– Правильно, мне нужно набраться сил. Ведь завтра сюда прибудет король.

– Да, к вашей свадьбе, – сказала Марта, ставя поднос на колени Имоджин, и захихикала. – А я-то всегда думала, что вы выйдете замуж за одного из этих старых чудаков, которым симпатизировал ваш отец, а вы выбрали себе крепкого мужчину!

Имоджин почувствовала, как побагровела от смущения.

– Марта, ты слишком дерзка!

Марта скорчила недовольную гримасу, но замолчала. Имоджин напомнила себе, что девушка была всего лишь ткачихой, которая волей судеб оказалась у нее в горничных.

Крепкий? Имоджин медленно пережевывала тушеную баранину, приправленную розмарином, а слова Марты продолжали звучать у нее в мозгу.

Возбуждение, дрожь, смешанные со страхом и удовольствием, – это все и было вожделением? Опасайся вожделения, предупреждал ее преподобный Фульфган. Когда она вспоминала Жанин, все его наставления становились ей более ясными и веселыми. Все они касались того, как избежать соблазнов Но что соблазнительного в том, что тебя насилуют?

Отец Фульфган прав, когда говорил, что вожделение ведет в ад. Наверно, все мужчины соблазняют, а женщины при этом только страдают.

Она напомнила себе, что дьявол весьма хитер и может сделать любой грех весьма привлекательным. Потом Имоджин вспомнила, что борьба за возвращение в замок Фульфгана не была еще завершена.

– Марта, отец Фульфган вернулся в Каррисфорд?

– Эта старая ворона, – пробормотала Марта, но замолкла при взгляде на Имоджин. – Мне кажется нет, леди. Хозяин.., лорд Фицроджер вышвырнул его вон!

– А я приказала, чтобы его вернули. Кто молился за упокой души на могилах моей тетушки и других людей?

– Монах из замка Клив, брат Патрик, леди.

Имоджин ощутила свое преимущество и заулыбалась:

– Марта, пойди к лорду Фицроджеру и скажи, что меня будет венчать только преподобный Фульфган.

– Леди… – Марта от удивления широко раскрыла глаза.

– Иди! – сурово приказала Имоджин. Имоджин ожидала, что снова появится Ублюдок и будет протестовать. Она до того была возбуждена, что почти ничего не смогла съесть.

Вместо Фицроджера еще до заката солнца появился тощий отец Фульфган.

– Дочь моя! – провозгласил он. – Ты в пасти дьявола!

– Я спаслась от Ворбрика! – возразила ему Имоджин. В присутствии этого человека она снова почувствовала себя ребенком.

– Ты вырвалась от одного дьявола, а теперь здесь другой! Дитя мое, вышвырни отсюда зло!

– Лорда Фицроджера?

– Он рука дьявола на Земле, – продолжал бушевать священник. – Он не желает каяться, хотя и пролил целые реки крови. Он отродье дьявола, и его семя отравит то место, на которое падет.

Имоджин подумала, стоило ли ей настаивать, чтобы вернулся преподобный Фульфган? Он еще не очень старый человек, но присутствовал в Каррисфорде всегда, сколько себя помнила Имоджин. Он был небольшого роста и щуплого телосложения – сплошные кожа да кости. На его костлявом, желтоватого цвета лице, как пламя, полыхали ярко-голубые глаза.

Имоджин проглотила слюну и спросила:

– Святой отец, вы считаете, что мне не следует выходить замуж за Фицроджера?

– Тебе было бы лучше присоединиться к сестрам в Хилсборо.

– Отец хотел, чтобы я вышла замуж.

– Твой отец хотел, чтобы ты вышла замуж за лорда Джералда или другого нормального мужчину, дочь моя, а не за этого воинствующего нечестивца!

– Фицроджер не развязывал эту войну, – запротестовала Имоджин. – Я сама обратилась к нему за помощью.

– Ему нравится проливать кровь, – зло возражал отец Фульфган. – Он и Ворбрик друг друга стоят!

– Ворбрик мразь! – возразила Имоджин.

– Они все любят воевать и зарабатывают на жизнь с помощью оружия, и король-братоубийца из той же компании!

– Но, отец мой, я должна выйти замуж за сильного человека. Вы же не хотите, чтобы я оказалась во власти Ворбрика или Беллема!

