– Вот я чувствую, что нам в натуре стоило бы такие Уставы разработать, – проворчал Никита Сергеевич.
– Неплохая мысль. Да, ещё один любопытный момент вскрылся, – вспомнил Серов. – Помнишь, незадолго до вашей встречи с де Голлем в Европе нашли трупы трёх политиков, выступавших за евроинтеграцию в рамках ЕЭС?
– Ну, да, было дело…
– Выяснилось, что это – тоже работа «Гладио». Мы пустили слух, что в ЕЭС будет введена своя резервная валюта, – пояснил Серов. – Видимо, на фоне усиления международных позиций рубля, появление ещё одной, уже третьей резервной валюты, в планы ФРС не входило. Приказ Даллесу о ликвидации Жана Монне, Робера Шумана и Альтиеро Спинелли отдал непосредственно один из руководителей Федеральной резервной системы США Уильям Макчесни Мартин (АИ).
– Ох, нифига ж себе всё закрутилось! – тихо охренел Хрущёв.
– А ты как думал? Идёт схватка за Европу, и НАТО боится её проиграть. Зато мы теперь получили подтверждение, что ФРС интересуется далеко не только финансами.
Наш экономический альянс с Францией и антиНАТОвские настроения де Голля обеспокоили многих. Мы получаем сообщения, что НАТО собирается попытаться устранить генерала руками его недоброжелателей из ОАС.
– Французов предупредили?
– Во французской разведке SDECE руководит некий Константин Мельник, белоэмигрант и ярый антикоммунист, – ответил Серов. – С ним сложно наладить отношения. Пытаемся действовать через друзей президента.
– Знаю про Мельника, даже с де Голлем был о нём разговор, – вспомнил Никита Сергеевич.
«Спусковым триггером», из-за которого переворот в Греции перешёл в активную фазу, неожиданно для самого себя оказался премьер-министр Георгиос Папандреу. Хотя он и не поверил советскому послу, но 30 апреля в разговоре с министром обороны Караманлисом премьер случайно проговорился:
– По столице ходят слухи, якобы армия готовит вооружённое выступление? Разумеется, я этому ни на секунду не поверил…
– Что за чушь! – деланно возмутился Караманлис. – Армия Греции неизменно верна трону и народу. Это коммунистическая пропаганда, господин премьер.
Хотя министр обороны и не показал виду, сердце у него ушло в пятки. Едва выйдя от премьер-министра, он бросился к телефону и позвонил в штаб сухопутных войск, генерал-лейтенанту Василиосу Кардамакису:
– Нас едва не раскрыли! Я только что говорил с Папандреу, старый дурень сказал, что в столице ходят слухи! Он не поверил, я заверил его, что это ложь коммунистов, но надо что-то делать!
– Что за народ, ничего невозможно держать в тайне! – рассердился Кардамакис. – Надо начинать немедленно, пока нас всех не арестовали. Звоните Кэмпбеллу, надо добиться отречения короля в пользу Константина. Я немедленно звоню королеве.
Через час королева Фредерика выехала из королевского дворца Татой и отправилась на свою виллу «Психико», где она обычно проводила время с любовниками. Вскоре туда же приехал и принц Константин.
Резидент ЦРУ Лафлин Кэмпбелл, предупреждённый Кардамакисом, был в ярости:
– Какого чёрта? Ваши козопасы хоть что-нибудь умеют держать в тайне? Почему секретные операции ЦРУ обсуждаются на городском базаре? Какой переворот можно провести с такой подготовкой? Шестой флот не успеет выйти на позиции, начинать операцию без поддержки флота – самоубийство! Я категорически против!
– Придётся начинать, иначе мы потеряем всё, – ответил Кардамакис. – Берите с собой Анагностопулоса и поезжайте во дворец, мы должны заставить короля подписать отречение.
– Секретные операции ЦРУ? В Греции? Ха… – усмехнулся майор Петров, чуть сдвинув в сторону наушники. – Они бы ещё в Одессе попробовали переворот устроить. Через пять минут весь Привоз уже обсуждал бы, а старый Кац патроны продавал...
Вскоре наблюдатели из компартии Греции сообщили, что возле здания министерства обороны началось необычное оживление. К зданию один за другим подъезжали армейские «джипы» и мотоциклы, на них в армейские части отправлялись посыльные.
