Делла Стрит вышла, подняла правую руку, приняла присягу и заняла место для свидетелей.

– Вы знакомы с обвиняемой Максин Линдсей?

– Да.

– Вы были с ней знакомы до того, как встретились вечером тринадцатого сего месяца?

– Да.

– Вы встречались с ней в упомянутый день?

– Да.

– Вы разговаривали с ней?

– Да.

– В котором часу?

– Около девяти часов вечера.

– Кто присутствовал?

– Мистер Мейсон и Максин Линдсей.

– Что она сказала? О чем был разговор?

– Одну минуту, – взял слово Мейсон. – Можно мне задать вопрос по ходу дела?

– Конечно, – разрешил судья Мэдисон.

– В каком качестве вы присутствовали во время разговора, мисс Стрит?

– Я была вашим секретарем.

– А чем я занимаюсь?

– Вы адвокат.

Мейсон улыбнулся судье Мэдисону и сказал:

– А теперь, ваша честь, я бы хотел заявить протест на том основании, что этот вопрос требует сведений, не подлежащих огласке, конфиденциальных сведений, сообщаемых только адвокату.

– Одну минуту, – возразил Декстер сердито. – У меня есть еще вопрос: мисс Стрит, являлась ли Максин Линдсей в то время клиенткой Перри Мейсона?

– Я не знаю, – ответила Делла Стрит после минутного колебания.

– Тогда я задам вопрос иначе, – продолжал Декстер. – Она заплатила гонорар?

– Нет, она не платила.

Декстер торжествующе улыбнулся:

– Ну вот, ваша честь. Как видим, это не те отношения, которые связывают клиента и адвоката.

Тут вмешался Мейсон:

– Я бы хотел задать вопрос. А сейчас мисс Линдсей является моей клиенткой, мисс Стрит?

– Само собой разумеется, – прервал его судья Мэдисон. – Не вижу, какое отношение это имеет к делу. Вы выступаете в качестве ее адвоката.

– Тогда, – сказал Мейсон, – раз ни у кого не вызывает сомнений то, что она является моей клиенткой в данный момент и я выступаю в качестве ее адвоката, я задам мисс Стрит еще один вопрос: она когда-нибудь платила мне гонорар?

– Нет, не платила.

Судья Мэдисон улыбнулся:

– Извините меня, адвокат, но ваш перекрестный допрос не произвел на меня впечатления, мне не совсем понятно, чего вы добиваетесь?

– Я бы хотел задать еще один вопрос мисс Стрит, – вмешался Декстер. – Мистер Мейсон говорил вам, что собирается представлять интересы Максин Линдсей?

– Да.

– И когда он сделал это заявление?

– Четырнадцатого.

– Значит, тринадцатого он не говорил вам, что она является его клиенткой?

– Нет, в то время не говорил.

Судья Мэдисон пригладил рукой волосы.

– Думаю, нам надо прояснить факты по этому делу, – сказал он, – прежде чем суд вынесет решение по поводу протеста.

– Позвольте мне задать еще один вопрос мисс Стрит, – сказал Мейсон. – Известно ли вам о существовании каких-то дружеских связей, то есть просто личных дружеских отношений, между мной и мисс Линдсей?

– Нет.

– Указывало ли что-то в упомянутом разговоре на то, что она консультируется со мной скорее как с другом, чем с адвокатом?

– Нет, она пришла за консультацией к вам, так как прежде была в вашей конторе.

– Она сказала вам об этом?

– Это следовало из разговора, да.

– Если суд позволит, то я возобновляю протест.

– В данном случае я намерен поддержать его, – согласился судья Мэдисон. – Пусть события развиваются своим чередом. Если улик будет достаточно для привлечения обвиняемой к ответственности без решения суда по поводу этого протеста, тогда обвинение может изъять эти вопросы, так как не будет необходимости задавать их. Суд полагает, что этот момент является существенным, и, возможно, нам придется привлекать крупных специалистов по этому делу, и тем не менее суд намерен поддержать протест.

– Очень хорошо, – начал Декстер не слишком любезно. – Я еще раз просмотрю дело, так как полагал, что не будет возражений против заявления Трэгга о том, что ему сказала Делла Стрит. Я считаю, что это часть res gestae.[1]

– То, что она сказала об обнаружении трупа, может быть частью res gestae, – пояснил судья Мэдисон, – но то, что она передала как фрагмент разговора, приведя слова подзащитной адвокату в предыдущий день, не является частью res gestae.

