Единственным утешением было то, что Бирнбаум её реплике не засмеялся. Но с другой стороны, это могло быть и не таким уж утешением, если он на самом деле считал мои ноги короткими.

– Что вы, собственно, творите с этим шоколадным батончиком? – спросил он Марианну. – Это же отвратительно.

Марианна бросила батончик в мусорную корзину.

– Я не то чтобы их ем, мне просто нужно периодически ощущать вкус шоколада во рту. Это подстёгивает креативность.

– Тогда будем надеяться, что это подействует, – сказал Бирнбаум, взял листы текста из моих рук и пробежал глазами мою колонку. Пока он читал, я скромно уставилась в пол и на Бирнбаумовы туфли. Они были хорошо вычищены, вероятно ручного пошива и итальянского дизайна (но кто, честно говоря, может сказать это наверняка?).

Его носки были, разумеется, тоже наилучшего качества, но оба разные – один чёрный, а другой тёмно-серый. Меня их вид как-то тронул.

– Вы, э-э-э… – сказала я.

– Всё в порядке, – откликнулся он, улыбаясь мне сверху вниз. – Что вы, собственно, делаете, чтобы подстегнуть вашу креативность, Йоханна?

– Сегодня это был мармелад и суфле «Шоколадный поцелуй», – откровенно ответила я. – И сандвич с тунцом. Но я всё честно съела, а не облизывала.

Марианна пробормотала что-то вроде «оно и видно».

– Кажется, это помогло – ваша колонка, как всегда, по-настоящему остроумна, – сказал Бирнбаум, не обращая на Марианнину реплику никакого внимания. – Вот, Марианна, берите пример, прекратите лазать по интернету за счёт издательства, усадите свою вялую задницу на стул и напишите что-нибудь! – Он глянул на часы. – Ну вот, уже поздно! Через полчаса я должен быть на поле для гольфа. У вас не будет поцелуя для меня, Йоханна?

Я ошеломлённо поглядела на него.

– «Шоколадного поцелуя», естественно, – пояснил он.

– Ах вот как, ну конечно. – Я протянула ему коробку. Он извлёк из неё пирожное и сразу запихнул его в рот.

– Так суфле не едят, – заметила я.

– Только так их и можно есть, – возразил Бирнбаум. – Иначе половина шоколада оказывается на полу, а белая масса липнет к лицу. Вы можете как-нибудь написать об этом колонку. – Он устремился в сторону двери. – Тогда до завтра. Старайтесь.

– И вам успехов в гольфе, – колко ответила я. – Кстати, на вас разные носки.

Бирнбаум сделал вид, что не услышал.

Марианна ничего не сказала, только глядела ему вслед.

– Он действительно сказал «полная задница»? – растерянно спросила она. – Мне? То есть если бы он имел ввиду тебя, я бы поняла, но я же провела все чёртовы выходные на тренажёре!

– По-моему, он сказал «вялая задница», – не без некоторого злорадства откликнулась я.

– Он не может позволять себе здесь абсолютно всё, даже если он спит с дочкой издателя, – сказала Марианна. Отношения Бирнбаума с Анникой Фредеманн больше не были ни для кого секретом, Карла давно всё разболтала. – Никто не имеет права говорить мне, что у меня толстая задница.

– Мне тоже, – откликнулась я. Мне сегодня ничего не хотелось пропускать в свой адрес.

Марианна удивлённо воззрилась на меня.

– Но у тебя толстый зад, Йоханна!

– Это как посмотреть, – возразила я.

– Нет, – ответила Марианна. – Это факт, извини. Но я не знала, что твой зад тебе мешает. Наоборот, я считала, что ты гордишься своим лишним весом.

Лишний вес. Это прозвучало как пощёчина. В этот момент зазвенел мой мобильник, чему я страшно обрадовалась. Больше не удостаивая Марианну вниманием, я вернулась к своему столу.

Это была Виви, которая сообщила мне, что её пригласили на интервью, и голос у неё был чрезвычайно довольный.

– Но ведь мы только в пятницу вечером бросили твои резюме в почтовый ящик, – удивлённо отозвалась я.

– Да, это рекламное агентство, и им срочно нужна телефонистка, – ответила Виви. – Я должна быть у них в среду утром. Собственно, они хотели, чтобы я пришла прямо завтра, но я сказала, что завтра у меня ещё одно интервью.

– Зачем?

