Я обменялась с ней ритуальным поцелуйчиком. Она неплохая девчонка. Дочь богатых родителей, с четвертым размером бюста и интеллектом Пэрис Хилтон, которая являлась ее кумиром. Сдружились мы еще на первом курсе, просто оттого, что сели рядом за первую парту на паре. Я снисходительно забила на тот факт, что, не будь у меня уже тогда богатого поклонника-мажора и его шикарных презентов, дружбы у нас не вышло бы в принципе.
- Ммм, Лекси, колись. Чего цветешь? – я тепло улыбнулась четверым стильным, эффектным девчонкам, которые радостно замахали мне в ответ и, шлепнув сумку на скамью, уселась верхом на стол. Остальных одногруппниц я показательно игнорировала.
Ленка заметила мое ожерелье и чуть не свернула мне шею, стремясь его как следует рассмотреть.
- Вау! Улет!!! Это Вадя подогнал? Слушай, как ты его крутишь на бабки-то, а? Я б так ни за что не смогла!
- А тебе зачем? У тебя и так ажур. – я грациозно прогнула спину и показательно развратно облизала губы, заметив неприязненные взгляды подавляющего большинства одногруппниц. Презрительно усмехнулась. Эта серая масса меня ненавидит. Называют сукой – за глаза, конечно. Мне плевать на них. Я подпитываюсь их саморазрушающей черной энергетикой. Это допинг для меня – такой коктейль из зависти, чувства комплексов неполноценности и озлобленности. Если я не замечаю таких взглядов, это тревожный звоночек – значит, выгляжу не на все сто, и нужно срочно принимать меры к исправлению ситуации. Мне никогда не было жаль этих дурочек. Жалость – разрушительная эмоция. Меня всегда раздражали люди, которые не стремятся изменить все к лучшему из-за банальной лени и брызгают желчью на более успешных.
- Х-х-хочу тебя я здесь и сейчас, да так, что б это длилось не один час, будь моей хоть иногда, я отработаю сполна!
Я вымученно вздохнула. Никак не привыкну к этой дебильной привычке Сергея подкрадываться сзади.
- Приветик, - его приветствие упало, словно приторный карамельный сироп. Я сделала вид, что не заметила, как его наглый язык проник в мое ухо при ритуальном чмоке в щеку… Что ж, перестал на меня злиться, и хорошо. На первом курсе я не отказала себе в удовольствии три месяца покувыркаться с этим атлетом, первым красавцем группы – просто ради удовольствия. Крутить его на бабки у меня не было ни малейшего желания. Он – первая причина того, почему я потом полюбила умных мужчин.
Не сводя с него испытывающего взгляда, я нагло выхватила из его ручищи бутылку «спрайта». Не начатую.
- Тебя мама с папой делиться учили? Вот и умничка. – Я сбросила его руку со своего плеча. – Ты никак новую песню написал? Рэп, йо?
Его лицо просияло, он радостно закивал.
- Хочу я кофе предложить, в постель нежно положить, целовать твои уста, да не раз, а больше ста, будь со мной, если сама этого хочешь, я вот жду, когда ты со мной кончишь! – выпалил Серега. Лена издевательски зааплодировала, а кто-то из ребят демонстративно покрутил пальцем у виска.
- Вот это слог! – я придала лицу офигевшее выражение и прижала руку к груди. – Да ты просто гений ломаного слога! А я вот тоже вчера написала пару строк. Зацени: « Жора, гребаный насос, где ты был»?..
Группа легла. В основном та ее часть, с которой мы недавно просмотрели в кинотеатре «Служебный роман. Наше время». Сергей в это время отсутствовал, он дома тупо боксировал грушу.
- Подожди… но ты ж не сама это придумала! Это же Ноггано! – с видом изобретателя машины времени выдал он.
- Что? Нет, ну ты прикинь? Я ночь не спала, сочиняла… Вот плагиатор хренов! – я изобразила почти натуральное отчаяние.
- Чего? – тупо переспросил Сергей.
- Плагиатор! – это слово ни о чем ему не говорило. – Ну, плагиат – это игрушка такая из секс-шопа, на ремешках. Ты ее еще испытывать на себе боялся, помнишь?
Крякнув нечто нечленораздельное, он ретировался на свое место. Я снисходительно улыбнулась заржавшим зрителям и с трудом подавила искушение вытереть ладони влажной салфеткой.
- Улитка, - процедила сквозь зубы. Лекси презрительно причмокнула. Вошедший в аудиторию препод застал массовую истерику. Я открыла конспект, затем, передумав, включила диктофон. Так, на всякий случай.
В перерыве между лекциями мы с Лекси и Элой вышли покурить в сквер. Я прослушала сообщения на автоответчике. От тренера – тренировка переносится на следующую субботу, какого-то знакомого с позавчерашней тусовки, имени и внешности которого я не помнила – «позвони мне, как только освободишься, хочу угостить тебя классным кофе». И в постель нежно положить, со злостью подумала я. От Вадика – тишина. Но я все понимаю. Работа, жена, сын. К тому же, не могу сказать, что так уж сильно за ним соскучилась.
