Орбита Марса. Космическая станция «Заря». Магазин инструментов «Галилей», принадлежащий Борису Янкову по прозвищу «Бизон».

— Бизон, выручай! Дела — как сажа бела! Мне помощь нужна позарез! Дело моё гиблое! Помоги мне хоть раз! — выдал на одном дыхании вошедший в магазин молодой, слегка худощавый мужчина в лёгком комбинезоне с щеголеватыми усами а-ля поручик Ржевский.

— Не гони коней, Юра! Сядь, успокойся и толком объясни, что стряслось! Я твоих скороговорок не понимаю. Медленно и спокойно расскажи, а я также спокойно и вдумчиво буду слушать. Так победим. Хорошо?

— Да. Да. Слушай, дружище, извини. Просто со мной сегодня столько всего приключилось, столько произошло, столько эмоций… Да я буквально закипеть могу, какое тут спокойствие? Просто помоги мне и всё, а потом, как я успокоюсь, так сразу всё тебе расскажу, смакуя подробности и растягивая удовольствие, как ты любишь. Мне нужно совсем немного, лишь…

Хорошо знавший своего товарища Юру, который никогда не возвращал долгов Бизон, сразу понял, что ему нужно и сказал сухо, с недовольством:

— Сколько?

— Пойми, это касается не только меня, но и тебя… Мы получим немалую выгоду от этого мероприятия, сможем разбогатеть, а ты…

— Сколько?

— Два миллиона, хотя лучше давай всё, что у тебя есть.

— Юра, у меня нет двух миллионов! Ты что, с ума сошёл? Что ты опять задумал?

— Бизон, от этого зависит моя жизнь! Пожалуйста! Я всё отдам. Потом. Я задолжал кое-кому крупную сумму, и если к сегодняшнему вечеру не отдам всё до кредита, то я труп! Пожалуйста, войди в моё положение.

— Да что ты говоришь? Неужели? Знаешь, Юра, я почему-то не удивлён, что ты опять вляпался во что-то липкое и дурно пахнущее. Если бы мы не были столь хорошо знакомы, может я бы и не поверил, что есть человек, который за пару часов может собрать такой паровоз неприятностей, что даже объяснить ничего толком не может!

— Время, Боря, время! Я всё понимаю, но мне срочно нужно, без разглагольствований и поучений…

— А это уже твои проблемы! Я сделаю то, что ты просишь, но уж будь любезен сперва выслушать меня. Ты мой друг. Ещё с приюта. Ты дорог мне, поэтому раз надо, значит деньги ты получишь. Если от этого действительно зависит твоя жизнь, я поскребу по сусекам и дам тебе два миллиона, но не кредитом больше! Но я очень надеюсь на то, что ты мне их вернёшь. Не буду объяснять, каким трудом они мне достались. Так что ты потрудись вернуть мне их — это все деньги, что у меня есть! — утомлённый столь скоротечной и щедрой на эмоции беседой, Бизон, он же Борис Янков сел на ящик с инструментами. — Но у меня есть условие: ты объяснишь мне всё в подробностях — куда и зачем ты вляпался на этот раз.

— Сперва деньги! — настойчиво произнёс Юрий.

— Ладно, сейчас перекину, — ответил Борис, зная, что спорить с товарищем бесполезно, и, если уж ему взбрело что-то в голову, он или сделает это, или умрёт от отчаяния из-за того, что у него ничего не получилось. Затем он достал из кармана свой УПК (универсальный персональный компьютер) и с помощью нескольких нажатий на высветившемся прямо в воздухе голографическом табло перевёл все свои сбережения на счёт друга.

Наконец, остановившись на месте и перестав размахивать руками, создавая в помещении ветер, Юрий повернулся к другу и стал рассказывать ему свою историю с таким энтузиазмом, что вскоре носиться по помещению и размахивать руками стал уже Борис.

— Кстати вот ещё что! Я, пожалуй, тебе ничего не отдам.

Хозяин магазина хотел было что-то сказать, но сил ему хватило лишь, чтобы удивлённо раскрыть рот, после чего его энергичный товарищ продолжил:

— И не спорь! Идея, что пришла в мою гениальную голову, по воле случая и вследствие моей завышенной удачи сулит огромные выгоды в виде денег и опыта не только мне, но и, конечно же, тебе — моему лучшему другу и практически брату! И я не могу допустить, чтобы ты сидел здесь в этом убыточном, никому не нужном магазине и спускал на ветер наши последние средства!

