– Но этой даме номер все-таки сдали?

– Верно. Она сказала, что вела машину всю ночь, что направляется в Голливуд и хочет поспать два-три часа. Заверила, что охотно заплатит за сутки, даже если проведет в номере всего несколько часов. Мол, смертельно устала, и ей совершенно необходимо слегка отдохнуть.

– И как долго она оставалась в мотеле?

– А вот это самое интересное, – ответил Дрейк. – Судя по всему, в час дня выписалась.

– Как так?

– В половине первого одна из горничных заметила, что номер пуст и ключ висит на внешней стороне двери. Вроде в номере принимали душ – полотенце лежало на полу. Но кровать осталась нетронутой. И в комнате не было никакого багажа.

– И эта женщина заходила в номер Эвелин Багби?

– Горничная видела, как она оттуда выходила. Горничная считает, что это именно та женщина, которая сняла номер в такой необычно ранний для мотеля час.

Мейсон сказал:

– Пол, то, что ты говоришь, чрезвычайно интересно. А где в это время была Эвелин Багби?

– Видимо, завтракала. Пока она жила в мотеле, вставала поздно. Горничная сказала, что Эвелин Багби в течение многих лет привыкла подниматься по будильнику, а здесь отдыхала от режима – раз уж ей выпала возможность побездельничать. Так она объясняла сама.

– Пол, раздобудь фотографии Айрин Кейт и покажи их горничным. Если они опознают Айрин как даму в черных очках, мы немедленно выйдем на тропу войны.

– Не забывай, Перри, эта дамочка так и не сняла очков, так что опознать ее будет очень трудно.

– Я понимаю.

– Ты все время будешь у себя?

– Да. Если соберусь уходить, предупрежу, – заверил Мейсон. – Скорее всего, просто заскочу в твою контору. А ты продолжай разрабатывать это направление.

– Появилось что-нибудь свеженькое? – поинтересовалась Делла, едва Мейсон повесил трубку.

Он пересказал ей все, что сообщил Дрейк, и распорядился:

– Попытайся связаться с Эвелин Багби.

– Ты хочешь сам с ней поговорить?

– Нет. Просто передай, что в ее деле наметились любопытные перспективы. Скажи, что, возможно, к ней заявится Айрин Кейт и попытается заключить сделку. Как бы ни было необычно предложение и что бы ни происходило, она не должна соглашаться. Ни на что.

Делла Стрит кивнула и направилась в приемную.

– Я позвоню оттуда, чтобы тебе не мешать.

– Тогда позвони еще Фрэнку Нили в Риверсайд и скажи ему, что мы идем по горячему следу.

Делла вышла, а Мейсон принялся мерить контору шагами. Глаза его блестели.

Секретарша вернулась через несколько минут.

– Шеф, я дозвонилась до Джо Падены, но Эвелин там нет.

– Что?!

Мейсон резко остановился.

– Эвелин работала с двенадцати до трех. Теперь она должна заступить в восемь и работать до часа ночи. Ты сам мог бы догадаться, что на сотню долларов, которую ты дал рыжеволосой, она кинулась покупать себе одежду.

Мейсон ухмыльнулся.

– Ты на ее месте сделала бы то же самое.

– Я спросила Джо, не пытался ли кто-нибудь связаться с Эвелин или оставить для нее сообщение. Он ответил, что звонил какой-то мужчина и предупредил, что С.М. желает все уладить. Просил передать это Эвелин.

– С.М.?

– Да, только инициалы.

– Стив Меррил, – задумчиво произнес Мейсон. – Откуда он мог узнать, где следует искать мисс Багби?

– Возможно, она сама ему позвонила.

– Возможно, – повторил Мейсон. – Не относятся ли слова «все уладить» к аресту? Если мы установим, что женщина, заходившая в номер Эвелин в мотеле Короны, была Айрин Кейт, то речь пойдет о весьма значительной сумме компенсации.

– Так что – пусть Джо передаст сообщение С.М. Эвелин Багби? – уточнила Делла.

– Она может и сама позвонить С.М.

– Что будем делать?

– Вот что, Делла… – Мейсон глянул на часы и принял решение: – Бери мою машину и поезжай к Падене. Гони во всю мочь. Как только появится Эвелин, передай ей все, что я говорил. Убедись, что она не видела никого или не получала ничьих сообщений. Как только поговоришь с ней, позвони мне, и мы пообедаем где-нибудь в Голливуде… Слушай, у тебя же сегодня выходной, да?

