Несколько вековых дубов, кленов и сосен росли у стен дома, они простирали свои ветви над высокой красной черепичной крышей. На лужайке и вдоль стен дома росли сирень, жасмин, ароматные магнолии и нежные мимозы, а у их стволов некогда были разбиты клумбы с цветами, захваченные сейчас подорожником, травой, олеандром, вездесущими одуванчиками и тем, что осталось от некогда роскошных цветов, вырождающихся без должного ухода садовников.

В это невозможно было поверить, но теперь и навсегда этот дом принадлежал Рику Увинсону и его потомкам, если таковые будут! Дыхание полковника перехватило. Нереально! Этого не может быть! Его собственный дом! И какой!..

— Долго из себя статую будешь изображать? — крикнул снизу Стюарт. — Давай уже, прыгай, дитя джунглей!

— Я любуюсь своими владениями, не мешай, — отозвался друг, но все же спрыгнул вниз. Вслед за ним с кряхтением, морщась от боли в не зажившем животе, перелез через ограду и Стюарт.

— Еще налюбуешься, — Стю оперся о плечо друга, слегка наклонившись вперед, вторую руку прижал к животу. — Чувствую себя старой развалиной, — признался он. — И ведь не сильно ранил, но как качественно!

Друзья пошли к большому красивому дому. И пусть краска на оконных рамах облупилась, на крыше не хватало черепиц, а одна из веток клена была сломана и болталась, запутавшись в нижних ветвях, одно из угловых окон зияло разбитым стеклом, для Рика этот дом был прекрасней всех на свете!

С замиранием сердца полковник Увинсон поднялся на мраморное крыльцо, достал ключ от входной двери. Сердце его сжалось, когда он провернул в замочной скважине ключ. Дверь распахнулась, открывая его взору огромный прохладный холл.

Пол холла был выложен черной и белой плиткой, вниз со второго этажа сбегала полукруглая лестница с белоснежными мраморными ступенями, отделанными по кромке черным мрамором. Стены холла были выложены сизым мрамором, перемежаясь с участками пожелтевших обоев. Лестница обвивала холл почти по кругу, и поэтому был виден вестибюль второго этажа. С потолка второго этажа на мощных, оплетенных паутиной, цепях свисала огромная хрустальная люстра, покрытая сейчас слоем пыли и паутины. На стенах крепились светильники, украшенные хрустальными подвесками. В холл выходили три двойные двери.

— Красотища! Прямо Замок Королей в миниатюре, — пошептал Рик.

— И не говори, — согласился Стю. — Я тут никогда не был, не думал, что здесь так красиво…

— Ладно, пойдем дальше смотреть владения! — полковник сделал несколько шагов вглубь холла, когда из дверей напротив вышел высокий негр с горделивой осанкой, уже седеющий и немолодой, но еще очень даже подвижный и деловитый.

— Добрый день, господа, — поздоровался он. По его манере держаться и правильной речи Стюарт понял — это либо дворецкий, либо камердинер.

— Добрый день, — ответил Стю.

— Могу я узнать цель вашего визита? — негр был одет просто, повседневно, в немного испачканные пылью брюки, старую клетчатую рубашку с закатанными рукавами, а через локоть у него была перекинута какая-то тряпка. Его вид не вязался с правильной речью, и уж точно не подходил к его гордой осанке.

— Это мой дом, мне его подарил лично Его Величество Джонатан II, — ответил Рик. — А вы кто?

Лицо негра расплылось в довольной улыбке, но он ее быстро согнал и вновь принял чисто дворецкий вид.

— По всей вероятности, вы — полковник Ричард Увинсон?

— Да.

— Меня зовут Питер, я ваш дворецкий. Меня и еще нескольких слуг так же передали в ваше личное владение, господин полковник, — он улыбнулся.

Раб, понял Стюарт, наверное, остался от прошлых хозяев. Интересно, а куда делись остальные слуги?

— Если позволите, господин Ричард, я всех вам представлю, одну минуту! — вновь улыбнулся дворецкий

— Эээээ… — Рик немного растерялся.

