Тема разговора перебегала с быстротой молнии. Говорили о фронте, о пролетарской поэзии, о международной революции, о приемах конспирации. Словесные атаки сопровождались дымовыми завесами и перерезались острым поблёскиваем папирос.

Уже давно надоели споры. После недели безделья обещание Костина жгло и томило их. Вдруг— стук в двери. Все всполошились. Вошел Костин. Зная его привычки, никто не проронил слова. Костин был оживлен.

— Ребята, весна началась. Земля треснула. Травка выползла, а вместе с нею всякая тварь; зеленая, желтая, белая.

Очевидно, нам придется травку пощипать? — спросил Сергей.

— Вот именно. Я приберег для вас хорошее дельце, некоего гражданина французской республики Наталя Эрбе.

— Имя — многообещающее, — процедил Андрей.

Костин стал рыться в портфеле и знакомить друзей с делом Эрбе. Когда он дошел до цифровой расшифровки записки, Андрей промычал:

— Значит, в Батум нам съездить придется.

Костин с удовольствием заметил:

— Вот это я люблю. Сразу быка за рога: вам необходимо познакомиться с Катей, хотя бы под этим именем скрывалась обезьяна. Я думаю — мы имеем дело с ловкой шайкой белогвардейских бандитов, широко субсидируемых Антантой. Тульский взрыв, покушения в Петрограде, события в Казани— все это, как подсказывает мне нюх и некоторые почти неуловимые обстоятельства, дело одних рук. И теперь мы как будто, на верном следу. Не выпустить бы только нитей. Но я на вас, ребята, надеюсь.

— По тому мужеству и хладнокровию, с которым Эрбе покончил с собой, видно, что работник он серьезный и ответственный. Мне кажется, что к нему еще заглянет какой-нибудь молодчик заграничный. Вот его и нужно будет сцапать. Мише я предлагаю, поэтому, поселиться в Столешниковом, его кстати легко загримировать под Эрбе — и рост и характер волос, и овал лица те же. Кроме того, Миша будет резервом — независимо от Батума нам здесь придется поработать. Тебе же, Андрей, вместе с Сережей, завтра же нужно катить в Новороссийск. Поезд уходит в 3. В 10 утра — все у меня. Знакомьтесь с делом, получайте нужные бумаги и деньги.

С этими словами Костин ушел. Оставшись одни, друзья долго еще ломали головы над загадкой.

— Не может быть, чтобы 14—I означало календарное число. А ты, Андрей, как думаешь?

— Это явка. А вот— Мария, — Здесь явное злоупотребление женщинами: Катя, Мария…

На Черноморье кипело, как в котле. Неразбериха стояла страшная. Каждый город жил автономно. Средств передвижения не было, если не считать нескольких моторных лодок. Мосты были разрушены, корабли затоплены. Бронепоезда спущены в воду. Еще недавно здесь проходила белая армия, гонимая сзади красными войсками, а с боков и спереди тревожимая зелеными отрядами. От Новороссийска и до Туапсе вся дорога была усеяна дохлыми лошадьми. Кое-где валялось военное имущество. Сотни семейств, связавших свою судьбу; с белыми, не выдержали тягот отступления до корней прогнившей армии и осели в городах и дачных местностях.

Среди них было много переодетых офицеров, не оставивших мыслей борьбы с красными. Гражданской власти еще не было.

В один из вечеров по главной улице Новороссийска разгуливали два молодых человека и вели следующий разговор:

— Ваню Клячко я знаю два года. Он замечательный подпольщик. Два раза был приговорен к расстрелу и оба раза остроумно выворачивался из беды, но предложение его мне не нравится. Что за смысл ехать на авось, не зная местностей, не имея даже заявок!

— Ваня — это мотор.

— Мотор мы и без Вани могли бы достать. Бумаги, которыми снабдил нас Костин, на кого угодно окажут влияние.

Андрей улыбнулся.

— Здесь еще у всех лихорадка. Бумаг не читают.

— А Ваня, думаешь, сможет получить мотор?

— Уверен.

Оба друга замолчали, продолжая думать о предстоящей поездке. С моря поднялся сильный ветер, возбуждая и обостряя мысли.

— Андрей, а ведь следует добыть кой- какие документы?

— Не мешало бы.

