— Был! — подтвердила девушка. — Он вышел вместе со всеми и заглянул в соседний кабинет. Проверить портовые записи или ещё зачем-то. Через несколько минут он вышел, а потом выбежали вы, все вместе.

— Он заглянул в соседний кабинет?

— Спасибо, Фалия. Возвращайтесь в приёмную и позвоните в Патруль. Проследите за тем, чтобы вас никто не слышал. Скажите офицеру Верше, что мне необходимо её видеть. И чем скорее, тем лучше.

Гауда дождалась, когда Фалия вышла, и, плотно закрыв за ней дверь кладовки, с сожалением взглянула на распростёртые на полу тела.

— Вы были правы. Архив, расположенный рядом с моим кабинетом, остался от прежней администрации, которая сплошь и рядом пренебрегала требованиями безопасности. Туда ведут две двери: из приёмной и из моего кабинета. Бландеею надо было только чуть приоткрыть дверь — и он мог прекрасно слышать всё, о чём мы говорили.

Тани открыла было рот, но управляющая жестом заставила её умолкнуть.

— Нет, вы этого видеть не могли. Дверью, ведущей из архива в мой кабинет, давно не пользуются. Я хотела, чтобы во время ремонта её заколотили и прикрыли стеновой панелью, а пока просто заставила стеллажом с документацией. А поскольку отворяется она внутрь, в сторону архива…

— Ему и впрямь нетрудно было разжиться нужной информацией, — с горечью промолвил Шторм. — После чего оставалось позаботиться о том, чтобы Хассет никому ничего не рассказал.

Он вспомнил военные годы и вздохнул.

— Полагаю, он сказал Хассету, что даёт ему специальную таблетку, которая поможет не расколоться на глубоком допросе.

На лице Гауды появилось отвращение.

— У Хассета хватило бы дури в это поверить! Бландеей рассчитывал, что мы ещё долго пробудем у меня в кабинете. А потом, найдя Хассета мёртвым, решим, что отчаявшийся человек покончил жизнь самоубийством. У нас здесь нет настоящей камеры, а в эту кладовку может войти кто угодно, это нигде не фиксируется.

Она перевела взгляд на Шторма.

— Если бы вы не задумались над тем, отчего Хассет так сильно потеет при допросе, мы бы так ничего и не узнали. Бландеей, очевидно, оставался в архиве до тех пор, пока не услышал, как мы намерены заставить Хассета расколоться.

Шторм хищно улыбнулся в ответ.

— Теперь он уже не расколется, но мы поймали рыбу покрупнее. Готов спорить, этот ваш целитель знает куда больше Хассета!

— Только не со мной, — весело ответила Гауда. — Никогда не спорю о вещах очевидных. Хостин, сделайте так, чтобы он пока не очнулся. И последите за ним. Тут поблизости есть грузовая тележка, и мы отвезём его в мой кабинет. Потом обыщем с головы до ног. Если у него был при себе фаракилл, должны остаться следы. Насколько я понимаю, Верша уже едет сюда. Мы посвятим её в детали, а уж она это дело раскрутит. Верша — «горячая голова», потому и сидит здесь, на заштатной внешней планетке. Она любит действовать быстро и не раздумывая. Но последние её деяния сильно огорчили какого-то могущественного человека… Короче, это дело ей понравится.

Верша ворвалась в кабинет Гауды в сопровождении одетого в патрульную форму специалиста по глубокому допросу всего через несколько минут после того, как туда привезли Бландеея. Командир патрульного отделения на Арзоре была кругленькой, пухленькой дамой самого невинного вида. Однако её чёрные глаза на темнокожем лице были на редкость умными и проницательными. Верша выслушала управляющую космопортом, кивнула помощнику и помогла мужчинам усадить Бландеея в кресло Гауды, крепко пристегнув его руки и ноги к ножкам и подлокотникам. Сама же она уселась на край стола и скомандовала своему спутнику:

— Валяй, парень! Если начнём до того, как док очухается, выйдет даже лучше: он окажется под действием препарата, не успев оказать ему сопротивления.

Шторм с Тани промолчали. Проводить таким образом допрос было, конечно, незаконно, но они не собирались возражать. Если Бландеей виновен, в чём они ни секунды не сомневались, то это был самый верный и быстрый способ выудить у него правду.

