Престон решил проверить телефонный справочник Дурбана, а Вилджоен попросил дурбанскую полицию проверить эту фамилию по своей картотеке. Вилджоену повезло первому. В полиции оказались две квитанции об уплате штрафа за нарушение правил уличного движения и адрес. Макс Левинсон содержал небольшую гостиницу на берегу моря. Вилджоен позвонил ему, к телефону подошла г-жа Левинсон. Она подтвердила, что ее муж был в Сталаге 344. В настоящий момент он на рыбалке.

Они, надеясь на лучшее, прождали его до вечера. Говорил с ним Престон. Благодушный владелец гостиницы вернулся с удачной рыбалки.

– Я помню Фрикки. Глупый, сбежал в лес. Я больше никогда о нем не слышал. А что вас интересует?

– Откуда он был? – спросил Престон.

– Из Восточного Лондона, – не сомневаясь ни минуты, ответил Левинсон.

– Из какой он семьи?

– Он никогда об этом особо не распространялся, – ответил Левинсон. – Разумеется, из семьи африканеров. Он прекрасно говорил на африкаанс, плохо – по-английски. Из рабочей семьи. Да, припоминаю, он говорил, что его отец стрелочник на железнодорожной станции.

Престон попрощался с Левинсоном и повернулся к Вилджоену.

– Восточный Лондон, – сказал он, – мы сможем туда доехать на машине?

Вилджоен вздохнул.

– Я бы не советовал, – пробурчал он, – Это в сотне миль отсюда. У нас очень большая страна, господин Престон. Если вы действительно решили туда ехать, лучше лететь самолетом завтра. Я договорюсь, чтобы нас там встретила полицейская машина с шофером.

– Только машина должна быть без опознавательных знаков, – предупредил Престон, – а водитель в штатском.

Хотя главное здание КГБ, расположенное на площади Дзержинского в центре Москвы, само по себе велико, в нем не сможет разместиться даже часть одного из главных управлений, входящего в состав этой огромной организации. Поэтому по Москве разбросано множество других зданий КГБ.

Первое Главное управление находится в Ясеневе на Московской кольцевой автодороге в южной части города. Управление размещается в современном семиэтажном здании из стекла и алюминия в форме трехконечной звезды, напоминающей эмблему фирмы «Мерседес».

Здание было построено финнами и предназначалось для Международного отдела ЦК КПСС. Но когда оно было закончено, представителям ЦК оно не понравилось; им не хотелось покидать центр Москвы, поэтому здание было передано ПГУ, которому оно пришлось по вкусу, так как расположено на окраине города, вдали от любопытных взоров.

Сотрудники ПГУ живут по легенде даже в своей стране. А поскольку многие из них выезжают за рубеж как «дипломаты», им меньше всего хочется, чтобы их заметил выходящими из здания ПГУ какой-нибудь назойливый турист с камерой в руках.

В структуре ПГУ есть сверхсекретное Управление, расположенное отдельно от всех, не в Ясеневе. Это Управление С – политическая разведка. Его сотрудники не только не встречаются со своими коллегами из ПГУ, они даже не знакомы между собой. Их занятия и тренировки проходят индивидуально, чтобы избежать лишних контактов.

Все объясняется советской психологией: русские помешаны на секретности и страхе измены. Этот страх отнюдь не изобретение коммунистов, он уходит корнями в далекое прошлое. Нелегалы Управления С – это мужчины, а иногда и женщины, которых специально готовят для длительной жизни за рубежом по тщательно проработанной легенде.

Несмотря на это, нелегалов раскрывают и даже перевербовывают. Некоторые сами вызываются на откровенность. Зная все это, ПГУ и Управление С стараются сами сузить степень их информированности: нельзя предать то, чего не знаешь.

Нелегалы живут в небольших квартирах в центре Москвы, проходят инструктаж и обучение поодиночке. Чтобы постоянно держать связь с ними, начальник Управления С работает на площади Дзержинского. Кабинет находится на шестом этаже здания (тремя этажами выше кабинета председателя Чебрикова и двумя – выше первых заместителей генералов Цинева и Крючкова).