- А рванули после пар пропустим по коктейлю? - воодушевленно предложила Лекси. – Что дома зря сидеть? Прикиньте, этот придурок мне уже третий день не звонит! Я сейчас пойду, склею себе нового красавчика и перестану рефлексировать! Вот! – она просияла от собственной сообразительности. – Ну что, идем?
- Идем, - я не дала и рта раскрыть растерявшейся Эле. – Достало уже дома сидеть. Я только в солярий заскочу.
Еле дождалась окончания лекций. Непонятно, что происходило – меня захватил азарт охоты и жажда риска, трудно было объяснить, почему. Обычные посиделки с девчонками, ничего экстраординарного не предполагалось. Хотя, если вдуматься, смазливых денежных мальчиков там всегда тусовалось выше нормы, а легкий флирт отменно помогал держать себя в тонусе.
Девчонки заняли наш любимый столик в нише. Я любила это кафе – здесь можно было развалиться на мягких кожаных диванчиках, отдыхая от жестких стульев и скамей аудитории, и просто наслаждаться музыкой и полумраком, ни о чем не думая.
- Ну где ты так долго?! – протянула Ленка. Не буду ей объяснять, что такое искусственный загар, и что макияж перед сеансом желательно снимать, а потом, поскольку никто не собирался спать, его пришлось со всей тщательностью нанести снова. Ей, белокожей блондинке, солярий был вообще противопоказан.
Элла задумчиво вертела в руках «Nikon», пересматривая отщелканные кадры. Она уже была довольно раскрученным в социальных сетях фотографом, это ей мы были обязаны сногсшибательными аватарками на своих профайлах «В Контакте» и «Facebook». Моя последняя фотосессия в стиле «офис» вообще могла претендовать на разворот в «Maxim».
- Я заказала «Филадельфию», никто не против? – сообщила Лена. Что ж, суши, так суши. Лед в моем «мохито» еще не успел растаять, и я с удовольствием втянула сквозь трубочку свежий нектар. После легкой дозы ультрафиолета настроение повысилось до рекордно высокой отметки.
- Мы думали тут, что, если после экзаменов в Шарм-эль-Шейх рвануть на недельку? – Элька наконец-то спрятала фотоаппарат. – Вадик тебя отпустит?
Я закурила «kiss» и пожала плечами.
- Отпустит, наверное. Он мне не отец и не муж.
- Ну ты его выдрессировала!
- Никого я не дрессировала. Считай, что у нас пакт Молотова-Рибентроппа. – Эля понимающе улыбнулась, а Лекси выронила хаси и удивленно заморгала. Пришлось пуститься в объяснения для особо одаренных. – Он просто дает мне полную свободу в обмен на мое понимание. Он знает, что я никогда не буду звонить ему среди ночи, требовать развестись с женой и жениться на мне, он избавлен от моих претензий по поводу того, что мне недостаточно внимания, мне все равно, что он больше времени проводит с ней и с сыном, чем со мной… И, наверное, прекрасно помнит себя в студенческие годы, поэтому так снисходителен к моим выбрыкам.
- Но ведь бабки на карточку он тебе кидает совсем не за чувство такта, так ведь? – в устах кого-то другого это бы прозвучало как издевка, но у Леночки просто не хватило на это сообразительности. И все равно, мне стоило больших усилий сдержаться и не выдохнуть дым ей в лицо.
Что ей на это ответить? Что деньги Вадима на меня не совсем не падали с неба? Что мне для привязки такого мужчины пришлось в срочном порядке освоить детальный курс кама-сутры, кулинарии и мужской психологии? Я вспомнила любовь Вадима к стриптизу в моем исполнении. Для этого мне пришлось почти ежедневно посещать секцию стрип-пластики. От изматывающих упражнений у шеста на моей чувствительной коже ног не оставалось живого места, всю зиму я не вылазила из джинс , а наедине с любовником хладнокровно замазывала гематому стойким тональным кремом. К его дню рождению я готовила приватный танец в стиле джаз-фанк, растянула при этом лодыжку, но, не взирая на боль, танцевала при свечах с чувственной улыбкой на лице, хотя хотелось кричать. Впрочем, секс с ним мне нравился. В постели он любил называть меня «маленькая», а от его нежности и опыта я просто теряла голову. К этому стоило еще прибавить, что в свои 48 лет Вадим исправно следил за собой, посещал тренажерный зал и имел потрясающее чувство стиля. Внешне он чем-то напоминал Эроса Рамазотти. А в бизнесе, насколько я могла судить, был той еще акулой, и с этой стороны узнавать его хотелось меньше всего. Когда, думая, что я его не слышу, он распекал по телефону нерадивых сотрудников либо отчитывал консультантов в бутиках, которые почему-то всегда смотрели на меня с презрением, у меня сердце замирало от страха. И это при том. Что он ни разу ни на кого не повысил голос.
