- Создатель был милостив к покойному царю Александру.

- До тех пор, пока не родится младенец, ситуация в стране неясная. Если родится мальчик...

- Мальчик... - эхом повторил Зимруд.

- Он будет объявлен наследником престола, а царица Евгения, его мать, станет регентшей при своем сыне. В случае, если родится девочка, - посол прервался вытереть пот, - В этом случае прямых наследников трона нет. Тогда, Ваше Величество, Вы, как муж старшей дочери покойного царя Александра, имеете полное право на престол страны Фивер.

Владыка Зимруд сидел с полуоткрытым ртом, осмысливая сказанное. Его, мягко говоря, накрыло ступором.

- Что? - наконец смог выдавить он.

- Таков закон наследования у нас в стране.

Решительно, ему этого не нужно, у него и со своим государством хлопот хватало. Да что с государством, с гаремом как управиться!? Нет уж! А потому Владыка Зимруд энергично затряс головой и выпалил:

- Нет, простите, но нет. Я думаю, у вас в Фивере найдется достаточно достойных людей, чтобы выбрать себе правителя. И вообще, будем надеяться, что все-таки родится мальчик. Раз уж Создатель был милостив к царю, то, я надеюсь, он будет милостив до конца.

Надо сказать, что посол от его слов испытал видимое облегчение и расслабился. Тут Зимруду на глаза попался Михель, стоявший в самом конце шеренги придворных, он решил сделать парню приятное:

- Матер Михель из Фивера, подойди.

Ясноглазый Михель с просветленным лицом подошел, встал поближе и поклонился:

- Я здесь, Государь.

- Мастер Михель, ты можешь вернуться на родину, если желаешь.

Михель улыбнулся, а злой еле сдержался, чтобы не разнести дворец. Вернуться, как же! У него тут все почти что на мази. Он с места не сдвинется!

- Благодарю, Ваше Величество, но покойный государь Баллерд доверил мне выучиться у мастеров Симхориса секретам строительного дела. Я дал слово, я не могу его нарушить.

- О, ну если так, разумеется, ты можешь остаться и учиться всему, чего пожелаешь.

- А также учить, - мрачно пошутил про себя злой, - Я вас тут всех научу, как себя вести.

И рассыпался в благодарностях.

Посол с делегацией откланялся, зал приемов постепенно опустел, а Зимруд вышел на свою любимую зеленую террасу, посидеть на траве. Он думал о том, что услышал.

Ребенок. Зимруду мучительно, до какого-то фанатизма, хотелось ребенка. Он сдерживался, как мог, чтобы не завидовать покойнику Александру, и сбивчиво молился в душе. Молитвы даже не оформлялись в слова. Владыка не решался просить. Он просто из последних сил надеялся.

Эта неделя прошла для Зимруда как тумане, и сейчас, сидя на земле и разглядывая зеленные травинки, он потихоньку обретал прежнюю ясность мышления. Даже странно, как это он выпал из жизни так надолго, вроде и делами занимался, а в памяти ничего не отложилось. Только все время такое ощущение какой-то неправильности происходящего...

Владыка Зимруд сидел в траве, покачиваясь вперед-назад и мял в пальцах травинку. И вдруг понял, наконец, что же не давало покоя ему всю неделю. Он не видел советника Эзара с самого свадебного пира. Зимруд хмыкнул, как-то совсем загулял наш парень, надо бы напомнить ему о том, что существуют не только развлечения, но и обязанности. Выходя из зала приемов он отдал приказ найти Эзара и привести к нему в кабинет.

После небольшой медитации, которую он себе устроил, царь почувствовал прилив сил, и теперь Зимруд работал уже почти час, дожидаясь, когда придет советник. Дверь открылась, Владыка уже собирался выложить язвительное замечание Эзару по поводу его длительного отлынивания от службы, как его взору предстал перепуганный посыльный.

- Что случилось? - Владыка похолодел от неприятного предчувствия.

- Сосетник...

- Что с советником, где он?!

- Он мертв.

- Как мертв... От чего? Как... Когда!? Когда это случилось? Где он?!

