Ким заметила мой внезапный интерес и наклонилась поближе:

— Что это?

— Наша связная.

— Как ты узнал?

— Песня. Арт Кифер и я используем ее как пароль. Знаешь ли, воспоминания о войне, когда наш небольшой оркестрик работал за линией фронта.

— Ностальгия?

— Нет, — сказал я, — просто привычка. Кое-что из того, что невозможно забыть.

Она легко улыбнулась:

— Твоя Роза Ли никогда не участвовала ни в какой войне. Ей вряд ли больше двадцати пяти.

— Арт устроил ее сюда для своих собственных дел.

— Что-нибудь вроде твоих сорока миллионов?

Мои челюсти отвердели.

— Черт побери, Ким. Тебя не касаются его дела. Я уже говорил: он не имеет никакого отношения к тем деньгам.

— Тогда расскажи мне о тех, кто имеет отношение.

— Я думал, что вы уже всех проверили, — съязвил я. — Ваша разведка решила, что он убит. Их работу не назовешь блестящей.

— Возможно, у них не было повода заподозрить обратное.

— Это так. Арту было удобнее, чтобы все считали его погибшим.

— Двое других тоже числились убитыми, — не сдавалась она.

Я потянулся к стакану и опрокинул в себя добрую половину, прежде чем ответить:

— Кэри попал под бомбежку. От него осталось не так много, чтобы можно было провести опознание. Арт и я видели, как это случилось, так что им пришлось поверить нам на слово. Малькольм Ханна попал под поезд, который взрывал на мосту, и пошел на дно вместе с парой тысяч других тел в нацистских формах.

— А Сэл Деккер?

— Его схватили и поместили в концентрационный лагерь. Его пытали, но он так ничего и не рассказал о предстоящих операциях — нам сообщали о них перед самым выполнением. Ему удалось бежать, он подорвался на мине, получил тяжелые ранения, но, к счастью, его спасли дружелюбно настроенные местные жители и после войны передали войскам союзников. Он провел несколько лет в армейских госпиталях, а потом уехал в Австралию.

— Значит, у тебя могли быть помощники, — сделала вывод Ким. Она не могла оставить эту тему.

— Только не Деккер, солнышко, — сказал я. — Он был единственным из нас, кто терпеть не мог то, чем мы занимались. Мы же наслаждались каждой минутой. Все, что он хотел, — стать фермером. Теперь он получил то, что хотел.

— Значит, мы снова возвращаемся к тебе.

— Как насчет этого? — усмехнулся я.

Роза Ли закончила выступление под гром аплодисментов. Я помахал официанту, показал ему фокус с десятидолларовой бумажкой и попросил пригласить юную леди за наш столик.

Купюра исчезла в его кармане, пока он объяснял мне, что, как правило, артисты не присаживаются за столики к гостям, но, так как я не один, а с сеньоритой, возможно, они это устроят. Я уже зарекомендовал себя здесь, так что просьба была расценена как обычный американский стиль поведения и никто не удивился, когда Роза Ли направилась, покачивая бедрами, к нашему столу. Очередные две бутылки шампанского заставили оркестр играть еще веселее и громче и полностью заглушить наш разговор.

— Роза Ли, — сказал я, — моя жена Ким, а я Морган... Винтерс. Присаживайся. Ты выглядела совсем неплохо на сцене.

Она подхватила юбку и скользнула на стул, который я придвинул к ней.

— Выпьешь?

— "Манхэттен", пожалуйста.

Я передал заказ официанту и поднял стакан, приветствуя ее.

— Мне понравилось, как ты спела «Зеленые глаза». Очень мило.

Ее глаза заблестели.

— Правда? Странно, что вам понравился такой старый номер.

— У меня есть друг, которому он тоже нравится. Арт Кифер.

— Я поняла.

Официант поставил перед ней бокал, она сделала крошечный глоток, одобрила и отпила уже порядочно.

Я продолжил:

— Арт предупредил тебя?

— Да, что вам нужно?

— Доступ к радиопередатчику.

— Я живу на Палм-Драйв, 177. Передатчик и приемник спрятаны в гараже, за домом. Что-нибудь еще?

— Информация из Штатов. Есть ли что-нибудь на покойную Бернис Кейс — связался ли Арт с Джоуи Джолли, который, наверное, уже успел что-то выяснить? Скажи им, что это срочно. Поняла?

