Она и не догадывайся, что с тех пор, как они поженились, и даже еще раньше — с тех пор, как стали встречаться, он постоянно боялся уронить себя перед ней.

Ему казалось, рано или поздно она поймет, что ошиблась в нем, и раскается в своем давнишнем решении, в том, что пожертвовала ему всем, чего могла достичь в жизни.

Хиггине сделал над собой усилие и сосредоточился на документах школьного комитета. А вот и Дейв. Значит, уже начало одиннадцатого.

— Поесть что-нибудь найдется?

Ростом Дейв со взрослого мужчину, и голос у него мужской, низкий, но по виду и поведению он сущий ребенок. Хиггине услышал, как он шарит в холодильнике и с набитым ртом осведомляется:

— Флоренс пришла?

— Нет еще.

— И чем это они занимаются вдвоем, без мальчиков, целый вечер?

Дожевывая, он коснулся губами отцовского лба.

— Привет, па!

— Спокойной ночи, сынок.

— Привет, мама.

— Спокойной ночи, Дейв.

Славный парень! В школе, правда, не блещет, зато характер золотой, и в любую минуту готов прийти на помощь.

Нора оторвалась от иллюстрированного журнала и спросила:

— Знаешь, что они учат?

Хиггине вздрогнул от неожиданности.

— Кто они?

— Флоренс и Люсиль.

— Разве они что-нибудь учат?

— Да. Флоренс мне не говорила, но у нее в комнате валялась тетрадка, и я увидела: они изучают астрономию, потому и сидят так поздно.

С отсутствующим выражением лица он уставился на жену и машинально переспросил:

— Астрономию?

Он повторил это слово так серьезно, с таким неподдельным изумлением, что Нора прыснула со смеху.

— Лежат себе на травке и разглядывают небо.

Зазвонил телефон. Хиггинс помедлил, не решаясь сразу броситься к аппарату, и, замирая от суеверного ужаса, снял наконец трубку.

— Это ты, Уолтер?

Карни на другом конце провода еле ворочал языком — видимо, изрядно выпил. В трубку врывались еще чьи-то голоса.

— Да, я. Ну что?

— Я страшно расстроен, старина, думаю даже — возьму вот и выйду из комитета им всем назло. Представляешь себе, опять нашелся какой-то подонок…

Хиггинс окаменел. Сжимая трубку, не в силах шелохнуться, он продолжал слушать. К Карни кто-то подошел, попытался забрать у него трубку. Послышался гул голосов, потом все вдруг стихло — трубку повесили.

Нора, сидевшая к мужу спиной, спросила как ни в чем не бывало:

— Кто звонил?

Не получив ответа, она обернулась. Хиггинс все еще сжимал трубку. Его застывшее лицо и пустые глаза испугали Нору.

— Что случилось?

Он сглотнул ком, вставший в горле, медленно покачал головой — справа налево, слева направо — и положил трубку.

— Ничего, — с усилием выдавил он.

Остаток вечера Хиггинс провел, не поворачиваясь к жене и не глядя на нее. Перед ним лежали бумаги школьного комитета, время от времени он перелистывал страницы, вписывая цифры в колонки.

В одиннадцать вернулась Флоренс, и в половине двенадцатого последние огни в доме погасли.