Зазвонил телефон, и Нэнси отложила книгу.

— Так что же сообщил тебе доктор Лорример? — спросил Джек сквозь помехи на линии.

— Он сказал, что у меня анемия! — прокричала Нэнси, так как связь была отвратительной.

— И что же? Разве недостаточно таблеток доктора Пинкертона?

Джек никогда не был так весел. Она подумала, уж не пьян ли он.

— Я буду дома к концу месяца. Если ты так обеспокоена, мы проконсультируемся с кем-нибудь еще.

Нэнси не стала напоминать, что доктор Лорример — специалист с мировым именем в области болезней крови и заключение любого другого врача только подтвердит известный ей диагноз или явится недооценкой ее состояния. Она не хотела обсуждать с Джеком свою болезнь.

— Я хотела поговорить с тобой не о диагнозе доктора Лор-римера, — сказала она.

— Хорошо, Нэнси. Рад, что все не так страшно. Скоро увидимся.

— Меня здесь не будет, Джек.

— Что ты имеешь в виду? Ты уезжаешь в Бостон?

— Нет, Я пока не знаю, куда уеду.

— Тебе лучше сообщить мне на случай, если возникнет необходимость связаться с тобой. — Джек не сказал, какой случай он имел в виду.

— Пожалуйста, приезжай домой, чтобы мы могли спокойно поговорить. У нас не было такой возможности уже несколько лет. Я не хочу продолжать этот разговор по телефону.

— Нет, Нэнси, говори, и побыстрее. Мне надо еще продиктовать доклады к завтрашнему дню.

Ей хотелось сесть с ним и попытаться прийти к подлинному взаимопониманию. Хотелось, чтобы он понял, почему она так поступает. Не ее вина, что разговор наедине стал невозможен.

— Я ухожу от тебя, — сказала она чуть слышно.

— Лучше, если бы ты отправилась на отдых в марте. Ты будешь нужна мне в поездке по Техасу. После этого предстоит еще одна обычная встреча, но я думаю, там Сайри поможет мне.

— Да, — живо откликнулась Нэнси, — она очень хорошая помощница, не так ли?

На другом конце линии возникла пугающая;тишина.

— Кажется, я что-то не так понял, Нэнси.

— Ты все правильно понял, но я не собираюсь извиняться и не хочу продолжать разговор на эту тему. Ни ты, ни Сайри Гизон не удержите меня.

— Ты говоришь какими-то загадками, Нэнси, — сухо произнес Джек. — Уже поздно, и я очень устал. Увидимся вскоре на Кейпе.

— Я уезжаю отсюда в конце недели, — твердо заявила Нэнси, — и покидаю страну вместе с Рамоном Санфордом. Я уже написала обо всем Верити. Сожалею, Джек.

Да, она действительно сожалела, но не по поводу своих действий. Она сожалела о потерянных годах и о том, что ее ждет неизбежная смерть в самом расцвете жизни.

— С кем? — По голосу чувствовалось, что Джек никак не мог поверить в услышанное.

— С Рамоном Санфордом, — твердо повторила Нэнси. — Я люблю его.

Было слышно, как Джек резко втянул в себя воздух, затем последовала длительная пауза. Когда наконец он снова заговорил, тон его был крайне резким:

— У него другие интересы, Нэнси. Только вчера Риа Долтрис посвятила в газете целую колонку предстоящей помолвке Санфорда с княгиней Марьинской. Княгине всего двадцать пять, а большинство его любовниц лет на семь моложе ее. Утром я позвоню доктору Лорримеру. Может быть, у тебя не анемия, а ранний климакс…

— Я буду здесь до пятницы, — процедила она сквозь зубы. — До свидания, Джек.

Нэнси положила трубку и несколько минут стояла, обхватив себя руками. Затем погасила свет и легла. Она беспокойно металась, обуреваемая сомнениями, которые Джек посеял в ней. Что, если она восприняла слова Рамона не так, как он на самом деле думал? Может быть, он точно так же говорил княгине Марьинской, леди Линдердаун и сотне других девиц о том, что любит их. Конечно, он занимался с ними любовью. Рамон никогда не делал из этого секрета. Нэнси зажмурилась, чтобы отогнать неприятные мысли. Утром она соберет свои вещи. Это не займет много времени. Она решила взять с собой самое необходимое. В пятницу поедет в Бостон и увидится с отцом. В субботу встретится с Рамоном в Нью-Йорке. Три дня. Более шестидесяти часов. Нэнси закрыла глаза и начала подсчитывать минуты.