— Ясно.

— А теперь — слышно ли здесь что-нибудь о Викторе Сейбле?

— О том, кто сидит в Роуз-Касл? — Ее лицо стало серьезным, едва я кивнул. — Не очень-то осторожно задавать подобные вопросы. По каким-то причинам его содержат в специально отстроенном помещении с максимальными мерами безопасности.

— Как ты об этом узнала?

— Охранник... кузен моего друга. Как-то вечером он напился и стал хвастаться. Этот Сейбл... он важная птица, потому что находится под особым надзором Карлоса Ортеги. Все охранники в этом отделении несут персональную ответственность за него.

— Мне нужен кто-то, кто знает о всех реконструкциях тюрьмы.

Роза подумала секунду и кивнула:

— Есть один тип, которого можно купить. Кузен моего друга, Хуан Фусилла.

— Это может оказаться хлопотно. Если мы сможем купить его, то и он сможет продать нас кому-то еще.

— Только заплатив за это жизнью. Ему дадут это понять.

— Хорошо, я полагаюсь на твое слово. Организуй встречу с ним как можно скорее.

— Сегодня вечером? Скажем, в десять?

— Было бы прекрасно. Где?

— Наверное, будет лучше встретиться у меня дома. К этому времени я передам Арту Киферу ваше сообщение. Радиопередатчик будет в вашем распоряжении, если вам понадобится дополнительная информация. — Она помолчала, изучая мое лицо. — Роуз-Касл, сеньор... совершенно неприступна.

— Как серьезно она охраняется?

— Прорвать оборону можно только атакой тяжелой артиллерии. Но на этот случай у них есть приказ убить Виктора Сейбла. — Роза посмотрела вниз, на свои руки, словно изучая тонкие пальцы. — Скажите, вы здесь из-за этого?

Я ответил:

— Да, — и рука Ким предостерегающе сжала мою ладонь. Я осторожно высвободил ее. — Роза на нашей стороне, детка. Мы не можем темнить с ней.

Роза кивнула в знак согласия.

— Вы... агенты?

— Что-то вроде того.

— Это важная миссия?

— Сверхважная.

— Мы сделаем все возможное, если это ускорит падение существующего режима.

— Как много людей в нашем распоряжении?

— Ключевые правительственные фигуры сейчас в подполье. Около двух дюжин специально обучены и имеют опыт военных действий. Мы намеренно не увеличиваем их число, чтобы не допустить предателей и для большей мобильности. На население, разумеется, нельзя полагаться до тех пор, пока наша группа не достигнет очевидных успехов, — только тогда они присоединятся. Сейчас народ держат в страхе наемники Ортеги.

— А влияние коммунистов?

— Они выжидают. Мы еще не настолько сильны, чтобы спровоцировать международный конфликт, но, едва у них появится возможность вторгнуться исподтишка, они, безусловно, это сделают. Ортега им всячески покровительствует.

— Когда вы планируете выступление? Улыбка Розы была невеселой.

— Когда возникнут обстоятельства, которые сплотят народ и помогут смести диктатора. Вот почему мы заинтересованы в сотрудничестве с вами.

Я кивнул:

— Мы постараемся устроить вам такие обстоятельства. Еще одно... Арт Кифер занимался подготовкой вашей военной группы?

— Лично.

— Прекрасно. Я знаю его методы.

— Кое-что еще, сеньор. За вами следят прямо сейчас. Это люди Ортеги, которые подчиняются Руссо Сабину.

— Да, я знаю. Надеюсь, они получили удовольствие от обеда.

Она встала, пожала Ким и мне руку и с улыбкой удалилась, приветствуя на ходу некоторых постоянных клиентов. Следующие полчаса я изображал из себя добродушного пьянчугу, после чего, оставив щедрые чаевые, оплатил счет. Выходя из бара, я, немного покачиваясь, стал прощаться со всеми посетителями, смеясь над их добродушными репликами, — и не побоялся даже вовлечь в это представление людей Ортеги, потешаясь над тем, как они неловко заулыбались в ответ.

На улице мы поймали такси, и, когда я откинулся на спинку сиденья, Ким с любопытством взглянула на меня:

— В чем дело?

— Мне кое-что не понравилось там, в баре.