странах, где нужно было начинать все сначала, как в области экономики, так и в области нравственности, а в дополнении до сегодняшнего дня, на фоне яркого духовного раскола.