Горожане с некоторым удивлением взирали на эту суету, необычную для Греции. Никто из них не подумал о возможности подготовки переворота, активность военных списали на вероятные учения.
Одна из боевых групп КПГ, в которой были и офицеры ГРУ, устроила на дороге засаду, натянув поперёк дороги проволоку. У сбитого мотоциклиста был обнаружен пакет с надписью «Совершенно секретно. Не вскрывать до 23.00 30.04». Вопреки надписи, греческие коммунисты вскрыли пакет. В нём находился приказ командиру части поднять солдат по тревоге и выдвигаться в Афины. Сообщение о подготовке путча по системе спутниковой связи ушло в Москву.
Затем у здания министерства обороны вместо «джипов» начали появляться легковые машины. На них приезжали генералы и полковники. Они собирались в кабинете начальника генштаба генерал-лейтенанта Афанасиоса Фронтистиса, там же присутствовали начальник штаба сухопутных войск генерал-лейтенант Кардамакис и бригадный генерал Григориос Спантидакис. В кабинете шёл инструктаж для высшего командования сухопутных войск.
Во дворце Татой всё было тихо. Королева и принц Константин уехали. Оставшийся в привычном одиночестве король Павел через некоторое время заметил, что лица охранников ему незнакомы. Такого раньше не было, обычно новые люди в составе наряда охраны появлялись по одному, а тут весь наряд состоял из незнакомых ему военных. Дворец словно вымер, в коридорах сгустилась плотная, тревожная тишина.
Павел забеспокоился, зашёл в кабинет, неслышно повернул изнутри ключ в замке. Дворцовая мебель была слишком тяжёлой, чтобы пожилой король смог в одиночку её передвинуть и забаррикадировать дверь. Он сел за стол и несколько минут собирался с мыслями. Выдвинул ящик стола, достал и проверил пистолет. В ящике лежали ещё две запасные обоймы. Пистолет был «королевский», именной, позолоченный, украшенный инкрустацией и гравировкой, но это была не малокалиберная «игрушка», а серьёзное девятимиллиметровое оружие. Король понимал, что ему нельзя вступать в какие-либо переговоры с путчистами. Иначе он станет игрушкой в руках ультраправых, все свои злодеяния военные будут оправдывать его именем. Он этого не хотел. Павел положил пистолет на колени, собрался с духом и взял телефонную трубку.
Он набрал прямой телефон советского посла. Как только на другом конце линии сняли трубку, король произнёс:
– Господин посол? Это Павел. Кажется, началось. Запись включена?
– Да, Ваше Величество, говорите.
Король глубоко вздохнул:
– Говорит Павел, король Греции. Я обращаюсь к своему народу и руководству Советского Союза. Враги государства начали военный переворот. Я официально прошу у советского руководства помощи в восстановлении конституционного порядка. Я призываю к оружию всех честных офицеров армии, авиации и флота, всех честных граждан! Греции в эту минуту требуется ваша помощь и поддержка! Защитите вашу свободу! Выходите на улицы и сражайтесь!
В трубке послышался щелчок.
– Алло! Алло! Господин посол, вы меня слышите?
Линия молчала. Связь прервалась. Телефон короля прослушивали и, услышав его разговор с советским послом, обрезали линию. Но сделано всё было «по-гречески». Офицер, отвечавший за прослушивание, от скуки читал газету и отвлёкся, среагировав не сразу. В результате король успел сказать главное. Запись его разговора с послом через спутник связи ушла в Москву.
Через несколько минут король услышал осторожный стук в дверь. Затем голос дворцового распорядителя произнёс:
– Ваше Величество, вы в порядке?
– Открывай дверь, – послышался второй, незнакомый королю, голос. – Я же говорю, короля захватили коммунисты и держат его под прицелом, иначе он такого по телефону не сказал бы! Будьте готовы стрелять на поражение!
Резидент ЦРУ Лафлин Кэмпбелл не горел желанием лично находиться в гуще событий. Он отправил во дворец Татой сотрудника греческой Центральной службы разведки (KYP)полковника Папагиотиса Анагностопулоса, а в помощь ему военные отрядили бывшего начальника штаба сухопутных войск, генерал-лейтенанта Димитриоса Серадакиса, вхожего во дворец, и отделение солдат из подразделения, поддержавшего заговорщиков.