– Очень хорошо, тогда вызывайте лейтенанта Трэгга.

Делла Стрит возвратилась на свое место.

– Лейтенант, вы встречались среди дня четырнадцатого числа с Максин Линдсей, обвиняемой по этому делу?

– Да.

– Где?

– В Рединге, штат Калифорния.

– С ней там кто-нибудь был?

– Мистер Перри Мейсон.

– Вы сделали какое-либо заявление в присутствии Перри Мейсона?

– Да, сэр. Я сказал, что хочу допросить ее по делу об убийстве Коллина Макса Дюранта.

– А обвиняемая сделала ли какое-либо заявление в тот момент?

– Тогда – нет. Ей запретил мистер Перри Мейсон.

– Вы возвратились в Лос-Анджелес?

– Да, сэр.

– Кто возвратился с вами?

– Мистер Перри Мейсон и Максин Линдсей, обвиняемая.

– Впоследствии Максин Линдсей отвечала на вопросы в отсутствие Перри Мейсона?

– Да, сэр.

– Она сделала какое-нибудь заявление?

– Сначала она отказалась. Потом я объяснил ей, что мы не хотим никакой несправедливости, но ей необходимо опровергнуть имеющиеся против нее улики. Мы проведем расследование, и если оно подтвердит то, что она говорит, то она будет освобождена. Далее я пояснил, что и этот ее побег тоже является свидетельством против нее. Она ответила, что никуда не собиралась убегать, а просто решила навестить свою сестру, некую миссис Хомер Стиглер, проживающую в Юджине, штат Орегон. Далее я поинтересовался, как долго она находится в пути, и узнал, что она выехала из Лос-Анджелеса приблизительно в девять сорок, около полуночи была в Бейкерсфилде. Она очень ограничена в средствах и старалась останавливаться только в самых дешевых мотелях.

– Все это вы узнали от обвиняемой?

– Да, сэр.

– Ей объяснили ее конституционные права?

– Да.

– Что еще она рассказала вам?

– Она послала телеграмму сестре с просьбой выслать ей телеграфом денег, и эти деньги она получила в Рединге.

– А вам не доводилось разговаривать с ее сестрой, лейтенант?

– Да, я разговаривал с ней позднее.

– И сестра подтвердила…

– Одну минуту, – вмешался Мейсон. – Вопрос является наводящим. Более того, он несущественный и к делу не относится. Утверждения, сделанные сестрой относительно обвиняемой, не могут…

– Снимаю вопрос, – не дал договорить ему Декстер. – Я хотел сэкономить время.

– А я хочу соблюсти конституционные права обвиняемой, – поставил точку Мейсон.

– Итак, делала ли вам обвиняемая еще какие-либо заявления?

– Да, делала. Я высказал предположение, что она назначила встречу Перри Мейсону в определенном месте, но она это отрицала. Затем я задал вопрос относительно времени ее встречи с Перри Мейсоном, и она ответила, что в последний раз видела адвоката около девяти тридцати вечера тринадцатого. Потом она решила навестить сестру и отдала ключ от квартиры мисс Стрит. Я спросил, хорошо ли она знала покойного Коллина Дюранта. Вначале из ее ответа следовало, что они едва знакомы. Потом она отказалась от своих слов и признала, что одно время они были в приятельских отношениях, но после ее переезда в Лос-Анджелес стали встречаться лишь время от времени.

– Вы задавали вопрос о том, был ли у нее ребенок? – спросил Декстер.

– Одну минуту, – раздался голос Мейсона, – я протестую. Вопрос наводящий. Он совершенно недопустим и не относится к существу дела.

– Согласен с тем, что вопрос неправомерен, – согласился судья Мэдисон, – по крайней мере в данной формулировке.

– Хорошо, я сформулирую по-другому, – резко отреагировал Декстер. – Спрашивали ли вы у нее о ребенке, которого она родила от покойного Коллина Дюранта?

– В то время – нет. Нет.

– А позднее?

– Да.

– Что она ответила?

– Я протестую против всех этих вопросов, как наводящих и…