– Прости, Делиена, – покаялся Маркус, – я думал, ты спишь.

– Реверанс сделать не забудь, – проворчала Лена. – Тебе не идет смирение.

– Он в порядке, если ты встревожена. От этого не умирают… в первый день, по крайней мере. Вот если бы он прокапризничал до рассвета, то спасти бы его смогла только серьезная магия.

Или серьезная медицина. В моем мире это называют наукой, здесь – магией. И по какой науке «сисадмин» настроил четкое изображение на всю площадь? Химия ему помогла глаза толпе отвести? Или хватание за амулет и закатывание глаз? Физика – акустические колебания определенного тона и силы. А амулет – по привычке. Как белый халат в лаборатории, который там вовсе не нужен или может быть зеленым в полосочку, однако все равно белый. А мизинцем махал от усердия.

Худая рука коснулась пальцев Лены. На запястье виднелись следы от веревок – красная полоса, кое-где начинающая синеть. Нормальная гематома. Синяк, проще говоря.

– Ты заставила меня сохранить лицо. Это не самое главное в жизни, но все равно – спасибо. Я бы смог жить дальше, только… только сейчас мне будет легче.

– Пока не удавят, – невинно добавил Маркус. – Я отобьюсь, ее не тронут, а тебя в покое не оставят. Если только она не проведет тебя в другой мир. Ты очень дорожишь своим домом?

– Жизнью я дорожу куда больше. Особенно теперь, – очень серьезно ответил шут, глядя Лене в глаза. Маркус недоверчиво хмыкнул, но Лене показалось, что она понимает. Шут вовсе не сражен ее неземной красотой, потому что и земной-то не было в помине, он вовсе не влюбился с первого взгляда. Это – другое.

Неправда. Ты бы не попросил. Ты не умеешь просить и надеяться.

я? почему ты… я попросил бы. я и правда хочу жить. особенно теперь.

Почему?

что? как… опять… почему? я не понимаю.

Почему?

я… не знаю. ты мне нужна. я должен быть рядом с тобой. это судьба. ты поможешь мне. я знаю.

В чем помогу?

найти себя.

– Черт меня раздери! – ахнул Маркус. – Вы и правда… можете… Мне не показалось. Делиена, даже если ты будешь меня гнать, я не уйду!

– Ей не надо гнать, – почти прошептал шут. – Ей достаточно уйти. И тебе ее никогда не найти.

Маркус не на шутку испугался, даже скрывать этого не стал, даже блестящие бурые глаза потухли. Как уйти-то, уныло подумала Лена, если я понятия не имею, как пришла. И как уйти, оставив их здесь, – чтобы удавили?

– Я не знаю, как уйти, Маркус, – повторила она вслух. – Пусть ты уверен, что я все могу, что я в полной безопасности, что никто не рискнет меня тронуть… Кстати, почему? – Они переглянулись. – Не молчите-ка, а? Или я вам сейчас такую истерику устрою – мечтать будете, чтоб вас всего лишь удавили.

Маркус захохотал, и улыбнулся шут. Не верят? А напрасно. К истерике Лена была близка. Ну, по крайней мере, к продолжительному реву. Домой. В свою маленькую комнатку, дверь закрыть и на диван с книжкой. Не надо мне никакой фэнтези в реальности…

– А эльфы есть? – невпопад спросила она.

– Не везде, – обстоятельно ответил Маркус. – Откуда-то они ушли, а где-то их на памяти людей и не было. Здесь есть, но они людей сторонятся, живут обособленно и визиты… не приветствуют. А зачем тебе эльфы?

– Это сказочные персонажи. Где-то умные и благородные, где-то умные и высокомерные, чаще – чужие. Древняя кровь.

– Чужие, – одновременно произнесли мужчины, снова переглянулись и обменялись улыбками. Продолжил Маркус:

– Древняя кровь, ты права. Поэтому они считают себя высшей расой, а нас так, полуживотными, которые по неведомой причине загнали этих древних в дальние края. Вымирающая раса.

– Они сильны, – возразил шут, – и если даже вымрут, то после людей. И только если захотят. Ты слухами живешь, Проводник, а я интересовался. Читал даже трактат Верина. Даже Хроники Былого. Знаешь, чего мне стоило до них добраться?

– Постели королевы, – съязвил Маркус. – Я бы такую жертву принести не смог.

– А я смог. Согласись, это заслуживает уважения.

