— Разведчик не всегда засылается в страну предполагаемого противника, — возразил представитель Великобритании Дональд Мейтленд. — Иногда просто для того, чтобы собрать разведданные. На всякий случай, так сказать. Ведь информации мало не бывает. Здесь присутствуют известные советские писатели-фантасты братья Стругацкие. У них есть роман, который называется «Трудно быть богом». Насколько я знаю, главный герой этой книги, землянин, тоже был таким разведчиком.

— Мне нравится слово «таким», — сказал я, подумав при этом, что сэр Дональд Мейтленд неплохо подготовился, и МИ6 [1] не зря ест свой хлеб.

— Разрешите нам, раз уж о нас зашла речь? — попросил Аркадий Натанович, наклонившись к микрофону.

— Пожалуйста, — кивнул Курт Вальдхайм. — Только покороче, если можно.

Можно, — сказал старший Стругацкий. — Видите ли, в чём дело. Румата Эсторский действительно был земным разведчиком на чужой планете в средневековом государстве Арканар. Однако ему было категорически запрещено вмешиваться в любые события, которые могли оказать влияние на развитие местного общества. Категорически. Но самое главное заключается в том, что Румата — литературный персонаж. А Сергей Ермолов — реальный человек, наш современник, вот он, перед вами. Считать его шпионом и разведчиком… Что ж, пусть определённые спецслужбы так считают, мы не против. В конце концов, это их работа — всюду искать разведчиков и шпионов. Всем же остальным разумным людям совершенно ясно, что шпионы так не поступают. Сергей не успел об этом сказать, скажу я. Где вы видели шпиона, который сам признаётся в том, что он человек с другой планеты, которая по сравнению с Землёй ушла вперёд в научно-техническом развитии? А Сергей признался. Рискуя быть не только осмеянным, но и, простите за откровенность, упрятанным в психиатрическую лечебницу.

— У него не было выхода, — буркнул господин Мейтленд.

— Был, — сказал Аркадий Натанович. — Он мог не признаваться до последнего момента, пока гарадцы не сели бы на Луну и не прислали космолёт на Землю. Гарадцы изучили основные земные языки, общались бы с нами на английском, русском или любом другом. Какой был смысл признаваться?

— Войти в доверие, — упрямо наклонил голову Дональд Мейтленд.

— Хорошо, — сказал я, пододвигая микрофон к себе. — Представитель Гарада вошёл в доверие землян, подарил им антиграв со сверхпроводимостью и собирался в ближайшее время сделать массу других подарков, которые теперь, если мы не оставим гарадцев в беде, Земля получит немного другим способом и гораздо быстрее. Что дальше? Каковы ваши действия? Давайте схватим этого шпиона, заточим в тюрьму и под пытками вытащим из него все секреты и тайны? Или всё-таки будем нормально, как взрослые, разумные и доброжелательные люди, сотрудничать, не забывая, конечно же, о собственной безопасности? Спасибо, я всё сказал.

Возможно, моя речь была несколько сумбурной, зато искренней и эмоциональной. Это и сработало. Людям нравятся искренние и эмоциональные речи. В особенности, подкрепленные вполне реальными обещаниями будущих благ. Ну и, думаю, короткое выступление Аркадия Натановича было не лишним. Так что, когда дело дошло до голосования, то за предложение Советского Союза об оказании помощи звездолёту гарадцев проголосовало большинство постоянных членов: СССР, США, Китай и Франция, а также все десять временных членов. И только Великобритания, как постоянный член Совета Безопасности, наложила на это решение вето.

— Англичанка, как всегда гадит, — пробормотал по этому поводу Аркадий Натанович.

— В данном конкретном случае англичанин, — добавил Борис Натанович. — Хотя разницы нет.

— И что теперь будет? — обеспокоенно спросил я после заседания у Якова Александровича Малика, представителя СССР в Совете Безопасности.

— Ничего особенного, — пожал он плечами. — Вето — обычное дело, мы сами его постоянно накладываем на те или иные решения, которые нас не устраивают.

