— Будь осторожнее. Увидимся завтра.

Мария проводила его до двери, и Нэнси удовлетворенно вытянулась в постели. После вчерашней ночи пыл Вира заметно поубавился. Скоро он будет называть ее по-дружески старушкой. Она лежала, думая о Рамоне.

Выше всех, быстрее всех, навстречу опасностям! Вот кредо, которым он руководствовался в своей жизни. Тогда, когда Вир сообщил ей о случившемся, не успев сказать о судьбе Рамона, сердце Нэнси замерло, и она до конца осознала то, что знала и раньше. Она никогда не поступится своей гордостью, и Рамон никогда не сможет сломить ее. Но она всегда будет хранить его в своем сердце. Она ненавидела его так, как никого на свете. И любила его. Чипс назвал Рамона разрушителем. Таким же был и его отец. Санфорды и О'Шогнесси, Патрик и Лео, Чипс и Дьюарт, Рамон и она. Нэнси устало закрыла глаза и уснула.

Джорджиана вихрем влетела в апартаменты Зии. Ее муж усаживал Зию в шезлонг.

— С ним все хорошо, — сказала она отрывисто мужу, отстраняя служанку и опускаясь на колени перед Зией. — Так по крайней мере сказали, когда я бежала сюда. Они подняли его на борт «Кезии».

— Он в сознании или нет?

— Полагаю, что в сознании. О Господи, Чарльз, думаешь, он был пьян?

— Я думаю, он заслуживает трепки.

Веки Зии встрепенулись.

— С ним все в порядке, — быстро повторила Джорджи-ана. — Они втащили его на борт «Кезии».

Зия протянула руку к Джорджиане. Кожа на руке выглядела полупрозрачной. В блестящих сине-зеленых глазах застыл ужас.

— Я должна сейчас же пойти к нему.

— Дорогая, вы еще недостаточно окрепли…

Глаза Зии вспыхнули прежним огнем.

— Я вполне окрепла! Марио! Филиппа! — Ее тут же окружила стайка прислуги. Граф с трудом сдержал вздох недовольства.

— Нам лучше пойти вместе с ней. Эти служанки на грани нервного срыва.

По лицам служанок текли слезы, и вид у них был такой, будто Рамон уже умер и его похоронили.

— Ваш автомобиль все еще в гараже, милорд, — сказал озабоченный посыльный, когда они вышли на солнечный свет. — В вашем распоряжении шофер миссис Санфорд.

— Есть здесь кто-нибудь и что-нибудь, кроме этих чертовых телег с волами? — раздраженно воскликнул граф. Будучи командиром одного из самых больших эскадренных миноносцев флота Его Величества, он терпеть не мог дураков, а ему казалось, что его окружают только дураки.

Спускаясь вниз, к бухте, все молчали. Граф не мог сказать о сыне Зии ничего лестного. Джорджиана не была уверена в благополучном состоянии Рамона. Зия была очень обеспокоена. Она сидела неподвижно, словно статуя. С одной стороны ее поддерживал граф, с другой — Джорджиана сжимала ее руку. Толпа на пристани расступилась, когда взволнованная троица быстрыми шагами направилась к трапу «Кезии». Синее платье Зии развевалось при каждом ее шаге, и она казалась сказочной королевой из другого мира. Но Зия вовсе не чувствовала себя королевой. Она внезапно ощутила груз своих лет, и ей никогда не было так тяжело, как сейчас.

— Мистер Санфорд вполне здоров, мадам.

Эти заверения могли утешить графа и графиню, но не Зию. Она не будет чувствовать себя спокойно, пока не увидит сына собственными глазами.

Он сидел во главе огромного обеденного стола из красного дерева, рассчитанного на две дюжины человек, а если сесть поплотнее, то и на тридцать. Рубашки на нем не было, плечо было аккуратно забинтовано, а на щеке красовался пластырь и достаточно большой синяк. Перед Рамоном стояла бутылка бренди, а в руке он держал цыплячью ножку. Когда они вошли, он широко улыбнулся и выглядел при этом как корсиканский пират.

— Рамон! — воскликнула Зия со слезами на глазах и бросилась к нему. Цыплячья ножка и бутылка полетели в сторону, и Рамон крепко обнял мать.

— Проклятый балбес! — сказал граф, с трудом сдерживаясь.

— Идиот! — добавила Джорджиана с чувством и устало опустилась на один из стульев.

