– Ага! Девка ты, девка! Я выиграла! – весело крикнула она, заставив Донату сердито прикрыть грудь рукой.

Но и Доната не осталась в долгу. Когда мокрая после купания, дыша праведным гневом, она вышла из-за занавески, Кира, величаво покачивая бедрами, несла полную миску грибов. На лавке, где она только что сидела, сиротливо лежал острый нож, оставленный без присмотра.

Доната взвесила в руке нож, чутко определив его тяжесть. Потом проводила глазами стройную фигуру Киры, терпеливо дождалась, пока она поднимется на крыльцо и откроет дверь, ведущую на кухню.

– Нож без присмотра разве можно оставлять? – мстительно крикнула она и подтвердила свои слова, метнув тяжелое лезвие. Блеснув в лучах закатного Гелиона, отточенный нож наполовину вошел в дверной косяк. Задрожал, словно порываясь пробраться дальше. Вошел на безопасном от Киры расстоянии – вытянутой рукой легко можно достать, но та опешила и долго стояла, уставившись на торчащую из дверного косяка рукоять.

Неизвестно, как прошло и чем закончилось свидание Ладимира с Марицей, но сидел он за столом мрачнее тучи.

Хозяин расщедрился и заставил стол всевозможными яствами. На столе красовалась речная рыба – ушан, фаршированная острыми травами. Доната не любила рыбу, но не воздать должное искусству повара, в данном случае кухарки – дородной тетки, которая время от времени показывалась в дверях, ведущих на кухню – не смогла. Рыба оказалась вкусной, острой, так что горело во рту, и сочной. Кроме того, в маленькой сковородке, горделиво стоящей посреди стола, скворчали куски свинины, щедро сдобренной кислым яблочным соком. Не говоря уже о пучках свежей зелени, молодом картофеле, от души посыпанном укропом, и, конечно, кувшине с виноградным вином.

Самого хозяина не было видно. Его место за стойкой занял Гурьян – высокий плечистый парень, всего лет на пять старше Ладимира, как выяснилось из разговора с Кирой, прислуживающей им за столом. Она отошла от вечернего происшествия, но памятуя о нем, старалась держаться подальше.

Марицы нигде не было видно. И Доната, отправляя в рот кусок за куском, трижды хотела поинтересоваться у Ладимира, не убил ли он бесстыжую девку после теплой встречи у реки? Но трижды откладывала вопрос, стоило столкнуться взглядом с угрюмым, полным невысказанной обиды взглядом Ладимира. Решив про себя, что «занятие любовью» далеко не такая однозначная штучка, как представлялось в начале, Доната выбросила из головы ехидные домыслы.

Народу, действительно, оказалось много. Как только стемнело, в «культурное заведение» стали заходить местные жители, и скоро яблоку некуда было упасть. Поначалу приглушенные голоса, постепенно разогретые винными парами, слились в нестройный хор двух с лишним десятков глоток. Тут были в основном крестьяне, отдыхающие после праведных трудов, кузнец с сыном, двое проезжих мужчин, остановившихся на ночлег тут же, на постоялом дворе.

За соседним столом, перекрикивая друг друга, общалась группа молодых людей. По шумным возгласам Доната вскоре сделала вывод, что у одного из них – белобрысого и усатого – грядет помолвка. Он с такой любовью описывал достоинства будущей избранницы, что Доната всерьез забеспокоилась: такой ангел может заинтересовать кого угодно. Даже Ладимира.

Ладимир молчал. За все время ужина он не сказал ни слова. Смотрел, как она ловко расправляется с ложкой и ножом, отделяя куски свинины, одобрительно хмыкал и молчал. Даже вино, которое он кружку за кружкой отправлял в рот, не настроило на веселый лад.

Женщин в столовом зале не было, кроме Донаты и Киры, которой и доставалось все внимание. Она весело порхала между столиками, обнося посетителей заказанными блюдами, с шутками и прибаутками избавляясь от особо назойливых. Время от времени она останавливала на Ладимире взгляд, полный задумчивой надежды, но тот на него не отвечал.

Доната от вина отказалась. Она помнила, как это бывает: сначала вроде бы вкусно, а после кружится голова и трудно дышать. Зато яблочный квас, которого она выпила целый кувшин, был совершенно домашним.

