– Я вышел глотнуть свежего воздуха.
– Куда?
Ведь через дверь он пройти не мог, а окно… оттуда, как я заметила, открывался необычайно красивый вид на головокружительно крутой обрыв с Дунаркского утеса.
– Иди посмотри!
Он осторожно отворил окно и показал мне, как ему удалось проделать фокус с исчезновением. Прямо под окном был укреплен стенной крюк – большой заржавелый железный крест, на который он с грехом пополам смог накинуть веревочную петлю и, обвязав ее вокруг пояса, держаться.
– Я сидел и мирно раскачивался под окном, пока эти твари, слуги Дракана, разносили на куски жилище Мистера Маунуса.
Высунувшись из окна, я поглядела вниз в бездну. Коли б так пришлось раскачиваться мне, то добром бы это не кончилось. Я бы умерла от страха.
– Сдается мне, ты говорил, что не особо храбр. На миг он совершенно серьезно и честно взглянул мне в глаза:
– Это просто фантастика – на что только не осмелишься с перепугу – вдруг тебе отрубят голову. – Затем, вздохнув, Нико отвел взгляд. – Однако нам это не поможет, оставаться здесь нельзя.
Рука у меня болела. Я чувствовала страшную усталость, хотя ничего не делала, разве что, лежа в тайнике, чуть не умерла от ужаса, но такое, по правде говоря, тоже отнимает силы…
– А мы, вообще-то, посмеем лечь спать? – спросила я. – Что если они опять заявятся посреди ночи?
– Первую половину ночи буду бодрствовать я, – заявил Нико.
– Спи! Все равно мне надо навести порядок в мастерской, – сказал Мистер Маунус. – Ты, Никодемус, постоишь на страже перед рассветом. Но ежели Дина сможет выдержать, ей лучше улечься внизу, в тайнике, а мы подготовим доски и матрац. Ведь в прошлый раз мы едва успели…
Мы так и сделали. Меня положили на удобную перинку и посоветовали думать о тайнике как об уютном теплом гнездышке, а не как об открытом гробе. Быть может, это в придачу и подействовало. Или же… Просто я так устала, что могла бы уснуть где угодно.
Внезапно среди ночи меня разбудили какие-то звуки, – похоже, в соседней горнице дрались, кто-то кричал:
– Нет! Нет! Нет!
Я была уверена, что вернулись люди Дракана и обнаружили нас. Но, оказалось, это кричал Нико, лежавший на матраце возле алькова. Он кричал и бился, покуда Мистер Маунус пытался разбудить его и успокоить. В конце концов Нико пришел в себя.
– Это всего-навсего кошмар, Нико, – произнес огромный рыжебородый великан, обняв его, словно малое дитя.
Так я впервые услыхала, как Мистер Маунус обратился к Нико иначе, чем с обычным «Никодемус» или «юный Мистер Дурная Башка».
– Я знаю… Но они лежали там, и все было залито кровью… И, Мистер Маунус, ведь это на самом деле! Ведь так оно и было в действительности! Адела и Биан! И мой отец!
– Да, так оно и было! И это ужасно! Но это не твоя вина!
– Ведь я даже этого не знаю!
– Нет, знаешь! А ежели сомневаешься, спроси у меня! Или у своей маленькой подружки, что лежит там в норе. Или у ее маменьки. Мы все знаем: ты невиновен! А ежели не можешь спокойно спать, то должен, самое малое, попытаться хоть немного отдохнуть.
– Мистер! А мы не можем хотя бы ненадолго зажечь лампу? Только чтобы видеть, где я.
– Разумеется, – согласился Мистер Маунус. – Это вполне возможно!
Остаток ночи прошел довольно спокойно. Но во время завтрака нам с Нико пришлось прятаться. Я устроилась в своей норе, поставив кружку и тарелку на живот, чтобы не видно было, что Маунус не один. Нико висел в своей «люльке» за окном, озаренный утренним светом, надеясь, что никто в этом крыле замка не выглянет из окна и никто из рыбаков да собирателей устриц и моллюсков на маршах[4] внизу не сочтет достойным внимания окно и юного отрока, похоже приводящего в порядок стену высоко над их головами.
Но нас потревожил вовсе не Дракан и не стражи.
– Ты видел эту бумагу? – Вопрос раздался, едва Мистер Маунус отворил дверь. – Такие развешаны по всему городу. Должно быть, он заставил писцов работать всю ночь напролет.
– Доброе утро. Что я должен был видеть?