– Выходной. И я хочу есть. Но уже еду. Позвоню с перевала. Вероятно, это произойдет довольно скоро.

Делла надела пальто, улыбнулась Мейсону ослепительной улыбкой и внезапно вспомнила:

– Черт! Я ведь не позвонила Нили! Так заговорилась с Паденой, что…

Мейсон махнул рукой, отпуская все грехи.

– Герти позвонит Нили. А ты поезжай.

Когда дверь за Деллой закрылась, Мейсон поднял трубку и сказал, обращаясь к Герти, сидевшей в приемной:

– Соедини меня с Фрэнком Нили из Риверсайда. Я буду ждать у аппарата.

В разговоре Мейсон поведал Нили о том, что появились новые факты и в свете этого неразумно сейчас даже обсуждать вопрос о компенсации.

– Ладно, – рассмеялся Нили. – Я оставляю все на ваше усмотрение, господин адвокат, и не скажу этим киноакулам ничего, даже если они спросят у меня, который час. Вообще-то я здесь ни при чем.

– Вы – мой партнер, – возразил Мейсон. – Вы защищали в суде Эвелин Багби, за что вам причитается гонорар.

– Полагаете, дело выглядит настолько перспективным?

– Ну, трудно сказать, – честно признался Мейсон. – Однако, вполне возможно, мы напали на след, который в конечном счете приведет нас к тому, что Эвелин будет выплачена солидная компенсация – по справедливости.

– Что ж, надеюсь на это. Девушка нуждается в деньгах, – ответил Нили. – Но, видимо, вам известны какие-то законы, которых не знаю я. Пусть меня черти заберут, если я понимаю, каким образом вы сможете приписать Айрин Кейт злой умысел – всем известно, что она подмахнула заявление с обвинением в воровстве по указке помощника окружного шерифа.

– Я знаю те же законы, что и вы, – ответил Мейсон. – Но я так долго занимаюсь адвокатской практикой, что успел уразуметь: сначала надо собрать все факты, а уж затем применять законы.

– Постараюсь запомнить эту мысль.

Мейсон рассмеялся.

– Понадобится много времени, чтобы понять ее по-настоящему. В учебниках этого нет. Я буду держать вас в курсе происходящего.

Он повесил трубку, уселся в свое кресло, заложил руки за голову и погрузился в размышления. Спустя какое-то время закурил сигарету. Раз за разом прокручивая в голове ситуацию, Мейсон старался рассмотреть ее со всех сторон, не упуская ни одной, самой неожиданной точки зрения.

Послышался стук в дверь. В кабинет вошла Герти.

– К вам Айрин Кейт. Говорит, что должна кое-что объяснить. Личное.

– Она одна? – спросил Мейсон, включая скрытый магнитофон.

Герти кивнула.

– Впусти ее, – Мейсон раздавил в пепельнице окурок. – И знаешь что, Герти…

– Да, мистер Мейсон, слушаю.

– Если через несколько минут припрется Мервин Олдрич и заявит, что он должен встретиться здесь с Айрин Кейт, скажи ему, что у меня важная встреча и я велел никого не впускать.

Герти кивнула.

– То же относится и ко всем остальным, – продолжил Мейсон. – Предполагаю, беседа с дамой, которая, возможно, почувствовала слабые угрызения совести и проявила первичные признаки раскаяния, затянется, и на этот раз я хочу быть уверен, что это возвращение на стезю добродетели не будет прервано типом, у которого на месте совести нечто другое. Мысль ясна?

Герти улыбнулась и повернулась к двери.

На этот раз манеры вошедшей в контору Мейсона Айрин Кейт разительно отличались от тех, что она продемонстрировала в прошлый раз. Кейт была холодно-отстраненной и надменной, что указывало на наличие тщательно разработанного плана.

– Здравствуйте, мистер Мейсон, – сказала она, подходя поближе и протягивая руку для пожатия. – Мне очень жаль, что все так получилось.

Мейсон вскинул брови.

– Я говорю по поводу Мерва. Мервина Олдрича. Вы понимаете?

– А что с ним? – невинно осведомился Мейсон.

– У него совсем иной способ смотреть на вещи, любую ситуацию он обдирает до голой схемы, устраняя из нее всякий человеческий компонент.