Я выстрелил, целясь чуть пониже пояса, в отвернувшегося рыжего. Бр-р-р! Вздрогнул от его вопля и помчал дальше. Выскочил из простенков и оказался в длинном помещении с кучей труб, непонятных ответвлений и самым настоящим бассейном на дне.

Вот теперь я понимаю, почему полиция такие места не зачищает: хер поймешь, куда идти, везде какие-то дырки, щели, в которых в лучшем случае застрянешь, а в худшем арбалетный болт в задницу прилетит. Пока выбирал, куда идти дальше, меня снова нагнали. Топот с лязгом донеслись сразу с двух сторон: снизу от кромки бассейна и из-за того угла, куда я вообще-то планировал пойти.

Стараясь не делать резких движений, я отступил в тень, а потом и вовсе втиснулся в трубу, сбрасывающую в бассейн дождевую воду. Раскорячился боком, пропуская тонкий холодный ручеек вниз, и стал ждать. Судя по звуку шагов, ко мне приближались минимум три человека с фонарями. Луч все время скакал по полу, периодически убегая на потолок и дальнюю стену.

– В трубе проверь, – недовольно сказал кто-то.

– Смотрел уже, – огрызнулся какой-то совсем уж молодой пацан.

– В следующей тоже проверь, – раздалось уже совсем близко, стало быть, это они обо мне.

Я тихонько вывел вперед Задиру, готовясь встречать тех, кто сейчас засветится, но они все никак не шли.

– Эй, на воде! – раздался крик все того же недовольного. – Нашли его, мокрощелки недоделанные?

– Жену тебе нашли, придурок, – кто-то снизу не остался в долгу. – Прямо в масть тебе, такая же жаба!

И все заржали. Как нижние, так и верхние, стоявшей буквально в метре от моей норы.

– Че ты ржешь, щегол? Двигай давай, сопля!

Послышался звук затрещины, и сразу луч фонарика, а за ним и три темных силуэта прошли мимо меня.

Фух, адреналин прям щекочет нервы!

Одни шли не дошли, другие шли не дошли, а серединку пропустили. Как-то в электричке в прошлой жизни мимо контролеров так попал: у них облава с двух сторон вагона, а я посередине. Так они возле меня встретились и развернулись.

Я дождался, пока шаги стихнут, выскользнул из трубы и пошел туда, откуда пришел будущий жабий муж. В этом мире, может, и не так это плохо – глядишь, в царевну превратится.

Мне нужен был командный центр, то место, где сидит сейчас Мокрица, сканирует все и отправляет во все стороны бойцов.

Но я все никак не мог его найти. Изучил местный лазарет, практически прошел сквозь стену (ниши были только тряпками завешаны), несколько спальных блоков. Где чуть не запутался в висящих гамаках. Там меня ждала засада, и, пока я с ней разобрался, меня догнали еще двое рисковых. В итоге выжал бедолаг в гамаке, спеленав, как в кокон.

Лёнька помогал как мог, но в итоге завел меня туда, где все началось. Только не внутрь раскрученной взрывом комнаты, а в галерею, откуда в нас стреляли арбалетчики. Один как раз все еще лежал тут, не пережив встречу с моим Кочегаром.

– Все! – Я отобрал у покойника флягу и сделал несколько глотков какой-то кислой, но крепленой бодяги. – Заипался.

«Нельзя останавливаться, – шикнул Ларс. – Они же сейчас придут…»

– Вот и прекрасно, – ответил я. Подобрал арбалеты, зарядил их и расставил возле ближайших стремянок. – Скажите лучше, мы можем мою ауру скрыть от Мокрицы?

«Только еще больше смазать, но общее направление он все равно поймет», – ответил профессор.

– Окей, а скопировать и на кого-то из вас повесить? Например, на тебя?

«Наменя-то зачем? – напрягся профессор. – Вот лучше на Муху…»

«А я что, крайний, что ли? – возмутился боксер. Блин, и этот туда же! —Лучше уже на мейна тогда все повесить…»

Фобосы начали перепалку. Даже мейн голос подал в духе: «Я есть Грут», но все почему-то его поняли. Только Харми не участвовала и спокойно сказала:

«Давай я прогуляюсь? Там несложно, просто сосредоточься и представь».