— Есть идея, — вскрикнул Сергей. — Я думаю произвести обыск в консульствах. Там никто еще не рылся. Быть может, удастся серийку бланков прихватить. Время терять нечего. Иду в консульства, а ты?

— По кофейням бродить буду. В десять у Вани.

Кофейни были переполнены народом. Выбитые из колеи торговцы, комиссионеры, владельцы судов и более мелкие сошки пытались найти здесь успокоение в сочиняемых друг другу сплетнях и небылицах. Обволакиваемые дымом наргиля, они отдавали весь нерастраченный за день базарный азарт бешеным движениям руки, бросавшей кости. Шум стоял невыразимый.

Переходя от столика к столику, как бы интересуясь игрой, Андрей прислушивался, к разговорам. В одной из кофеен, за партией в кости, ему удалось разговориться с греком. Жаловались друг другу на тягости жизни.

— Ничего здесь не сделаешь, — печально пробормотал Андрей.

— Нет, почему? Можно сделать большие дела, если съездить в Батум за камешками для зажигалок.

Андрей насторожился.

— А что они сейчас разве в цене?

— Откуда вы свалились, что таких простых вещей не знаете? — подозрительно спросил грек.

Андрей быстро придумал правдоподобную историю, как ему пришлось, продвигаясь с белыми, осесть в Новороссийске. Грек успокоился.

— Да, здесь камешки на вес золота. Привезите несколько кило, и вы будете на всю жизнь обеспечены.

— А как же туда поехать — с поддельной агитацией? — спросил Андрей.

— Какой умный! Как поехать!! Если бы это было, то в Новороссийске, кроме солдат не осталось бы ни одного человека. Судна все конфискованы. А если и достанешь лодку — из порта, все равно, не выпустят.

Уплатив за проигранное кофе, Андрей вышел. Яркая мысль закипала в мозгу: — нужно составить солидную греческую кампанию, дать им возможность поспекулировать и тогда все пути в Батум открыты.

— Представьте себе мое удивление, когда в греческом консульстве, делая выборку бланков, я застал за такой же работой одного грека. Впрочем, тот не удивился, не испугался, наоборот, предложил мне свои услуги. Я охотно согласился, когда он показал удостоверение из Особого Отдела. Все же подозрительным он мне показался.

— А как был одет грек? — спросил Ваня, поднявшись во весь свой гигантский рост. Его тусклые монгольские глаза вдруг замерцали.

— В синем пальто и котелке.

— Ага, — Ваня заходил по комнате…

— Ты его знаешь? — спросил Андрей.

— Да, знаю. Но не все знаю о нем. Субъект странный. И познакомился я с ним при странных обстоятельствах.

На другой день после вступления нашего в Новороссийск, приходит ко мне оборванный грек и просит принять его в секретные сотрудники. Доставляет мне интересные материалы. В это время входит Саша Стуков, тот самый, которого я отправил в Тифлис. Грек в ужасе пятится. Стуков обнаруживает достоинства прекрасного боксера. Грек падает в беспамятстве: — Теперь можешь его использовать, он человек полезный, — заявляет Стуков. И больше ни слова. Так и не узнал — в чем дело, ни от него, ни от грека. Работает исправно и добросовестно. Великолепно ориентируется. Я полагаю, что никто лучше не сможет провести в жизнь план Андрея. Только чур — быть осторожным.

— Ладно, — пробормотал Андрей.

Ваня ушел, а друзья стали пить чай, молча и обдумывая.

Через полчаса пришел Ваня в сопровождении грека. Синее пальто, котелок. Быстрые, хитрые глазенки перебегали с одного лица на другое. Почти отсутствующие щеки и заостренный нос говорили не об одном месяце тревоги и фальши. Особенно неприятна была его заискивающая улыбка.

— Киракопуло, — представился грек.

— Что, пригодились бумаги.

— Да, пригодились, — смотря в упор ответил Сергей.

Грек смежился и замолчал.

— Нам нужно ехать в Батум!

— Знаю.

Андрей удивился.

— И вы хотите камешками торговать? — улыбнулся грек.

— Ты его уже успел познакомить с делом, Ваня?

— Нет, ничего не говорил.

— Греческий язык — длинный язык. С греком говорить будешь, язык за зубами держи.