С помощью зубов и ногтей он отвоевывал себе место под солнцем, но сейчас перед ним в жизни возникло новое препятствие в виде испуганной девушки, которую он не мог ни сломить, ни переделать по своей прихоти и которая ухитрилась даже обыграть его в шахматы.

Брата Майлса не оказалось в часовне, он встретил его по дороге к лазарету.

– Добрый вечер, милорд.

– Добрый вечер, брат. Моя жена здесь?

– Да, она сидит у постели Берта из Твитчема.

– Почему?

– Мне кажется, что она считает себя виноватой в случившемся.

– Господи, если бы я сидел у койки каждого воина, которого я посылал на смерть, у меня были бы мозоли на…

– Но, милорд, вы же сами приходите сюда почти каждый день.

Они посмотрели друг другу прямо в глаза – один был силен телом и славился как искусный воин, другой же был силен духом и знал все слабости обыкновенного человека.

Фицроджер заговорил первым:

– Брат Майлс, мне кажется, что вы пытаетесь не пустить меня туда.

– Я не уверен, что смогу вас остановить, если вы пожелаете наказать жену, лорд Клив, но мне бы хотелось, чтобы вы это сделали в другом месте.

– Почему ты решил, что я стану ее бить?

– Действительно, почему? Но вы бы посмотрели на себя со стороны!

Фицроджер постарался успокоиться.

– Я просто хотел отвезти ее домой. Мы не можем игнорировать присутствие короля в нашем замке.

Брат Майлс отступил в сторону. Фицроджер вошел в келью и услышал тихий голос своей жены. Он был немного охрипшим. Что она там делает? – подумал он.

Имоджин уже давно перечислила все последние новости, но как только она умолкала, рука Берта делала какое-то слабое движение, и она снова начинала говорить. Берту стало гораздо хуже. Его пылающее жаром тело теперь стало липким от пота. Приходил брат Майлс и попытался влить успокаивающее питье ему в рот. Было ясно, что присутствие Имоджин облегчает последние часы умирающего.

Берт дышал с огромным трудом, и девушка поняла, что хриплые звуки вызваны воздухом, вырывавшимся из раны на груди. Имоджин молила Бога, чтобы он поскорее принял душу Берта и избавил его от мук.

– Когда я была маленькая, у меня был щенок золотисто-коричневого цвета, и я назвала его Медовой Коврижкой. Когда он вырос, то откликался только на эту кличку. После него у меня остались его дочери, они были хорошими собаками, но не такими, как их отец. Ворбрик, скорее всего, убил или украл их. Исчезли также и все собаки моего отца…

Имоджин подняла голову и увидела Фицроджера, стоявшего в дверях. Он наблюдал за ней. Она приложила палец к губам.

Муж кивнул ей головой, чтобы она вышла из комнаты. Как только Имоджин попыталась освободить свою усталую ладонь из руки умирающего Берта, он сильнее сжал ее. Она беспомощно взглянула на Фицроджера и увидела, как у него от злости сжались челюсти.

– Берт, мне нужно уйти ненадолго. Я вернусь к тебе, я обещаю.

Рука умирающего разжалась, и Имоджин вышла в коридор. Сердце у нее сильно билось в груди.

– Что ты здесь делаешь?

Голос у Фицроджера казался спокойным, но Имоджин почувствовала, что злость кипит в нем. Она не могла понять, почему он так разозлился.

– Я ухаживаю за ранеными.

– Ты никогда не делала этого раньше.

– Мой отец не разрешал мне даже приближаться к ним, и я не думала…

– Может, и я тебе тоже не позволю посещать лазарет.

– Почему?

Имоджин увидела, что он не снял охотничий костюм и не помылся, поэтому она брезгливо сморщила носик из-за запаха пота и крови, исходившего от мужа.

– Тебе необходимо немедленно принять ванну.

– Я так и сделал бы, если бы моя жена была дома и потерла мне спинку.

– Извини, я собиралась вернуться до твоего возвращения с охоты, но мне пришлось задержаться возле умирающего Берта.

– Ты не собиралась оставаться здесь и на ночь?

– Мне кажется, что монахи не разрешили бы мне это. А почему.., ты решил, что я сбежала?

– Да, я так подумал. Ты передала, что остаешься здесь, и не сообщила, когда вернешься.

