— Это нечестно! — заверещал Горбач.

— А вот и честно! — возразила Гвенни. — Она побила его, внушив столь сильное отвращение, что ему пришлось унести ноги. Он бежал, и тем самым признал поражение. А значит, потерпел поражение и ты. Я одержала верх и теперь я вождь.

— Нет! — в отчаянии взвыл мальчишка.

— Теперь все должны повиноваться мне! — заявила Гвенни, обращаясь к собравшимся гоблинам. Арестуйте этого паршивца.

Большинство гоблинов осталось на месте, однако Придурок, Недоумок и Идиот с решительным видом направились к Горбачу.

— Не слушайте ее! — крикнул тот своим приятелям. — Девчонки не бывают вождями! Ее надо убить.

Некоторые из его приспешников двинулись было к Гвенни, но на пути у них выросла Окра.

— Не доводите меня до белого каления, — предостерегла она гоблинов, взмахнув когтем.

Повторять не пришлось: приспешники Горбача разбежались кто куда.

— Ничего ты мне сделаешь, — нахально заявил Горбач. — Шляпки-то поганкиной у тебя нет.

— Такая погань, как ты, может испоганить настроение хуже любой поганки, — отозвалась Окра, хватая его за шиворот и поднимая в воздух, как недавно Вдребезг поднял ее. — А когда у меня поганое настроение, мне лучше под руку не попадаться.

И она занесла коготь.

— Нет! Нет! — заверещал он, беспомощно болтая в воздухе руками и ногами. — Не убивай меня! Не убивай!

— А почему бы и нет! Ты же собирался убить Гвенни.

— Подумаешь, Гвенни. Она всего-навсего глупая девчонка!

— Ага, такая же как и я, — сказала Окра. — А ты всего-навсего паршивый мальчишка, — она помахала кончиком когтя перед его носом.

Горбач залился слезами.

— И этого сопляка вы хотели сделать вождем? — спросила Окра гоблинов, после чего сплюнула и отшвырнула мальчишку в сторону.

Это подействовало: недавние приверженцы Горбача стали один за другим поворачиваться к Гвенни.

— Ты вождь, — сказал один из них. — Нам это не нравится, но против обычая не попрешь.

Гвенни кивнула с таким видом, словно приняла это как нечто само собой разумеющееся, и повернулась к Горбачу.

— А тебя, поганец, я приговариваю к изгнанию из Гоблинова Горба. И не вздумай вернуться: первый жетоблин, которому ты попадешься на глаза, обязан будет тебя убить. Иначе он ответит головой.

— Погоди у меня! — прошипел Горбач, еще пытаясь бравировать. — Я до тебя доберусь!

— Смотри, я решила оставить тебя в живых, но могу и передумать, — невозмутимо отозвалась Гвенни.

Горбач пустился наутек. Гвенни, как будто забыв о его существовании, повелительным тоном позвала:

— Придурок!

— Я здесь, вождь! — ответил гоблин, не без робости выступая вперед.

— Назначаю тебя Главным Громилой. Отныне вся стража переходит в твое подчинение. Будешь следить за порядком в Горбу и отчитываться только передо мной.

— Ага, вождь, — ответил Придурок в некотором замешательстве.

— Что? Этот слюнтяй станет Главным Громилой? — презрительно скривился один из гоблинов, и тут же, взлетев в воздух, завис прямо над острым сталагмитом.

— Ты чем-то недоволен? — вкрадчиво осведомилась Гвенни, поигрывая волшебной палочкой.

— Н-н-никак н-н-нет, — отозвался гоблин, стуча зубами.

— Ты уверен? — нежным голоском уточнила она.

— Т-т-т-ак т-т-точно.

— Что-то я плохо слышу, — пробормотала Гвенни, аккуратно усадив его на каменный шип.

— Я ВСЕМ ДОВОЛЕН! — заорал бедняга.

— Рада это слышать, — отозвалась Гвенни и спустила его на пол. Он, потирая задницу, скрылся за спинами недавних сторонников Горбача, ни один из которых почему-то за него не вступился.

— Идиот! — позвала Гвенни, и тот выступил вперед.

— А тебе, — сказала она, — я поручаю возглавить Службу Безопасности.

— Что же это за служба такая, коли в ней нет никакой опасности, — не понял Идиот.

— Вот ведь идиот, — вздохнула Гвенни. — Объясняю: ты будешь следить за тем, чтобы у нас в Горбу не заводились подрывные элементы.

— Это копуши что ли? Прокопии? Так их у нас отроду не бывало.

— Нет, — тяжело вздохнула Гвенни. — Подрывные элементы — это те, кто подрывает основы государственного устройства и общественной нравственности. Как выявишь такого, устрой ему головомойку.

— Это как"?

— Заведешь бак с кипятком и будешь макать туда башкой всякого, кто попадется.

— Будет исполнено, вождь! (Здесь у Идиота вопросов не возникло.) А как я отличу этих.., подвесных экскрементов, от тех, которые не они?

— Это проще простого. Кто против вождя или друзей вождя, те подрывают основы государственного устройства. А кто гадок с виду и употребляет грязные слова — посягает на общественную нравственность. Усек?

— Так точно! — рявкнул Идиот и присмотрелся к компании Горбачевых подручных. — Сдается мне, некоторые из этих ребят больно уж гадки с виду. Да и слова бормочут, кажется… Ох, чую, есть среди них пробивные компоненты.

— Начни с холодного душа, — распорядилась Гвенни. — Окати каждого холодной водицей и вели прополоскать рот с мылом. Это для начала, а не поможет — ставь котел на огонь. Не сомневаюсь, на общественную нравственность это повлияет более чем благотворно.

Яне про себя отметила, что Гвенни благодаря то ли природным способностям, то ли матушкиным советам имеет четкое представление об искусстве управления.

Идиот взялся за дело с подлинно идиотским рвением: спустя несколько минут в залу уже тащили дрова для костра, воду для котла и мыло. Следовало ожидать, что при таком подходе подрывной элемент выведется в Горбу довольно скоро.

— Недоумок! — возгласила Гвенни, и к ней подошел третий из давних соратников. — А тебя я назначаю Министром Иностранных Дел.

— Министром Странных Тел? — переспросил тот. — А что с ними делать, с телами этими?

Гвенни хмыкнула.

— Ты будешь отвечать за связи с другими народами, какими бы странными ни казались нам их тела.

— С другими народами? А разве это не дело Главного Громилы'?

— Теперь нет. Ты организуешь Международную Конференцию с участием всех соседних племен, цветочных эльфов, грифонов и особенно нагов. Теперь мы будем жить с ними в мире.

— В мире? — изумился Недоумок.