Если, в период пришествия фашизма к власти еще не существовали значительные силы сопротивления, то уже к 1934 г. протестантское меньшинство объединилось вокруг личности швейцарца, а не немца, Карла Барта, отделяясь сначала от "Deutsche Christen«, а затем от организации движения „Церкви вероисповедания“, которая имела своих собственных мучеников среди которых был богослов Дитрих Бонхоферр. Рацингер напоминает нам, „что официальная лютеранская церковь с её традиционным послушанием, какое бы оно там не было, стремилась симпатизировать власти и обязалась служить также и во время войны, поэтому протестанту нужно было больше мужества, чем католику, чтобы сопротивляться Гитлеру“. В итоге, случаи сопротивления были исключительными и индивидуальными и касались меньшинства, что „объясняет, почему евангелисты говорит кардинал — могли гордиться личностями сопротивляющимися фашизму“. Для сопротивления нужно было иметь сильный характер, много мужества и непоколебимые убеждения, т.к. надо было сопротивляться большинству народа и учению собственной церкви».
Примем во внимание то, что история католической Церкви тоже не без погрешностей, это история уступок, ошибок «церковных персонажей» и не все то золото, что блестит, как среди сановников, так и монахов и верующих светских людей.
Например, много споров было на тему правильности подписания конкордата в июле 1933 г. между Ватиканом и Новым Рейхом. Мы уже об этом говорили, но еще раз напоминаем, т.к. все время это стремятся обратить против Церкви.
Сначала нужно заметить, а это относится ко всем христианам, как к протестантам, так и католикам, что с момента прихода Гитлера на пост канцлера прошло несколько месяцев, и он полностью не открыл своей политики, но вел подготовку в обществе. Приглашаю вас вспомнить, что до 1939 г. премьер-министр Чемберлен отстаивал необходимость объединения с Гитлером, а сам У. Черчилль написал (о спешке союзников напомнят подсудимые Нюрнбергского процесса): «Если моей стране выпали бы такие трудности как немцам, я попросил бы Бога, чтобы он подарил такого же энергичного и активного человека как Гитлер».
Иосиф Лорц, историк католической Церкви, живший в Германии, пишет: «Нельзя забывать, что долгое время в искусных обманах народный социализм скрывал свои злые намерения под лозунгами, которые казались приемлемыми». Сегодня мы рассуждаем о тех годах на основе открытия страшных документов, но уже после всего. Однако, стоит заметить, что еще во время Нюрнбергского процесса не многие лица высшего слоя католического мещанства знали о действительности в концлагерях (среди евреев, цыган, гомосексуалистов, предателей и обыкновенных заключенных, в большинстве славян). Приказы, касающиеся «окончательного решения еврейского вопроса» держались в большой тайне, и не осталось ни одного следа, ни одной записи, что позволяет сомневаться «ревизионистским» историкам о действительном существовании таких документов.
Как бы там ни было, в конкордате от 1933 г., следует подчеркнуть его мало известность, и в дальнейшем он стал обязательным в Германии, хотя и с некоторыми поправками-ограничениями, действующими до повторения указов подписанных раньше в демократических землях Германии до становления фашизма. Напомним, что уже в 1936 г., спустя 3 года после подписания, Святая Столица (Ватикан) передала правительству третьего Рейха 34 ноты, в которых протестовала против нарушения конкордата. Точка над и в теме постоянных нарушений была поставлена в следующем 1937 г. в энциклике Пия XI, "Mit brennender Sorge".
Возвратимся, однако, к истокам темы. Противники всякого конкордата не понимают, что он должен опираться на концепции Церкви, которые являются ценностью, особенно в эпоху настолько драматическую, как эта; согласно концепции католической Церкви общество является анонимным и независимым с собственными структурами и организациями, с викарием на земле, но единственным «Шефом» и законодателем является Иисус Христос.
Поговорим, в общем, о такой перспективе, которая выплывает с пониманием и отношением очень серьезных слов Евангелия: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Очень важным является факт, что власть (особенно такая, как у фюрера) ведет переговоры с Церковью, устанавливая взаимные права и обязанности: это подтверждает, что человек имеет свои обязанности, как перед Богом, так и перед государством. Это подтверждает, что кесарь не является всем, даже относительно его дел, как это представляют протестанты в своей «Народной Церкви».
Кроме затруднений, вытекающих из конкордата, а также — как, например, в случае с фашизмом — непризнания факта его существования, это уже является подтверждением того, что существует другая сила, способная противостоять земной власти и даже победить её.
В действительности, с началом войны, конкордат 1933 г. стал для Берлина малозначащей бумагой. Но всегда напоминал преследуемым верующим, что в Европе существует не только всемогущий третий Рейх. Существует также беззащитная Римская Церковь, которая раздражала тирана до такой степени, что, бросив вызов всему миру, он не забыл приказать десанту, находящемуся в покинутом правительством Риме, перейти границы Ватиканской возвышенности.
Освенцим еще раз является, как прошлое, которое «не хочет исчезнуть» или лучше, не хочет разрешить исчезнуть прошлому. Говорят, что это место должно быть местом тишины, медитации и молитвы. А тем временем, с криком, оскорбляя и запугивая последствиями, выгоняют, оттуда, единственных людей, которые хотят жить там, польских монахинь-затворниц.
В месте страдания начинается новый вообще неназидательный урок. Здесь надо заметить то, что могло бы послужить будущему; речь о мелких подробностях, складывающихся в мозаику клеветы (направленной, в адрес католицизма и на которые тылы «католиков» сегодня, кажется, не реагируют), чтобы не сказать больше, о том, что сокрушенные заканчивают рукопожатием. Если даже такая покорность является обязанностью верующего описанной в Евангелии, такой же обязанностью является поиск правды и свидетельство о ней.
И именно сегодня это происходит. Между зданиями бывшего концлагеря находится научный институт под руководством польского историка Франциска Пипера. Отдавая себе, отчет в том, что миссия истории заключается в реконструкции правды, он убрал большую каменную плиту, которая десятилетиями висела у входа в Освенцим и, информировала о погибших в концлагере 4 млн. узников. «Это недостоверное число — сказал профессор Пипер. После многих лет исследований, проведенных в архивах, подтверждаю с полной уверенностью, что умерших не было более 1,5 млн. Чуть больше одной трети от предыдущих данных. Здесь большая разница, чтобы историк мог пройти, не заметив этого. Поэтому была произведена замена плиты на новую, содержащую достоверную информацию».
Точный подсчет, осуществленный ученым, указывает на то, что большинство жертв было еврейского происхождения, но среди упомянутых 1,5 млн. было около 150 тыс. поляков, 23 тыс. цыган, 15 тыс. русских, а также других национальностей соответственно в меньшем количестве.
В то время, когда все заинтересованные круги приняли эти данные, опирающиеся на подлинную документацию, не восприняла их только еврейская община. Они начали сразу причитать, бурно обвинять и подозревать в намерении «проигнорировать ужас», что является полным неприятием реальности. А для тех, кто имеет здравый смысл и сочувствие, является очевидным, что эти несуществующие 2,5 млн. жертв не уменьшают ужаса, который был там. Кто может умалить угрозу и осуждение преступления только потому, что история доказывает страдания и муки «только» 1,5 млн. людей?
Директор еврейского журнала с самым большим тиражом в Италии сказала: «Трудно не объединить этот ревизионизм с явлением антисемитизма, имеющий место в Европе и очень сильный в Польше, поддерживаемый Церковью и некоторыми течениями Союза Солидарности».