Мария ничуть не удивилась, когда после пяти дней пребывания на вилле ее попросили снова упаковать вещи. Миссис Камерон приказала Моррису принести еще два чемодана из телячьей кожи, и Мария стала послушно заполнять их разложенными на кровати безделушками и старыми вещами, которые Нэнси бережно хранила. Среди них было несколько томиков стихов, альбом с фотографиями Верити, дешевые, украшенные бисером четки, принадлежавшие бабушке миссис Камерон и без хозяйки утратившие свое сентиментальное значение. Рядом лежала выглядевшая совершенно неуместно длинная двойная нитка бесценного жемчуга, доставшаяся Нэнси от матери. Мария быстро отвела взгляд, когда миссис Камерон сняла свое обручальное кольцо с изумрудом и бриллиантами и положила его в шкатулку с драгоценностями, которую обычно всегда возила с собой. На этот раз она оставляла ее.

Мария и Моррис делали свое дело спокойно и умело, размышляя, возьмет ли их хозяйка с собой и куда. Дважды звонил телефон, и миссис Камерон оживленно отвечала, затем опускала трубку с плохо скрываемым разочарованием, извиняясь за то, что не может принять приглашения.

Ее беспокойство становилось все более явным по мере того, как время близилось к полудню. Чемоданы были уложены, и миссис Камерон сообщила Коллинзу, что завтра утром в девять часов она едет в Бостон. Мария и Моррис удивленно переглянулись. В Бостон? Укладывая чемоданы, они готовились к поездке на Багамы.

— Я пойду прогуляюсь, — сказала Нэнси. — Если приедет мистер Камерон, скажите ему, пожалуйста, что я на берегу.

Затянув потуже пояс на пальто из верблюжьей шерсти и подняв воротник, она направилась на пустынный берег Атлантического океана. Если бы Джек захотел, он был бы уже здесь. Высокие каблуки глубоко утопали в рыхлом песке дюн. Она отцепила приставшие к брюкам колючки и пошла прямо к твердой песчаной полосе у самой кромки воды. Резкие порывы ветра обжигали щеки и покрывали водяной пылью лицо и волосы. Опустив голову, Нэнси слепо брела вдоль берега против ветра.

Отсутствие Джека наглядно доказывало, что он на самом деле не считал ее намерение уехать с Рамоном пустым звуком. Набежавшая волна со стуком накатила гальку на ступни Нэнси и, схлынув, оставила влажный след соли на ее розовых кожаных туфлях с открытым носком. Нэнси брела, ничего не замечая. Может быть, она наивна и простодушна? Наверняка в данный момент Рамон соблазняет очередную глупую, жаждущую любви женщину, а имя Нэнси Ли Камерон лишь пополнило длинный список его любовниц.

Вдалеке покачивались пустые лодки, их мачты рисовались на фоне затянутого облаками неба. Но даже если это так, в оставшиеся несколько месяцев или недель она будет жить с сознанием того, что испытала истинное счастье.

Нэнси крепко сжала кулаки в карманах пальто.

— Господи, прошу тебя! Пусть Джек окажется не прав, — сказала она вслух. — Пусть Рамон полюбит меня хотя бы ненадолго. — Над головой, громко хлопая крыльями, к морю пролетели буревестники.

— Нэнси!

Она ничего не слышала. Несколько часов назад Коллинз отвез в Хайяннис письмо к Верити. Она не раскаивалась в том, что отправила его. Что бы там ни было, она написала правду. Она полюбила другого мужчину и покидает виллу и Кейп. Ничто не помешает этому.

— Нэнси!

Быстро обернувшись, она споткнулась. По дюнам с высокого берега поспешно спускалась, перепрыгивая с бугра на бугор, еле различимая фигура. Вглядываясь в нее, она не верила своим глазам. Джек все-таки приехал, несмотря ни на что. Она оказалась для него важнее конференции.

— Нэнси!

Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди. Она засмеялась и заплакала, бросившись навстречу, не разбирая дороги. Это был не Джек. Это был Рамон!

Он подбежал к ней, подхватил на руки и закружил ее в воздухе.

— Люблю тебя! — задыхаясь, прошептала она, и ветер унес еле слышные слова. Рамон крепко обнял ее и поцеловал.