На голову врача надели специальную сетку, подсоединили нужные датчики, и допрос начался. А через несколько минут к ним присоединился Келсон. Фалия провела его в кабинет и тут же выскочила обратно, стараясь не смотреть на существо, которое, развалившись в кресле, мямлило нечто невразумительное.

Келсон открыл было рот, прислушался к тому, что рассказывает Бландеей, и не промолвил ни слова.

Тео Бландеей признался в том, что давно уже встал на путь преступления. Он и на Арзор-то бежал со своей родной планеты — Лерейна, затем, чтобы спастись от обвинения в преступной халатности. Нашлись люди, которые помогли ему скрыться от преследования, и дело замяли. Нашлись и те, кто оплачивал оказываемые им доком услуги все двадцать лет, проведённые Бландеем на Арзоре. Одно время ему платили предатели, зарабатывавшие на сотрудничестве с ксиками. Потом они бежали с планеты, после того как Шторм разоблачил возглавлявшего их ксикского псевдочеловека. Но на смену им явились другие люди, тоже знавшие тайну дока. Бландеею был предложен выбор: кнут либо морковка. Большая, сочная и аппетитная морковка.

Раз уж он не отказался помогать врагам человечества, то работа на обыкновенного члена Воровской гильдии его тем более не смущала. Бландеей ухватился за предложенную морковку обеими руками. Тем более что ничего особенного, ничего по-настоящему рискованного от него не требовали. Время от времени он должен был оказывать мелкие услуги членам прибывающих на планету экипажей и не обращать внимания на кое-какие странности. Кроме того, врач космопорта часто общается с людьми, и ему было вменено в обязанность собирать сведения обо всех постоянных сотрудниках космопорта.

Последнее порученное ему дело показалось доку чересчур опасным. Ему велено было нанять грузчика, который в нужный момент проведёт трёх людей в закрытый космопорт. Бландеей попытался отказаться. А что, если нанятого им человека заметят? Что, если его схватят и он проговорится? Но заказчик не пожелал слушать его возражения. Какой же он врач, если не может избавиться от человека, ставшего ненужным и даже опасным? Пусть Бландеей вспомнит, что можно рассказать о нём властям, пусть подумает и примет верное решение. Доктор струсил — и сделал, как ему было велено.

Верша мрачно покачала головой.

— Довольно, пусть несколько минут отдохнёт. Теперь пришло время обыскать его. Если мы найдём следы фаракилла, то сможем оправдать этот допрос. В противном случае у меня будут неприятности… — Она усмехнулась. — Но мне к этому, в общем-то, не привыкать.

Несколько минут спустя Верша поднесла к глазам небольшую капсулу, явившуюся результатом тщательного обыска. Она аккуратно раздавила её и продемонстрировала собравшимся крохотные серебристые кристаллики.

— Мы были правы. Это фаракилл. Гауда, пусть ваша лаборатория проверит, совпадает ли спектр этого вещества со следами в крови Хассета. Если да, то запись допроса будет приобщена к материалам по делу дока.

Она потянулась к селектору.

— Фалия, вызовите, пожалуйста, адвоката космопорта. Скажите, что мы просим разрешение на глубокий допрос доктора Бландеея. И проверьте, есть ли у доктора свой адвокат. Если есть, вызовите и его тоже.

Верша нажала на рычажок и самодовольно сообщила:

— Результаты анализов, безусловно, совпадут, а сведения об этом звонке просочатся куда нужно. Адвокаты тут раньше чем через полчаса не появятся, но хозяин этого гада будет знать обо всём уже через несколько минут.

Она жизнерадостно ухмыльнулась.

— Давайте-ка получим ответ на главный вопрос и приведём этого страдальца в божеский вид.

Она дала знак оператору глубокого допроса.

— Бландеей! Как зовут человека из Воровской гильдии, кто он? Расскажите о нём всё, что знаете.

— М-м-м… Маррис.

— Так, хорошо. Маррис — а фамилия?

По лицу Бландеея расползлась идиотская улыбка, а в голосе стал заметён лерейнский акцент.

— Жила-была рыбка, которая попалась в сети, — нараспев проговорил он. — Был за ней один должок. Теперь должок уплачен.