Рамон осторожно отпустил Зию. Он мог дать выход своей ярости и ревности только таким способом, но после этого мать сразу постарела лет на десять. Никогда раньше он сознательно не причинял ей боль. Это из-за Нэнси он оказался способным на безрассудство.

— Настоящие американские парни устанавливают рекорд в скоростных гонках, — сказала Зия, пытаясь улыбнуться.

— Настоящим американским парням все надоело, — мягко поправил Рамон.

— Как и некоторым другим, — резко заметил Чарльз Монткалм, осушая бокал бренди. — Есть время и место, где можно демонстрировать свою безрассудную храбрость, но не в бухте Фанчэл средь бела дня.

Рамон, хорошо знавший, что Чарльз Монткалм сам демонстрировал чудеса храбрости на автотреке, поднялся и примирительно обнял его за плечи.

— Извини, Чарльз. Просто мне надо было выпустить пар.

— Делай это другим способом, на благо людям. Например, в борьбе с фашистами, — мрачно сказал граф, когда они покидали яхту.

— Чарльз расстроен тем, что происходит в Германии и Австрии, — пояснила Джорджиана, когда граф ушел вперед.

Зия давно уже не интересовалась политикой и потому сказала неуверенно:

— Я думала, Великобритания, Италия и Франция убедили Германию убрать руки от Австрии.

— Немцы делают то, что хотят, а этот толстый боров все предупреждает их, — сказал граф с несвойственной ему грубостью, когда они сели в «даймлер» Зии и теперь уже не спеша тронулись вверх к отелю.

— Самое неприятное — люди начинают беспокоиться, — сказала Джорджиана, пока они ехали по горному серпантину к сверкающему огнями отелю. — Несколько недель назад состоялся грандиозный политический уик-энд в Кливленде.

— Меня это мало интересует, — сказал Рамон с обезоруживающим очарованием, когда автомобиль подъехал к роскошному входу в отель.

Монткалмы расстались с ними, Джорджиана — задумчиво, граф — с явным облегчением. Когда Рамон провожал мать в ее номер, она нерешительно спросила:

— Здесь замешана женщина, дорогой?

Рамон никогда не врал ей. Они остановились у отделанной бронзой двери в покои Зии. Он взял ее за руки, глядя прямо в глаза с нежностью и участием:

— Была. Теперь все кончено. Это правда.

Зия смотрела на него с болью в сердце.

— Я хочу, чтобы ты женился, дорогой. Вокруг столько хорошеньких девушек. Здесь на своей вилле отдыхают Росманы. Их дочери Тессе уже восемнадцать. Она очень красива и хорошо воспитана. Прекрасная пара для тебя. — Голос Зии был грустным.

Рамон смотрел на нее, ничем не выдавая внутреннего смятения. Наконец он сказал:

— Ты права. Я приглашу Тессу на сегодняшний вечер. Надеюсь, это порадует тебя?

Зия взглянула на своего стройного, сильного и красивого сына:

— Я буду счастлива, дорогой. Благодарю.

Он проводил Зию в ее комнаты и вручил попечению служанок. Затем вернулся в свои апартаменты.

Тесса Росман была неплохой партией. Многие поколения Росманов жили в Португалии. Их фамильный дом, как и многие родовые имения известных виноторговцев, находился в Опорто. Родители Тессы — англичане. Ее дед и прадед тоже были англичанами. Росманы не допускали браков с представителями других национальностей. Рамон решил, что эта давняя традиция не станет препятствием, если он попросит руки Тессы. Он был лишь наполовину американцем, окончил английскую закрытую частную школу, его состояние оценивалось в несколько миллионов, и их брак приведет к слиянию двух самых знаменитых в мире семейств виноторговцев. Прекрасный брак со всех точек зрения. Тесса Росман в детстве была чрезвычайно мила: льняные волосы, голубые глаза, улыбчивое лицо. Он уже несколько лет не видел ее. Росманы тщательно оберегали свою цветущую красавицу от глаз охотников за приданым. Ночные клубы были для нее под запретом. Окончив школу в Швейцарии полгода назад, Тесса отправилась с матерью в ознакомительное путешествие во Флоренцию и Венецию, а потом ее заточили на роскошной фамильной вилле в девяти километрах от Фанчэла в красивой уединенной деревне Камара де Лобос. Беспокойство Росманов возрастало. Прятать Тессу от подонков, охотившихся за наследством, становилось все труднее. И потому Рамон Санфорд был не просто желанным женихом, а настоящим даром небес.