Джанет Ниссенсон

«Давние чувства»

Серия «Неизбежность#4»

Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Переводчик Костина Светлана

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! 

Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Аннотация:

ГОВОРЯТ, ТЫ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕШЬ СВОЮ ПЕРВУЮ ЛЮБОВЬ…

Лорен МакКиннон всегда гордилась тем, что никогда не отступала перед трудностями, живя на полную катушку и отказываясь управлять своими эмоциями. Она — квинтэссенция дикого ребенка, который превратился в смелую, бесстрашную женщину, она не верит в сожаления или вторые шансы, и думает, что настоящая любовь бывает только в сказках. За исключением того случая, который произошел с ней одним волшебным летом. Но в отличие от сказок, в реальной жизни любовь может быть жестокой, и Лорен поклялась никогда больше не позволять себе быть такой беззащитной, после того, как ей разбили сердце.

Бен Рафферти всегда был одиночкой, никогда не принадлежащий ни определенному месту, ни другому человеку, до лета, когда он оказался в Биг-Сур и встретил девушку, которую сразу же признал, как свою вторую половинку. Но звезда Лорен сияла слишком ярко, и остаться рядом с ней означало реальную возможность приглушить этот блестящий свет. Решение оставить ее далось ему с трудом, и спустя годы он задается вопросом, что было бы, если бы он остался.

И когда их пути неизбежно пересекаются снова, гордость и отказ Лорен простить его, продолжают удерживать друг друга на расстоянии, как и новая женщина в жизни Бена. Но, в конечном итоги, чувства и истина дают о себе знать, их нельзя отрицать. Найдут ли Лорен и Бен, наконец, свой путь друг к другу или им так и суждено никогда не соединиться?

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения,

предназначена для 18+

Глава первая

Биг-Сур, Калифорния

Прошло более десяти лет с тех пор, как Бен Рафферти покинул пригород Цинциннати, где он вырос, с сожалением оставив холодные, снежные зимы и обыденное среднезападное существование с самого рождения. И давние чувства теперь в десять раз усилились, пока он шел несколько ярдов по дороге из гравия и к открывающемуся виду, у него пропали все слова и замерло дыхание.

Он не первый раз ездил в Калифорнию (или на центральное побережье), но Бен никогда раньше не видел такого вида перед собой. На могучий Тихий океан, волны, которого разбивались о зубчатые скалы, обрамленные величественными прибрежными кипарисами, этот вид был, безусловно, одним на миллион. И фотографии этого вида будут дополнять его статью, которую он писал в настоящее время, колеся по дорогам, за столько времени своей творческой карьеры, увидев самый красивый уголок по сравнению с любой точкой мира.

Он настроил камеру, которой никогда не пользовался, в конце концов, он был писателем, а не фотографом. Последние пару лет он научился многому, во многом стал разбираться, особенно ведя кочевой образ жизни. С таким видом, какой был перед ним прямо сейчас, фотографии смогут сказать все сами за себя.

Бен успел отщелкать полдюжины кадров, когда позади него со смехом женский голос лениво произнес:

— Вы понимаете, что вторглись на чужую территорию, не так ли? И что местные жители, как известно, стреляют в нарушителей?

Он был писателем со стажем, так как начал писать в десятилетнем возрасте, и конечно, понимал значение слов «ошарашен», «потрясен» и «громом поражен». Но он никогда не испытывал подобные чувства на себе до сих пор… повернувшись, он увидел девушку, несомненно, самую великолепную женщину, которую ему доводилось видеть.

Небольшого роста, фигуристая богиня пристально смотрела на него, очевидно, немного напуганная его внешностью — огромным ростом, хороших восемь дюймов и весом все семьдесят фунтов. Уголки ее пухлых губ забавно приподнимались, темно-белокурая бровь с любопытством была выгнута, ожидая от него, не слишком терпеливо, ответа. Ее длинные волосы были влажными, как будто она только что вышла из океана, поэтому он не мог сказать точно какого цвета ее волосы, но глаза, внимательно рассматривающие его, были ясными, глубоко зелеными.

На ней были надеты крошечные обрезанные джинсовые шорты с бахромой, из-под которых показывались длинные загорелые ноги. Но он не мог оторвать взгляд от ее верхней части — темно-синего цвета в горошек бикини, полностью зациклившись на мизерном клочке ткани, обнажающем, действительно, потрясающую грудь.

Она зыркнула на него взглядом, которым видно укладывала парней.

— У вас уже есть один страйк за вторжение в частную собственность. Вы пытаетесь меня разозлить еще больше, пялясь на мои сиськи?

Бен ухмыльнулся про себя и медленно поднял взгляд к изумрудным глазам маленькой злючки.

— Простите. Просто... ну, я вдруг увидел этот вид на океан, и понял, что это самый потрясающий вид, который я когда-либо видел. А потом я повернулся...

Она закатила глаза.

— Да? Это лучшая сказка, которой ты снимаешь девиц? Не пытайся придумать что-нибудь еще более умное. Поверь мне, когда я говорю, что слышала уже все, это так и есть, следующие твои слова, как правило, будут хуже предыдущих. Это ваш мотоцикл припаркован у подъездной дороги? Вы не видели огромного знака, что это частная собственность и доступа к пляжу нет.

Он пожал плечами.

— Видел. Но я хотел сделать несколько фотографий, и подумал, что смогу проскользнуть незамеченным. Они для статьи, которую я пишу, и я искал идеальный вид все утро. И этот вид определенно тот.

Она прищурилась, поглядывая на него, потом внимательно окинула взглядом камеру, которую он держал перед собой.

— Ну, черт возьми, таким куском дерьма идеального снимка уж явно не получится. Кто вообще тебе продал это жалкое подобие камеры?

Бен нахмурился, когда она неторопливо направилась к нему, вытянув вперед ладонь. Несколько неохотно он положил свою камеру ей в руку.

— Похоже, ты чуток разбираешься в этом. Да?

Она улыбнулась и кокетливо подмигнула.

— Можно сказать и так, Голубые Глаза. Кстати, меня зовут Лорен. Лорен МакКиннон. Мой дядя Малкольм профессиональный фотограф. Он написал много книг на эту тему, а также устраивал выставки и бла, бла, бла. В пять лет он дал мне камеру. Так что, да, я «чуток» разбираюсь в этом. И я знаю, что твой фотоаппарат, — она пренебрежительным взглядом одарила его камеру, — я не дала бы даже ребенку.

Бен издал низкий свист.

— Малкольм МакКиннон. Да, я слышал о нем. Он один из самых известных фотографов природы за последние несколько десятков лет. О, я — Бен. Бен Рафферти. И я, ах, уже ухожу. Я, действительно, не хотел вторгаться на частную собственность.

— Постой.

Лорен продолжала неодобрительно покачивать головой на камеру, которую все еще держала в руках. Надо признать, что в дисконтном магазине электроники он положился на мнение занудного продавца, который и порекомендовал ему этот фотоаппарат, поскольку деньги были проблемой, Бен не мог позволить себе что-то более навороченное.

Она перевела взгляд с камеры на океан, а потом на него.

— Ты прав. Вряд ли ты найдешь лучший вид, чем этот в этой части побережья. И было бы уголовным преступлением публиковать снимок моего пляжа, сделанный таким куском дерьма.