Настроение Ладимира постепенно нашло отклик и в ее душе.

– Понравилось? – Доната не сразу поняла что вопрос, который задал сын хозяина – Гурьян – относился большей частью к ней.

Она утвердительно кивнула головой, и Гурьян счел это достаточным, чтобы оставить стойку и подойти к их столику.

– Могу присесть? – вежливо поинтересовался он, на этот раз обращаясь к Ладимиру, признавая главенство мужчины в их тесной компании.

– Можешь, – разрешил Ладимир и даже сделал приглашающий жест в сторону стула.

Гурьян по-хозяйски утвердился за столом. Не успела Доната и глазом моргнуть, как перед ней возник кувшин вина и добавилась еще одна кружка.

– Издалека идете?

– Издалека, – кивнул Ладимир, но разговор поддерживать не спешил.

– Что за дела у вас в Гранде? Может, у нас можно их решить? – осторожно поинтересовался Гурьян.

– Нельзя, – ответил Ладимир и опрокинул в рот остатки вина. – Вино у тебя хорошее. Что за виноград?

– Виноград черный, – обрадовано подхватил Гурьян. – Отец только такой выращивает. И цвет хорош, и вкус что надо. Само собой – ухода требует. Но без ухода, как известно, только Желтая трава растет.

– Пойди, найди ее сначала, – не удержался Ладимир.

– Чего? – белесые брови поползли вверх.

– Говорю, и ту сегодня не найдешь. По нынешним временам редкость большая – Желтая трава.

– Это точно. Знахарка наша местная искать замучилась. Знаешь, отрава, она везде отрава. И приманку там, для зверя ненасытного сделать, и духов злых отпугнет, если что.

При упоминании о злых духах, Доната невольно кивнула головой.

– За знакомство, – провозгласил Гурьян и первым поднял только что наполненную до краев кружку.

Ладимир поддержал его, отсалютовав своей.

– А Ариночка не пьет вообще, или только сегодня?

– Вообще, – буркнула Доната. У нее возникло острое желание оставить мужчин одних и подняться в комнату.

– А у вас всегда такой хлебосольный хозяин или только сегодня? – невинно спросил Ладимир.

И даже самый дотошный наблюдать не заметил бы в тех словах издевки.

– Как же иначе? – Гурьян захлопал глазами с такими длинными и пушистыми ресницами, что Доната невольно ему позавидовала. – Я не хотел бы, чтобы вы решили, что мы тут толком и отблагодарить не сумеем.

Он моргнул правым глазом и перед Донатой как по мановению руки волшебницы возникло блюдо со сладкими грибами, от души политыми ягодным соком.

– Два раза перебирала, – шепнула ей на ухо Кира и исчезла, оставив после себя облако сомненья.

Доната задумчиво ковыряла ложкой блюдо и искала приемлемый повод, чтобы отказаться. Но повода не было.

Ее выручил Ладимир.

– Это что же, всем десерт положен, или только девушкам? – спросил он, покосившись на Гурьяна.

– Всем! – облегченно вздохнула Доната. И не успел он оглянуться, как она поставила перед ним собственное блюдо со сладкими грибами. Организм у него молодой, здоровый, справится – если что.

И тут же заметила Киру. Та обратила внимание на перестановку и замерла буквально в нескольких шагах от их столика, переводя взгляд, полный искреннего недоумения с Донаты на Ладимира и обратно. И по тому, как внезапно краска бросилась ей в лицо, Доната поняла, та догадалась, почему вкусный десерт стремительно перекочевал с места на место. Не обращая внимания на окрики, Кира стояла у стойки, не отрывая от Донаты пламенного осуждающего взгляда.

Ладимир уплетал десерт за обе щеки, когда снова заговорил Гурьян.

– Да, мы тут умеем быть благодарными, что мы – нелюди какие? А тем более, что Ариночка спасла многих. Кого от болячек, а кого от бесславия…

Ладимир поднес было ложку ко рту, но тут же положил ее обратно.

– Выходит, я многое пропустил, пока купался?

– Выходит так, – многозначительно улыбнулся Гурьян. – Все хотел спросить, дорогие гости, вы в дороге, безлошадные, не устаете? Нам-то мужикам, привычно, а вот девке – по дорогам бродить, ноги сбивать – не особо приятно.