Это было похоже на медитацию. Сначала я как бы выпустил Харми из душелова, и типа «отвязал» ее учетную запись. Силуэт фобоса растаял в воздухе, но не исчез совсем, а спустя мгновение проявился снова, но уже в соседней комнате.

Я сконцентрировался на Харми.

Проще всего оказалось представить, что на мне тонкая липкая целлофановая пленка, и я ее снимаю слой за слоем. Был вариант вообразить, будто я сдираю собственную кожу, но я предпочел выбрать более понятную ассоциацию. Отлеплял кусочек и мысленно переносил его на Харми, которая постепенно становилась менее прозрачной.

Справились мы за пару минут и начали ждать.

Первая волна довольно лихо ворвалась в комнату, скача по обгоревшим кирпичам и стреляя на ходу в Харми, присевшую в уголке. И также лихо слегла от трех арбалетных болтов. Неожиданно чересчур мощных с такого расстояния. Первого прибило к стене, второй получил болт в лобешник и аж ногами взбрыкнул, а третий затих уже по дороге на выход, уткнувшись лицом в кучу с мусором.

Ждем вторую волну и делаем ставки, когда же, наконец, Мокрица придет сам.

Вторая группа явно просекла, что есть какой-то подвох, но упорно шла вперед по полученным координатам. Первыми, прикрываясь огромными щитами, наспех сколоченными из столов, в комнату вошли два качка. Одновременно. С разных входов. За ними уже шли мужики помельче, с ружьями. Зачистка. Заметив Харми, они сразу же открыли огонь, за секунды превратив стену в решето.

– Что за хрень? – удивился здоровяк, опустил щит и тут же получил арбалетный болт в голову.

Остальные среагировали молниеносно, залпом разрядившись в зону вокруг окошка. Но меня там уже не было. Я сразу же скатился со стремянки и сиганул в сторону, а потом подкрался к узкой нише. Выждал немного и отдал команду Ларсу на активацию еще одного арбалета, закрепленного у дальней бойницы. И сразу же после выстрела и нового залпа, выскочил за спиной у сгруппировавшихся бандитов.

Выражение «у меня лапки» заиграло новыми красками!

Дым от пороха еще не успел рассеяться, а в комнате стало на четыре калеки больше. И трое уже никогда не встанут.

«Пушка – огонь! – воскликнул Муха, имея в виду наше новое оружие. – Управляемость как у обычного молотка: махай да бей, а она еще и пробивает, и режет, как маленький серп, другим концом… Там еще щитоносцев нет? А то я открывалку не распробовал!»

Щитоносцев не было, зато прилетела светошумовая граната, за ней еще одна, а следом в дверной проем вкатилось пулеметное дуло.

Клацнул затвор, и под вопли какого-то безумного стрелка, который уже в предвкушении орал: «Тра-та-та-та-та! Да сдохни же ты, наконец, гнида!» – я ударил «лапкой», свернув новенький ствол набок.

Пнул его с ноги, разворачивая в проходе и, перегнувшись через щит, схватил и дернул на себя стрелка. Щуплый парень со рябой мордой и сальными, зализанными назад волосами. Костюм-тройка в полоску, блестящие штиблеты – этакий мерзкий клоп, а не Мокрица. Но точно он. Фамильное сходство с Французом бросалось в глаза. Ну, привет…

«…и не ищи нас больше!» – напоследок сказал Воробей. Его голова обернулась, когда мы выходили из комнаты.

«Лёнька, ты нормальный? – простонал профессор. – Как он нас искать будет, ежели он мертвый? Если у него из уха канделябр торчит? Как?»

«Вот я и говорю, что не надо, – невозмутимо продолжил Воробей. – И правильно, что «лапку» об него марать не стали, канделябром так-то тоже неплохо…»

С канделябром случайно получилось. «Гусиную лапку» я действительно пачкать не захотел, а патроны неожиданно закончились, когда за Мокрицей следом подмога прискакала. Пришлось в закрома лезть, и что первое под руку попало, тем и попрощался с гостеприимными бандитами.

Но фобосы еще долго над этим ржали, вспоминая, чей герб там был изображен. И какое лицо будет у хозяина, когда полиция вернет пропажу и расскажет, где нашла. Под этот специфический стендап я вернулся за Мораком, который пришел в себя и даже порывался ползти мне на выручку.