– Ну ты знаешь, чтобы они не подумали, что у меня нету других предложений. И кроме того, мне ещё нужно привести себя в соответствующий вид. На завтрашнее утро я записалась в маникюрный салон, чтобы там обработали мои обгрызенные ногти. И новые туфли были бы кстати. Дорогие туфли, чтобы они не подумали, что я не могу себе позволить приличной обуви. Ну как, здорово? Рекламное агентство! Наконец что-то новенькое по сравнению со службами отопления и канализации или оптовой торговлей товарами для лошадей! Я имею ввиду, рекламное агентство! Это означает блеск и гламур! И подумай о толпах интересных, хорошо зарабатывающих мужчин!

– Хм, – сказала я с сомнением. Как телефонистка Виви вряд ли столкнётся с предполагаемым блеском и гламуром, и там наверняка окажется больше интересных, хорошо зарабатывающих женщин, чем интересных, хорошо зарабатывающих мужчин. Но мне ни в коем случае не хотелось гасить её энтузиазм.

– Во сколько ты должна быть у них в среду?

– В девять, –ответила Виви. – Что мне надеть?

– Что-нибудь строгое. Твой будильник в порядке?

– Что значит строгое? Это же рекламное агентство, им надо что-нибудь современное, вычурное.

– Я в этом не уверена. Послушай, давай я позвоню тебе в среду утром, разбужу тебя, и мы пройдёмся по твоему гардеробу. На тот случай, если твой будильник снова сломается или если ты поставишь его на неправильное время.

– О Боже, мне ни в коем случае нельзя проспать! – воскликнула Виви. – Это первый случай, когда я очень хочу получить работу. Рекламное агентство, класс! Знаешь, сколько эти типы зарабатывают? Они уже в тридцать все богачи!

– А в сорок получают инфаркт, – сказала я и быстренько сменила тему. – Виви, ты не в курсе, что такое тавро Минотавра?

– А ты не знаешь? Это что-то такое греческое.

– Вот сейчас, как ты сказала, я вспомнила. – Всё же придётся спрашивать Карлу. – Скажи, Виви, считаешь ли ты меня слишком толстой?

На том конце провода воцарилось хорошо слышимое удивление.

– Ну, тебя не назовёшь хрупкой феей, ты и сама знаешь, – ответила Виви. – Но я считаю, это тебе идёт. Как-то.

– Хм, да, спасибо, – сказала я, положила трубку и рассеянно пометила в своём календаре: «7:00. Разбудить Виви по телефону».

Не назовёшь хрупкой феей, хм? То есть «Фея» оказалась для меня самым неподходящим именем. Наверное, его выбрало моё подсознание. «Это тебе идёт», сказала Виви. Но что она имела ввиду под «этим» – может быть, мой «лишний вес»?

Я искоса глянула на Марианну, но она вроде бы полностью погрузилась в свою работу, и я была рада, что мне не надо с ней разговаривать. Сердечко, которая обычно сидела за третьим столом в нашей комнате, сегодня сказалась больной на почве неспецифических жалоб по по поводу беременности. Вероятно, приступов рыданий.

С коробкой «Шоколадных поцелуев» я поплелась наверх к Карле. Сейчас, когда Бирнбаум ушёл, у меня было время немного поболтать. И мне срочно был нужен кто-нибудь для разговора.

В коридоре я встретила нашего руководителя отдела моды Лероя, который был заметно раздражён.

– Мода для каталога! – Увидев меня, он захлопал в ладоши. – Мутант хочет, чтобы мы разрабатывали модельную линию для каталогов! Ты можешь себе представить, Ханна? Кто покупает модные вещи по каталогам?

– Ну да, – сказала я. – Наши читательницы, наверное. И я тоже, иногда. Там есть красивые вещи, и это практично. И доступно по цене. Какая читательница «Анники» может позволить себе модели высокой моды?

Возмущённое хлопанье в ладоши.

– Ты говоришь точно как мутант. – Мутантом назывался, естественно, никто иной, как Бирнбаум. У каждого имелась для него своя кличка. – Но речь идёт о моей чести! – Опять плескание в ладоши. – Мода для каталогов – это недостойно! Дёшево! Неприлично! Затем он потребует от меня, чтобы я разрабатывал модельную линию для больших размеров!

– И что из того? – возразила я. – Средняя читательница «Анники» явно носит не 44 размер.

– Ах, ты меня не понимаешь, – ответил Лерой и посмотрел на меня свысока, что мне совсем не понравилось.