Днем в среду, восемнадцатого марта, в то время как Престон беседовал с Левинсоном, именно в этот скромный кабинет вошли двое для встречи с начальником, вся сознательная жизнь которого была отдана тайному шпионажу. То, с чем пришли посетители, его не обрадовало.

– Только один человек соответствует вашим требованиям, – неохотно ответил он. – Он уникален.

Один из посетителей – представитель ЦК – предъявил небольшую карточку.

– В таком случае, товарищ генерал-майор, вы должны освободить его от текущей работы и направить по указанному здесь адресу.

Начальник мрачно кивнул. Он знал этот адрес. Когда посетители ушли, он задумался о документе, который они ему предъявили. Документ был из ЦК, хотя на нем отсутствовали какие-либо пометки, у него не было никаких сомнений в том, откуда исходит приказ. Он вздохнул с сожалением: трудно расставаться с одним из лучших воспитанников, замечательным агентом, но приказ есть приказ. Он офицер, и оспаривать приказы ему не положено, тем более этот. Нажав на кнопку селекторной связи, он сказал:

– Вызовите майора Валерия Петровского ко мне.

Первый самолет из Йоханнесбурга прибыл в Восточный Лондон – четвертый по величине город в Южной Африке – вовремя. Он приземлился в Бен Шёман – небольшом аккуратном аэропорту, оформленном в бело-голубых тонах. В главном вестибюле их встретил водитель-полицейский в штатском и провел к «форду» на стоянке автомобилей.

– Куда поедем, капитан? – спросил он. Вилджоен вопросительно взглянул на Престона.

– В Управление железнодорожного транспорта, – ответил тот.

Водитель кивнул, и они поехали на Флит-стрит. По одну сторону улицы располагался вокзал, по другую – старые обшарпанные одноэтажные здания администрации Управления.

Магическое удостоверение Вилджоена помогло им немедля попасть к начальнику финансового отдела. Он выслушал Престона и сказал:

– Да, мы платим пенсии всем бывшим работникам железной дороги. Кто вас интересует?

– Брандт, – назвал Престон. – К сожалению, я не знаю его имени. Он работал стрелочником много лет назад.

Начальник вызвал помощника, и все вместе они направились по обшарпанным коридорам к картотеке. Помощник, порывшись в бумагах, достал пенсионную карточку.

– Вот единственный Брандт, который здесь есть. Коос Брандт.

– Его возраст? – поинтересовался Престон.

– Шестьдесят три года, – ответил, взглянув на карточку, помощник.

Престон покачал головой. Если Фрикки Брандт ровесник Яну Марэ, а его отец примерно на тридцать лет старше, значит, ему должно было быть за девяносто.

– Человеку, которого я ищу, должно быть около девяноста лет, – сказал он.

Директор и его помощники были непреклонны: среди пенсионеров других людей по фамилии Брандт больше нет.

– В таком случае назовите нам трех старейших пенсионеров, которые получают пенсию у вас.

– Картотека составлена в алфавитном порядке, а не в возрастном, – возразил помощник.

Вилджоен отвел начальника в сторону и что-то зашептал ему на ухо на африкаанс. Сказанное возымело действие. Начальник выглядел потрясенным.

– Займитесь этим, – велел он помощнику. – Выбери всех, кто родился до 1910 года. Мы подождем у меня в кабинете.

Через час помощник подал им три пенсионные карточки.

– Есть тут один, которому девяносто, но он был грузчиком, другому – восемьдесят, он работал уборщиком. А этому – восемьдесят один, этот был стрелочником на сортировочной станции.

Стрелочника звали Фоури, и он жил где-то в районе Куигни. Через десять минут они уже ехали по старому району Восточного Лондона, построенному полвека назад. Некоторые убогие домики были подремонтированы, другие так и стояли развалюхами – в них жили бедные рабочие семьи. У Моор-стрит до них донесся лязг из железнодорожных мастерских и сортировочной станции; там ремонтировали составы для перевозки грузов из доков Восточного Лондона через Питермарицбург в Трансвааль. Дом стрелочника они нашли в квартале от Моор-стрит.