– Вот это!
На какое-то время все стихло, – вероятно, пока Мистер Маунус читал взволновавшую всех бумагу.
– Вот как, коротко и ясно! – воскликнул он. – Но ведь этого и следовало ожидать, после того что вчера вечером сказал Дракан.
– Дракан? Он был здесь вчера?
– А ты думаешь, это мне самому надоела моя старая мебель?
Похоже, только теперь Предводитель дружинников наконец огляделся вокруг.
– О боже! Ну и вид! Ну и разгром!
– Дракан вбил себе в голову ложное представление, что я, мол, спрятал Мистера Никодемуса среди своих стеклянных колб.
– А разве не так? Я полагаю… Естественно, не среди стеклянных колб, но где-либо в другом месте?! Добрейший Мистер Маунус, тебе известно, где наш молодой господин?
– Нет, – ответил алхимик. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому как мы… потому как, сдается мне, молодому господину надлежит знать: есть в замке несколько человек, что сомневались в его вине еще до этого указа. – Послышался шелест, будто он помахал листом бумаги. – И наши сомнения ничуть не уменьшились!
– Вот как!.. Подобные речи лучше вести потише! Предводитель дружинников понизил голос:
– Ты, верно, прав, мой добрый друг! Но все равно сказать об этом надо!
– Видел ли ты кого-нибудь в переходе или на лестнице, когда поднимался сюда?
– Не-е-ет!.. Да, то есть никого, кроме той, что драила ее… я имею в виду лестницу!
– Спасибо, друг! Благодарю, что пришел, благодарю за твои слова! Но нам следует остерегаться еще некоторое время. Будь осторожен и беседуй лишь с теми, в ком уверен, на кого можно положиться.
– Я буду очень стараться. Прощай, Золотых Дел Мастер!
– Ты ведь знаешь, я ненавижу этот дурацкий титул!
– Да. Именно поэтому я его и употребляю! Мистер Маунус фыркнул:
– Ну ладно. Тогда прощай, Предводитель дружинников!
Мне показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем Мистер Маунус пришел ко мне и помог выбраться из тайника. Но это, возможно, потому, что я сгорала от любопытства. Нико уже стоял в сенях, согнувшись и держа в руке лист плотной желтоватой бумаги. Я встала так, что могла заглянуть ему через плечо. Вот что там было написано:
ОПОВЕЩЕНИЕ,
– было написано большими буквами. И далее:
СИМ ДОВОДИТСЯ ДО СВЕДЕНИЯ КАЖДОГО ГОРОЖАНИНА ДУНАРКА:
Никодемус Равн младший сын князя Эбнецера Равна из замка Дунарк, ныне приговорен; его сочли виновным в убиении отца, а также в жестоком убиении княгини Аделы Равн и ее сына Биана Равна, кои преступления искупит княжеский сын своей головой;
Никодемус Равн тем самым теряет все права и лишается на веки вечные всего имения, всех титулов и наследства и объявляется вне закона с сего дня и до того дня, когда его поведут на эшафот; каждый горожанин, будь он высокого или низкого звания, укрыватель объявленного вне закона, или пособляющий ему, либо уклоняющийся споспешествовать захватить его, будет обвинен в измене, кое злодеяние Никодемусу Равну должно искупить своей жизнью.
Поскольку Дом Равна ныне пребывает без рожденного в браке наследника и главы семейства; правление замком Дунарк и одноименным городом препоручается Дракану, кровному сыну Эбнецера Равна, коему присваивается титул Драконьего Князя – имени и пользы дела ради; каждый честный человек, пожелавший достойно и верно служить Драконьему Князю Дракану, может стать рыцарем ордена Дракона – драконарием.
ДОМ РАВНА ПАЛ. Орден Дракона вознесся там, где пал Ворон!
– Написано так, словно я уже мертв… – прошептал Нико.
– Да, Дракану весьма хотелось бы увидеть такую картину, – едко пробормотал Мистер Маунус. – Но, поверь мне, он не учел одну мелкую деталь. Мелкие детали обладают способностью сокрушать крупные… Ты слыхал, что говорил Оссиан?
Нико кивнул:
– Да! Но многие ли мыслят, как он?
– Этого сказать нельзя! Ежели Дракан не осмелился подождать с этим указом, то, пожалуй, причина тому, среди прочих, именно такие люди и страх, что их станет слишком много.
4
Низменные пространства с наносной почвой, отличающиеся большим плодородием (нем.).