– Прости меня, я не хотела тебя обидеть. Имоджин это поразило, ведь Тайрон решил, что его жена убежала от него в монастырь.

– Я должна вернуться к Берту, – сказала девушка.

Когда она повернулась, чтобы уйти, Фицроджер схватил ее за руку.

– Я не позволю тебе уйти к Ланкастеру, Имоджин!

– Король обещал графу другую богатую невесту, – сказала она. – Он может сделать то же самое и для тебя.

– Но у той невесты владения могут оказаться не столь близко от моих.

Несколько дней назад они договорились об условиях их союза: его вклад – доблесть и сила, а ее – богатство!

Имоджин продолжила разговор шепотом.

– Он может найти тебе невесту, которая не станет сражаться с тобой в постели.

– Я не боюсь этого, меня пугает только возможность потерять тебя.

Имоджин закрыла глаза, ей стало стыдно.

– Прости меня.

Фицроджер приподнял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Посмотри на меня. Мне придется взять свои слова обратно, Имоджин. Я буду ждать, но если будет необходимо, то мне придется связать и изнасиловать тебя, чтобы не позволить Ланкастеру оспорить наш брак.

Имоджин похолодела от ужаса, но ответила ему:

– Надеюсь, что ты так сделаешь… Я.., я… Она никак не могла собраться с духом и рассказать мужу о своем грехе. Он ощутил ее волнение и сжал ей плечи.

– Ты что?..

– Я поклялась графу на кресте, что мы были.., что мы настоящие муж и жена.

– Тихо, – сказал Тайрон и зажал ей рот. В полумраке было только видно, как блестели его глаза. Имоджин поняла, что он улыбнулся.

– Ты действительно это сделала? Имоджин вырвалась из его рук.

– Нечему радоваться, Фицроджер! Я поняла, что нельзя доверять Ланкастеру, и я не собираюсь отдавать Каррисфорд в руки предателя. Если хочешь, можешь сказать королю, что граф предпочитает союз с герцогом Робертом.

– Мы это знаем.

Тайрон поцеловал ее в губы и сказал:

– Мы уезжаем.

– Нет! Я не поеду! Я обещала Берту…

– Имоджин, подумай сама. Он без сознания, а король желает, чтобы ты скорее вернулась в Каррисфорд. Он ждет, когда подадут ужин, и его надо развлекать.

– Тогда ты езжай и развлекай его, а я обещала Берту вернуться.

Фицроджер закинул Имоджин на плечо и понес на двор. Когда он донес ее до конюшни, то опустил на землю и посмотрел ей в глаза.

– Теперь ты поняла, что я прав? Имоджин сердито оправила юбки.

– Ты прав, если судить по-твоему. Я же не могу противостоять вам, милорд, вы все равно сильнее меня. Но я собираюсь при первой же возможности вернуться к Берту. И я пойду к нему прямо сейчас.

Она было повернулась и направилась в лазарет, но Фицроджер снова остановил ее.

– Если я отвезу тебя в Каррисфорд силой, ты снова попытаешься вернуться сюда?

– Да, – гордо ответила Имоджин. Она подумала, что у нее сейчас от волнения разорвется сердце, но она не могла отказаться от борьбы.

– Я сейчас свяжу тебя, – у Фицроджера от гнева напряглись мышцы на лице. – Через несколько часов он все равно умрет.

– Тем более.

– Имоджин, если ты не хочешь ехать по добру, мне придется увезти тебя силой.

– Милорд, я уже много раз уступала вам, пора это понять.

В лазарете из-за нее умирал человек. Как ей казалось, ему становилось легче в ее присутствии, поэтому она не могла уступить мужу.

– Я возвращаюсь, – сказала она Тайрону. – Если вы пожелаете меня остановить, вам придется применить силу, и если он умрет без меня, я не смогу вам этого простить.

– Ты его не знаешь, он совсем не святоша – слишком любил выпить и был страшным лентяем.

Имоджин посмотрела Тайрону прямо в глаза.

– Какое это теперь имеет значение?

– Хорошо, оставайся. Я постараюсь побыстрее вернуться. Ты обязательно дождись меня. Я не хочу, чтобы ты возвращалась в замок ночью, да еще при такой жалкой охране. Я оставлю тут всех своих воинов, ведь монастырь так легко захватить.