– Преклонения, – полусерьезно кивнул Маркус. – Ни ради какой истины я бы на такую жертву не пошел. Я б скорей с ее собакой…

– Вот именно. А я получил Хроники Былого на целую неделю в полное распоряжение. Так что, вероятно, больше всех знаю об эльфах.

– А о гномах? – мрачно спросила Лена. – Троллях? Орках?

– Гномы вымерли, – пожал плечами шут. – Тролли попадаются кое-где, но так редко, что о них забыли. Об орках я никогда не слышал.

– Орки есть. Только не в этом мире, – уточнил Маркус. – Имел счастье познакомиться с их полководцем. Обыграл меня в кости, подлец такой.

С полчала они обстоятельно перебирали сказочных персонажей. Лена выдохлась первой, зато расслабилась. О Бабе Яге и Кощее Бессмертном спрашивать не хотелось, а в фэнтези они не встречались, зато шут и проводник наперебой вспоминали всякие разумные и полуразумные расы, пока Лена не спросила о драконах. Просто так, для поддержания беседы в сюрреалистическом стиле. Обоих словно выключили. Маркус невольно схватился за грудь, где под рубашкой, очевидно, прятался какой-нибудь амулет, а шут просто замер, глядя на Лену расширенными, но не испуганными глазами.

– Храни нас ветер от драконов, – сурово произнес Маркус. Спорить отчего-то не хотелось. Лена поежилась, и Маркус понял это в самом прагматичном смысле, засуетился, притащил мелко нарубленных дров и разжег очаг. Простой и практичной печи, которая долго держит тепло, тут, видно, не придумали. – Я принесу какой-нибудь еды. А вы чтоб носа на улицу не совали. Особенно ты, Делиена!

Лена настолько удивилась, что вопрос задала, уже когда за ним закрылась дверь:

– Почему – особенно я?

Ответил шут:

– Ты здесь явно впервые. Заблудишься. А он боится тебя потерять. – Помолчав, он тихо добавил: – А я еще больше боюсь.

– А если его поймают?

– Проводника? – изумился шут. – Было бы любопытно посмотреть, кто сумеет. И кто рискнет.

– Его видел маг. И палач.

– Палачу не до Проводника, – слегка улыбнулся шут, – у него голова болит. А маг не враг себе, он не возьмется выследить Проводника… его как зовут – Маркус? Ты… ты, похоже, ничего не знаешь о Проводниках? О гномах спрашивала, а о них – нет.

– Я из другого мира.

Он засмеялся.

– Только слепой не увидит. Конечно, из другого. Кто б здешний стал вмешиваться в казнь шута?

– Ты бы не попросил. И умер бы там… на кресте.

Это было почти кощунственно, и Лена снова поежилась, хотя от очага тянуло приятным теплом и ароматом, по сравнению с которым дорогие французские духи воняют помойкой.

– Кровью уже не пахнет, – пробормотала Лена. – Я не привыкла. А… ты ведешь себя так, будто тебе не больно.

– Не больно. Почти. Мазь у него заговоренная, так что ничего удивительного.

– Ничего удивительного! – фыркнула Лена. – Магия, шуты, проводники, эльфы – и ничего удивительного!

– Наука, инженеры, разведчики, люди – что тут удивительного? – улыбнулся шут. – Как ни назови. Ты устала?

– Нет. Я ничего не понимаю. Даже то, как я здесь оказалась и как попаду домой.

– Если ты Странница – легко, – грустно проговорил шут, – но ты не похожа на Странницу. Уж эти никогда бы не вмешались в казнь. Особенно в казнь шута. Зачем ты это сделала?

– Ты так хотел умереть? – рассвирепела Лена. – Ну так выйди и погуляй по улице, авось удавят.

– Я не хотел умереть, но Странницы никогда ни во что не вмешиваются. Ходят… смотрят… странствуют. Мне всегда казалось, что они еще дальше от людей, чем эльфы. Наблюдают. Изучают. А проку-то? Эльфы нас хотя бы презирают или ненавидят, но они Чужие, а Странницы – люди. Больше того – женщины. Проводник просто завидует или восхищается тем, что им даются легко вещи, на которые он тратит много времени. Ему положено восхищаться. И… если ты принимаешь советы шутов, не гони его.

– Я принимаю советы шутов, – буркнула Лена. – Бывало, шуты правили королями. И не прячь улыбку.