Казалось, что Борис впал в острейшее состояние не то отчаяния, не то безумия после слов товарища. Мгновенно его лицо стало бордовым от прилившей крови. Но, спустя несколько секунд, ударив что было сил рукой о стену, от чего в той осталась вмятина, он присел на ящик с инструментами и, оперев голову о руку, отвечал на слова Юрия без интереса и с абсолютным безразличием, словно в нём перегорела некая спираль:

— Я тратил свои деньги, а не наши. А открыть магазин, если ты забыл — идея твоя. К тому же кое-какую прибыль он приносит.

— Не придирайся к словам! А магазин я тебе предложил открыть, чтобы ты не прогулял свои честно заработанные! А то профукал бы всё, что честно заслужил в «Ойрай».

— Я собирался купить дом на Марсе на эти деньги! Там как раз была дешёвая земля, а сейчас она подскочила втрое! Вкладывать в землю, если ты не в курсе вообще самое выгодное дело. Земли больше не становится, так что со временем она лишь дорожает.

Будто не слыша своего оппонента, Юрий продолжал:

— Ну, тогда тем более! Я, как всегда оказался прав! Я спас тебя от бессмысленной траты. Марс и сейчас не до конца терраформирован, а два года назад там вообще жить было невозможно. В общем, не отвлекай меня от рассказа. Я всё-таки спешу спасти свою жизнь. Сегодня утром я решил зайти в трактир на нижнем уровне. Я сел за столик в углу, пил энную кружку пива, флиртовал с официанткой. И тут дала о себе знать моя завышенная удача: ко мне подсел мужичок лет пятидесяти с большой тёмной бородой, правая рука его была механическая, а на левой имелось несколько шрамов, оставшихся после ранений из плазменной винтовки, наподобие той раны, что у тебя на плече. Голос у него был неприятный, с английским акцентом и хрипотцой. Иногда при разговоре он похрюкивал и сопел, однако изъяснялся весьма доброжелательно. В общем, мы с ним разговорились. Он сказал, что его зовут Джон. Из разговора с ним я узнал, что он раньше занимался пиратством, был стрелком, летал на звездолёте со своей шайкой и грабил торговые суда. Но однажды на их след напал патрульный военный крейсер. Какое-то время им удавалось держать безопасную дистанцию, но гипердвигатель флибустьеров был повреждён, и это не дало им уйти далеко. Военные догнали их и взяли на абордаж. Пираты стали отстреливаться и в итоге половину из них перебили, а половину арестовали, но вот Джону удалось бежать. После тех событий прошло уже несколько лет. А самое главное в этой истории то, что, убегая с корабля ему удалось кое-что прихватить с собой. Я знаю, что ты хочешь спросить: «что это?» Верно?

Судя по лицу Бориса, спросить он хотел что-то вроде «на кой ляд я общаюсь с этим придурком?» Но он решил промолчать и слушать дальше.

— Вот! Это карта! — Юрий достал из кармана карту, нарисованную на оборванном прямоугольном куске плотной бумаги, и помахал ею перед носом бедного друга, который казалось, вот-вот умрёт от горя. На обратной стороне были какие-то надписи, которые разглядеть Бизону так и не удалось.

— Так. Стоп! Погоди минуту. Выходит, что ты купил за два миллиона какой-то драный клочок бумаги, измазанный чернилами пятилетним ребёнком с ярко выраженной умственной отсталостью и таким тремором руки, что ему можно суфле без миксера взбивать?

— Да! То есть нет. Я ничего не покупал, а деньги нужны для спонсирования экспедиции по поиску сокровищ.

Борис Янков был человеком высоким и обладал практически богатырским телосложением. Вкупе с его спокойным характером и скупостью на слова и эмоции он походил на живую скалу, за что и получил в своё время прозвище. Дух и тело его закалились во время воинской службы в частной военной компании «Ойрай», а черты лица были будто бы вытесаны из камня. Голос его при этом был настолько низким, что, услышав его, слепые котята делали шаг к превращению в матёрых львов. Естественно качал он в основном силу, здоровье и харизму, неплохо приподняв уровень во время военной службы, и практически остановился после ухода из «Ойрай». Для него не составляло труда согнуть стальную рукоятку гермодвери толщиной в человеческий палец или переставить с места на место огромный ящик с инструментами. Кулаки его были будто две пудовые кувалды, а пальцы смахивали на здоровенные сардельки. Казалось такого человека ничто не способно вывести из непостижимого равновесия и вселенского спокойствия. Ничто и не могло. Кроме Юры.