— В Аресибо я говорил с Генри Киссинджером, — сообщил я. — Он согласился со мной, что помочь необходимо. Хотя поначалу тоже высказывал различные опасения.

— Британцы это тоже прекрасно понимают. Просто им надо всему миру напомнить, что когда-то и они были великой империей. Не переживай, парень, — он чуть снисходительно похлопал меня по плечу. — Езжайте домой и предоставьте решить дело профессионалам. То есть, нам, дипломатам. Всё будет нормально, я уверен. Генри Киссинджер — серьёзный человек. Если он сказал, что США в деле, то его словам можно верить. Британцы могут упираться сколько угодно, это не помешает провести спасательную экспедицию силами только Советского Союза и США.

— Всё равно не понимаю, — сказал я. — Зачем этот цирк, если дело обстоит именно так?

— Какой там цирк, — вздохнул товарищ Малик Яков Александрович. — Слышали выражение: «Кто в армии служил, то в цирке не смеётся?»

— Ещё бы, — сказал Аркадий Натанович.

— Неоднократно, — сказал я.

— Поставьте вместо «армии» «Совет Безопасности ООН», а вместо «служил» — «заседал», и вы будете иметь адекватное представление о нашей работе.

[1] Секретная разведывательная служба МИД Великобритании.

В номере люкс отеля Американа я поселился вместе Петровым и Бошировым. Там хватало места и для охранников Бориса с Антоном, но я посчитал, что это было бы уже слишком, и мы их разместили в номере по соседству.

Мне уже изрядно поднадоело всё это постоянное внимание охраны, хотя я знал, что в Москве будет то же самое, если не хуже. Всё, кончились свободные деньки. Назвался груздем — полезай в кузов, как говорят в России, а также взялся за гуж — не говори, что не дюж.

— Если ты собрался к своим цирковым, то мы с тобой, — словно прочитав мои мысли, сказал майор Петров.

Он лежал на диване в гостиной и лениво перелистывал номер The New York Times. Рядом в кресле перед тихо бормочущим телевизором сидел Боширов.

— О, смотрите, нас показывают, — сказал Боширов, встал и прибавил звук.

На экране замелькали кадры драки у здания штаб-квартиры ООН. Меня почти не было видно. Лишь иногда возникал на долю секунды словно из ниоткуда, а затем снова — лишь едва заметная размазанная тень.

Репортёр — молодой светловолосый парень в рубашке с распахнутым воротом и джинсовом костюме скороговоркой рассказывал о том, что по некоторым данным драка была спровоцирована американскими правыми, которые наняли для этого грязного дела три десятка боевиков из нью-йоркских банд. Однако, кто именно, за чьи и какие деньги напал на советскую делегацию, пока точно не известно, ведётся следствие.

— Как бы то ни было, — тараторил на камеру репортёр. — План нападавших полностью провалился. Сергей Ермолов — инопланетянин в теле советского подростка — фактически в одиночку разобрался с бандитами, уложив, минимум, десяток человек! С остальными разобралась его охрана, двое из которых оказались вооружены пистолетами и открыли огонь по ногам нападавших…

— Чистая провокация, — сказал Петров, — и к бабке не ходи. Всё было спланировано заранее и спланировано хорошо. Одного не учли — сверхспособностей нашего Сергея. Человек так не может.

— Может, — сказал я. — Только не умеет. Пока.

— Обещаешь научить?

— Не всех. Для начала только избранных. И не взрослых, а детей, со взрослыми уже не получится.

— Почему? — спросил Боширов.

— Выросли, — я пожал плечами. — Почему для достижения мировых результатов в спорте тренироваться нужно начинать ещё ребёнком? По этой же причине. Психика и организм ребёнка гибки и пластичны — лепи, что нужно. А взрослый закостенел.

— Ну хоть чему-то! — воскликнул Боширов.

— Чему-то — пожалуй. Как только откроется первая школа в Москве, позову вас. Правда, боюсь, будет это ещё не скоро.

— Брось, Тимур, — сказал Петров. — Серый прав — поздно нам учиться всем этим приёмчикам. Давай лучше своим делом заниматься.