Отец погрузил вещи Мэрибет в машину, и все стали прощаться, а она стояла на ступенях дома, чувствуя, как на сердце ее ложится камень.

Никому ничего не сказав, Мэрибет поспешно вернулась в дом, взяла из кроватки Кейт и крепко прижала ее к себе, не стыдясь своих слез.

Девочка безмятежно спала, совершенно не подозревая о том, что происходит вокруг, о том, что что-то важное уходит из ее жизни навсегда. Мэрибет знала, что никогда не вернется к Кейт в качестве матери. Она понимала, что в жизни не может быть никаких гарантий — только обещания и произнесенные шепотом клятвы.

— Ну вот, я уезжаю, — прошептала Мэрибет на ушко спящему ангелочку. — Всегда помни, как я тебя люблю, — добавила она, и девочка проснулась и посмотрела на нее, словно пытаясь понять, что ей говорят. — Когда я вернусь в следующий раз, я уже не буду твоей мамой… я уже даже сейчас тебе не мама… Расти умницей и заботься о Томми — ради меня.

Мэрибет поцеловала дочь и прижала к себе еще крепче. Что бы она ни говорила о том, что не в состоянии ничего дать дочери и обеспечить ту жизнь, которую она заслуживает, Мэрибет поняла, что в глубине души, в сердце своем, она всегда будет помнить о том, что это ее ребенок. И она всегда будет любить Кейт.

— Я всегда буду любить тебя, — прошептала она, уткнувшись в мягкие волосики девочки, а затем осторожно положила ее в кроватку, взглянув на нее в последний раз. Она больше никогда не будет так близка к ней. Это был последний раз, когда они были одним целым — матерью и дочерью.

— Я тебя люблю, — повторила она, обернулась и встретилась взглядом с Томми. Он был здесь все это время, молча наблюдая за ней и страдая от жалости.

— Ты не должна была ее отдавать, Мэрибет, — сказал он. — Я хотел на тебе жениться.

Я и до сих пор хочу этого.

— И я тоже. Я тебя очень люблю. Но я поступила правильно, и ты это знаешь. Для твоих родителей это надежда на будущее… а у нас впереди целая жизнь, — сказала она, прижимаясь к нему, словно ища в нем поддержки. — Господи, как же я тебя люблю. Ее я тоже люблю, но ведь и твои родители заслужили счастье. А что я могу сделать для Кейт?

— Ты лучше всех на свете, Мэрибет, — прошептал Томми, крепко обнимая ее и желая защитить от всех бед и невзгод. Ему хотелось никогда не выпускать ее из своих объятий.

— И ты тоже, — эхом откликнулась Мэрибет.

Они медленно вышли из комнаты, в которой осталась ее дочка — осталась навсегда.

Когда Мэрибет спустилась с крыльца рука об руку с Томми, силы чуть было не оставили ее.

Лиз и Джон не удержались от слез, целуя ее на прощание; Мэрибет пообещала им часто звонить и приезжать в гости. Ей очень хотелось этого, хотя она боялась создать у них впечатление, что она стремится чаще видеться с Кейт. Но она не представляла себе жизни без супругов Уиттейкеров, ей нужно было видеться и с ними, и с Томми. Она привязалась к ним гораздо сильнее, чем они думали.

Кроме того, Мэрибет рассчитывала на то, что их с Томми ждет счастливое будущее.

— Я люблю тебя! — сказал Томми, и его слова прозвучали как торжественный обет.

Он понимал, чего она боится и почему не хочет вмешиваться в жизнь его семьи, но ему все равно не хотелось отпускать ее. А ей было приятно осознавать это. Мэрибет знала, что Томми всегда будет рядом с ней, если ей будет нужно, — так, как сейчас.

Однако они оба хорошо поняли, что будущее — штука ненадежная. Что бы люди ни планировали, все получалось не так, как они ожидали. Кто мог знать, что Энни оставит их так быстро, или что в жизни Лиз и Джона на склоне лет появится Кейт, или что Мэрибет войдет в их дом, подобно ангелу-страннику?

— Я вас всех очень люблю, — сказала Мэрибет, в очередной раз обнимая всех по очереди, будучи не в силах оставить их.

Вдруг ее руки коснулась чья-то ладонь — ладонь ее отца.

— Ну, Мэрибет, поехали домой, — сказал он, как-то странно глядя на нее. — Мы скучали по тебе.

И с этими словами он помог ей забраться в машину. Может быть, на самом деле Берт Робертсон и не был таким деспотом, каким казался, а просто обыкновенным человеком со своими слабостями и искаженными представлениями о жизни. В какой-то степени они все, наверное, извлекли свои уроки из той истории, что им пришлось пережить.

Томми и его родители смотрели вслед отъезжающей машине, надеясь на ее скорое возвращение.

Если все сложится удачно, Мэрибет обязательно приедет учиться в их городок, а может быть, даже останется насовсем. Уиттейкеры были благодарны судьбе за то, что узнали ее, что обменялись с ней такими необыкновенными подарками — дарами любви, душевной щедростью и жизненным опытом. Мэрибет вернула их обратно в кипучий водоворот бытия, а они дали ей будущее.

— Я люблю вас, — прошептала Мэрибет, неотрывно глядя в заднее стекло машины.

Она не переставала махать им, пока дом Уиттейкеров не скрылся из виду, а Джон, Лиз и Томми стояли у крыльца, и каждый из них был занят мыслями об этой необыкновенной рыжеволосой девушке, пока тот дар, который она им оставила, не напомнил о себе громким и требовательным криком.