Посыльный помялся, в смущении теребя головной убор:

- Владыка... Мы нашли его в спальне... Дверь была заперта изнутри. Он... - человек сглотнул, - Он уже вздулся и... простите... И вонял страшно. Судя по всему, советник мертв примерно неделю. Сейчас с ним лекарь Марсиэль, он сказал, смерть от сердечного приступа. Простите...

Зимруд отпустил человека взмахом руки. Говорить он не мог, дышать не мог. Ему было тошно, горько и обидно. Умер друг. Умер друг, а он... Он не вспоминал ни о чем целую неделю. Царь заставил себя встать и пойти в покои Эзара, отдать последний долг.

***

Молоденькая девушка, по виду почти подросток, носилась по шатру, возбужденно приговаривая:

- Мама, неужели я вправду увижу великий город Симхорис? Говорят, он такой большой, что можно потеряться! Там еще эти висячие сады... Мама! Я так счастлива!

Айна покачала головой, молодость, молодость... никакого представления о том, как следует себя вести. Она сама была такой же, когда ее впервые увидел Иссилион у священного источника. Тоже носилась, брызгалась водой и хохотала. Женщин смотрела на дочь, гадая, каким будет ее будущее, что ждет в Симхорисе эту тоненькую и гибкую, как тростинка девочку со светлыми, почти белыми волосами и лучистыми голубыми глазами. Не красавица, но такая удивительно милая, от ее открытого взгляда становится легко на душе, а улыбка, словно солнечный свет. Айна вздохнула. Что и говорить, видимо, она пристрастна, какой матери не кажется самой красивой ее любимая дочь. Но сердце упорно твердило, что девочка особенная. Драгоценная жемчужина, вот она кто.

- Надин, перестань вертеться и слушай, что я тебе говорю.

- Я слушаю, мама, слушаю, - а сама приплясывает, укладывая нехитрые пожитки в котомку.

- Надин, посмотри на меня.

- Да, мама, - девушка, почувствовав что-то в голосе матери, стала серьезнее.

Айна внезапно поняла, что слова не идут, застревая в горле. Пришлось сделать над собой усилие:

- Дочка... В Симхорисе ты встретишься с отцом.

- Что... - Надин побледнела и притихла от неожиданности.

- Пришло время, Надин. Пришло время тебе с ним увидеться.

Дочери Иссилиона Надин было уже семнадцать, а девушка никогда не видела своего отца, просто знала, что он неотлучно находится при храме Создателя в стольном городе Симхорисе. Даже и не надеялась с ним встретиться. Конечно, трудно было не заметить, что она отличается от дочерей своего племени, те все были черноволосые и черноглазые. В детстве ее постоянно дразнили, а потом как-то привыкли, хотя и шептались ей вслед. Очень уж было интересно, откуда у ребенка чернявой Айны такие волосы и глаза. Зато не могли не признать, что сердце у Надин золотое, да и характер мягкий и веселый.

- Я увижу отца... - прошептала она, Но как же я его узнаю?

- Он сам узнает тебя. Сам к тебе подойдет.

- Но как это случится? Как он сможет меня найти?

- Тебе просто надо прийти к Священному источнику, что рядом с храмом Творца в Симхорисе. Там он тебя и найдет.

- Мама... а я ему понравлюсь?

Айна обняла девочку, взволнованную и слегка напуганную неизвестностью, и сказала:

- Понравишься. Ты ему обязательно понравишься. Он ведь тебя очень любит.

- Любит? Но он же меня никогда не видел.

- Для того, чтобы любить, необязательно видеть глазами.

Надин уткнулась матери в плечо и зашептала:

- Я столько чего хочу ему рассказать... Отец станет говорить со мной, мама? Ему будет интересно?

- Станет, девочка моя, - ласково сказала мать, погладив ее по голове, а потом добавила деловым тоном, - Надин, ты пойдешь в Симхорис вместе с семьей дяди Ворса, они собираются в город завтра с утра. Туда неделя пути, если вас не застанет в пустыне песчаная буря. Будем молиться, что все было хорошо.

А сама думала о том, что сойдет с ума от беспокойства. Иссилион обещал, что девочка будет под защитой, но разве мать от этого станет тревожиться меньше? Еще Айна думала о том, что для Иссилиона эта встреча окажется такой же волнительной, как и для дочери. Водный дух всегда переживал, как отнесется его дитя к тому, что он не человек.