Фульфган сжал распятье, висевшее у него на шее.

– Дитя мое, Бог защитит тебя!

– Он меня не защитил несколько дней назад! – резко возразила она ему.

Фульфган сверкнул на нее глазами.

– Непочтительная девчонка! Ты сейчас в безопасности, не так ли? Не сомневайся в намерениях Господа!

Имоджин не сдержалась и сказала:

– В таком случае Фицроджер был правой рукой Господа Бога!

Фульфган в ужасе попятился.

– Почему ты так произносишь его имя? прошипел он. – Кто тебе этот мужчина?

– Он… Он мой спаситель, отец мой. Он доблестный витязь.

Священник наклонился к ее лицу.

– Витязи, рыцари служат, чтобы спасти свою душу, а не получить что-то за заслуги, дочь моя во Христе. Разве этот человек похож на таких?

Имоджин вначале не хотела ему отвечать, но потом все же добавила:

– Он не стал требовать платы, отец, Преподобный скривил брызжущий слюной рот и завизжал:

– Он потребовал тебя!

– Нет, это была моя идея.

– Что? – изумился священник.

– Он сильный, – начала быстро объяснять ему Имоджин, – и его земли граничат с моими, и я смогу следить, как в моем замке идут дела.

Фульфган подозрительно посмотрел на нее.

– В твоем сердце есть вожделение к нему?

– Я не знаю, – прошептала Имоджин.

Внизу в зале Ренальд и Фицроджер играли в шахматы. До них время от времени доносились громкие возгласы священника.

– Что, ты позволяешь ему разглагольствовать перед ней всю ночь? – спросил Ренальд.

– Она потребовала, чтобы его вернули назад, – сказал Фицроджер, делая ход слоном. – Может, в следующий раз она не будет такой настырной!

– Весьма разумно. Но он, наверно, сейчас принуждает ее отказаться от брака, а вы еще пока не подписали и не скрепили печатью контракт. Я бы не стал оставлять ее наедине с этим фанатиком, – продолжал настаивать Ренальд.

– Священник не отговорит ее от замужества, – сказал Фицроджер, вращая двумя пальцами серебряную пешку. – Цветок Запада получит все, что только пожелает. Включая и меня. Если я ее правильно понимаю, она станет соблюдать все пункты контракта до последней точки. Тебе неинтересно играть со мной?

Ренальд все понял и переменил тему разговора.

В комнате Имоджин отец Фульфган уселся на ее постели таким образом, что, хотя она и сильно прижалась спиной к стене, ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его пронзительных глаз. От него сильно воняло, но ей приходилось мириться с этим – отец Фульфган умерщвлял плоть не только голодом и истязаниями, но и грязью!

– Дитя мое, хорошо, что ты не знаешь, что такое вожделение!

Проблема была не в этом. Имоджин хотела бы рассказать отцу Фульфгану, что она видела похоть в самом гнусном ее проявлении…

– Но.., но как я могу избежать этого, святой отец, если мне неизвестно, что это такое? – прошептала она.

Преподобный положил свою изуродованную ладонь на ее небольшую ручку.

– Дочь моя во Христе, самый лучший путь – это безбрачие.

– Но я ведь выхожу замуж.

– Были супружеские пары, которые жили чистой жизнью. Святой Эдуард, король Англии, тому было лет пятьдесят, взял себе жену, но держался подальше от всяческой грязи.

Имоджин вспомнила нелестные замечания отца в адрес короля Эдуарда. Его брак оставил Англию без законного наследника, и после этого начались распри с Нормандией.

– Я.., я думаю, что Фицроджер непременно захочет иметь детей, святой отец.

– Тогда пусть он их получает так, как получился он сам, – отрезал Фульфган. – Пусть он зачинает их с женщинами, которые уже вступили на тропу, ведущую в ад.

– Я считаю, что моя обязанность жены – рожать детей моему лорду.

Имоджин подумала, что она этого желает, даже если ей придется испытать кошмарную боль!

Отец Фульфган вздохнул и закатил глаза.

– Слишком у малого количества смертных хватает духовных сил для целомудренного брака, – согласился он с Имоджин.

Она посмотрела на него.

– Отец, как же мне исполнять супружеские обязанности и рожать детей, но вместе с тем избегать вожделения?