На сей раз ему уже возразил не майор, а сам де Берни:

— Да, когда-то служил, но теперь все. Я подал в отставку. Как и вы, капитан, я возвращаюсь на родину, вкушать прелести заслуженного отдыха.

Однако майору хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним:

— Вы ведь прекрасно понимаете, все это смахивает на то, как «вор у вора дубинку украл»… Можете сколько угодно рассказывать сказки про ваших буканьеров, сударь. Вам должно быть хорошо известно, что, когда от них не стало никакого житья, пришлось посвятить вашего дружка Генри Моргана в кавалеры, чтобы он своими руками очистил здешние воды от своих же бывших сообщников.

Де Берни пожал плечами и, спокойно пригубив из кубка, откинулся на спинку кресла. Своим несколько надменным видом он показывал, что продолжать разговор не намерен. Тогда вместо него заговорил капитан Брэнсом.

— Кем бы ни был сэр Генри Морган, но именно ему мы обязаны тем, что можем теперь плавать здесь без всякой опаски. И наша безопасность — его заслуга, целиком и полностью.

В пылу спора майор опрометчиво затронул тему, которую сам же недавно отверг, оберегая спокойствие мисс Присциллы.

— Безопасность! Однако мне приходилось слышать о презренном буканьере по имени Том Лич, ему плевать на вашего Моргана, и он как ни в чем не бывало продолжает хозяйничать в Карибском море…

Лицо Брэнсома помрачнело:

— Да уж, Том Лич. Черт бы его побрал! Но Морган и на него найдет управу. Всем известно — от Кампече [21] до Тринидада и от Тринидада до Багам, — за голову последнего из буканьеров Морган посулил пять сотен фунтов.

Де Берни вздрогнул. И, поставив кубок на стол, сказал:

— Разве он буканьер, капитан? Мне больно слышать это от вас. Нет, Том Лич — подлый пират.

— Истинно так, — подхватил Брэнсом, — разбойник, каких свет не видывал. Сущий изверг, без жалости и чести, воюет против всех и вся, помышляет только об одном — грабежах да разбоях…

Он было принялся рассказывать о злодеяниях Тома Лича, но де Берни жестом остановил его:

— Не стоит пугать мисс Присциллу.

Заметив, как побледнела девушка, капитан извинился перед нею и в заключение пожелал:

— Скорей бы Господь отправил этого мерзавца на виселицу!

И тут вмешалась мисс Присцилла:

— Довольно говорить о пиратах, — укоризненно промолвила она.

Майор понял свою ошибку.

Повернувшись к де Берни, девушка одарила его нежной улыбкой — как бы в награду за долготерпение и спокойствие, с каким он отвечал на выпады майора.

— Господин де Берни, не могли бы вы сходить за гитарой и спеть нам еще что-нибудь?

Француз поднялся, чтобы исполнить ее просьбу, а майор с горечью и недоумением спрашивал себя, почему страшные признания этого бродяги о его прошлом ничуть не ужаснули юное создание, вверенное его заботам. Действительно, сейчас ей как раз самое время окунуться в тишину и покой английской деревни — уж тогда-то она узнает, какая она, настоящая жизнь.