Она кляла Кеноби за то, что тот не добил ученика. Не посмотрел, умер тот или не умер. Хотя клясть было глупо. Кеноби был нервный джедай. И он один из немногих искренне полагал, что спасает мир от зла…

Придурок.

Она посоветовала ему лететь на Татуин. Он ужаснулся. Она долго, настойчиво и внятно доводила до него мысль о том, что это самое безопасное теперь место.

- Никто не будет искать вас или ребёнка на родной планете вашего ученика и в семье его матери. Поверьте. Вам же надо лишь перестать использовать Силу и затаиться. Ни в коем случае не обучать мальчика. Ни в коем случае себя не выдавать.

- Мальчика?…

- Необходимо разлучить детей. Если они оба одарённые, они будут стимулировать это в играх друг с другом. Девочку заберёт себе Бейл, мы уже договорились…

- Договорились?!…

Она с брезгливостью посмотрела на джедая, но придала своему голосу мягкость и сожаление:

- Господин Органа очень любил Падме. Пусть он возьмёт себе её дочь. Поверьте, так будет лучше. Разлучать детей, конечно, ужасно. Но если они будут вместе, император и Вейдер найдут их…

Этого было довольно.

Первое время она опасалась, что Оби-Вана всё же отыщут. Но она рассчитала верно. На Татуине никто и ничего не искал.

Империя росла и ширилась. Вела победоносные войны. Вейдер оказался очень талантливым полководцем. Перед его силой и перед умом Палпатина не выдерживало ничто.

Она знала это загодя. Она никогда бы не ввязалась в политику, если б не умела чуять расклад событий. Она с самого начала настояла на том, чтобы Альдераан принёс Империи присягу. Её родная планета в её лице - тоже. Палпатин выиграл, и было глупо бороться с такой силой при помощи открытой же силы. Всё равно её было меньше. Опыт секторов, которые надеялись на себя, показал это.

Она была женщина. Она умела ждать. Интриговать и ждать.

За десять лет она сосредоточила в своих руках нити организации, которая накрыла Империю невидимой паутиной. Она жёстко пресекала любые попытки преждевременных военных действий. Бел Иблис полагал, что ушёл сам. Но его вышибли, выдавили из организации, которой он мог причинить только вред. Он ушёл вместе со своим отрядом и некоторое время весьма неплохо отвлекал огонь на себя.

Мотма умела ждать. И действовать так, будто впереди вечность. Она знал, что жизни может не хватить. Но если думать о неудаче, она настанет. Надо думать о том, что делаешь в эту минуту. Сосредоточиться на конкретной задаче. Потом всё придёт.

И всё-таки сил было мало. Оставались дети. Это был козырь. Мотма знала, что когда-нибудь использует его. И всё же сил было мало. А вечно находиться в подполье они не могли.

И тогда появились они . Он. Обозначивший себя как представитель некоей организации, которая сочувствовала их движению. Вышел на связь с одним из их наиболее засекреченных агентов, снабдил изумлённого человека информацией и исчез.

Эту информацию они проверяли сто раз и не поверили в её достоверность. Потом локти себе кусали, ибо она оказалась достоверной на все сто процентов. В следующий свой контакт они осмелились ею воспользоваться. Эффект был потрясающий.

Через длинную серию таких контактов он встретился с ней лично. И покатилось…

Она так ничего не узнала о них. Это её не настораживало - пугало. Она не привыкла иметь дело с союзником, мотивов которого она не знает. И не узнает, потому что не может понять, кто он такой, вообще. Союзник-тень, союзник-призрак. Это не просто опасно. Это может быть смертельно.

Она приняла их помощь, потому что другого выхода не было. Их информация была бесподобна, и сами они достать не могли такую. Но её не покидало ощущение, что за их спинами и ими самими ведётся другая игра. Тех, личная. И все они в ней только пешки.

Нынешний провал закрепил её решение. Она верила ему. Верила, что провал не был ими спланирован. Он сам был в расстроенных чувствах, хотя и скрывал это. Но обычно он был немногословен. А теперь рассыпался в словах и язвил. Безошибочный признак неспокойных нервов.

Значит, у них тоже может что-то не получиться. Это обнадёживает. И подсказывает, что решение, принятое ею ещё давно, самое верное. Решение о своей игре. Если они используют её в своих целях - почему бы и ей не попробовать использовать их - в своих?

Мотма жёстко усмехнулась. Кем бы они ни были - они всего лишь люди. Даже если они одарённые (было у неё такое подозрение-мысль). Их можно использовать. И нужно это сделать.

Она улыбнулась. Фей'лиа уже отправлен кодированный запрос. Скоро он сам прибудет сюда. И тогда мы посмотрим. Нас тоже будет двое.

Человек ниоткуда.

Человек, который разговаривал с Мотмой, усмехался. Как всегда. Как обычно. Люди не могут жить без интриг. И без дурацкой мысли о том, что они свободны. В интригах. В жизни. В игре.

Сами себя этими интригами загоняют в угол. И каждый раз им кажется: они могут переиграть. Никогда. Они лишь слепо следуют своей природе, делая себя предсказуемыми от девяноста до девяноста девяти процентов.

Человек нахмурился и вздохнул. Десять процентов - большой допуск. Слишком большой допуск. Особенно когда он касается таких людей, как Вейдер и Палпатин. Палпатин и Вейдер…

Ничего. У них осталась козырная карта. И, кажется, в ранге Туза или Госпожи.

Люк.

Люк Скайуокер дрых без памяти. В каюте станции на ярусах высшего командования, куда его отвели. За дверью стояли гвардейцы. В каюте был практичный комфорт. Люку до этого не было дела. Он спал. Поджав под себя ноги и разметав руки по одеялу. Вывернулся боком и полуоткрыл рот.