— Питер, полковник Увинсон хотел бы познакомиться с прислугой, и просит вас собрать их в холле через тридцать минут. Так же полковник Увинсон и я хотели бы выпить чаю, если он есть у вас, и узнать о состоянии дома, парка и ближайших планах по их восстановлению. Я так понимаю, вы являетесь и домоправителем, и дворецким? — пришел на выручку Стюарт.

— Да, господин, — немедленно отозвался дворецкий. — Я — дворецкий полковника Увинсона. Пока нет экономки, я выполняю и ее функции. Позвольте узнать ваше имя?

— Подполковник Стюарт Грейсстоун, — представился Стю.

— В таком случае, господа, прошу проследовать за мной на веранду. Это не по этикету, уж извиняйте, — дворецкий заговорил более привычно для себя, почувствовав, что ругать за простецкие слова его точно никто не будет. — Но мы токма два дня как вернулись сюда. Прибрать успели и залатать лишь хозяйскую спальню, кухню, да пару гостиных. Мебели ж тут, считай, и нет, поэтому готовились встретить вас, полковник Увинсон, на веранде, там почитай вся обстановка сохранилась! А что ей сделается, она ж плетенная, для улицы и приготовленная! Прошу за мной, господа!

Друзья двинулись через старый, запущенный дом к веранде.

Веранда была чисто выметена, светильники на стенах начищены, плетеная мебель оттерта от плесени и грязи, уютно расставлена в углу, вьюн и лианы сняты с колонн, которые они оплели, и даже кусты сирени и жасмина подстрижены, чтобы не лезли через мраморные перила. На большой лужайке перед домом трудился очень пожилой негр, выкапывая многочисленные одуванчики, подорожник, ежевику и олеандр, захватившие все вокруг.

Чай на серебряном подносе друзьям принесла молодая девушка-негритянка. Она немного боязливо улыбнулась и поставила чашки из фарфора с цветами желены на стол, сгрузила туда же чайничек с ароматным чаем, сахарницу и вазочку с печеньем. Еще раз боязливо улыбнулась и убежала в дом.

— Как тебе твои владения? — довольно усмехнулся Стюарт, развалившись в старом плетеном кресле, что немедленно жалобно заскрипело. Стю с опаской покосился на кресло, поерзал по нему уже более аккуратно.

— Великолепно, — признался Рик, отпивая из чашки ароматного чаю. — Не могу поверить, что это теперь мой дом.

— Твой. Ты не теряйся. И слуги теперь твои. И только не говори, что ты против рабства, — приподнял светлые брови Стю. — Рабство исконно существовало в Розми, даже пришельцы были вынуждены его принять и оставить.

— Я знаю, — покачал головой Увинсон. — У меня давно не было рабов… — Рик осекся.

— Да я в курсе, что тебе прошлое поменяли, я ж тебя с Летного знаю. Да и Его Величество что-то такое говорил тогда, — рассмеялся подполковник, но тут же поморщился — рана очень не любила, когда ее тревожили. — Ты-то хоть не маньяк-убийца в прошлом?

— Нет, — рассмеялся полковник.

— А я порой сомневаюсь, — признался Стю. — Ты как в бешенство впадаешь, так все! Тушите свет!

— Это редко бывает! — запротестовал Рик.

— Зато весьма впечатляюще.

— Я действительно много чего в юности натворил, — признался Увинсон. — И убил. Но я не маньяк.

— Имя-то у тебя хоть Рик? — хмыкнул Стюарт, отпивая еще немножко чая. Кресло под ним недовольно скрипнуло.

— Рик, — подтвердил друг. — И даже фамилия моя[8]!

Что делать со свалившимся на него богатством и прислугой Рик не представлял, искренне надеясь, что жена Стюарта, как обычно, закатит глаза кверху и примется обустраивать его быт. Воевать — это, пожалуйста, это — мужское дело, а вот все остальное — для этого женщины и нужны! Поэтому предоставим заскучавшей Анне очередное развлечение! 

Марк Донован внимательно наблюдал за Марселем, проводившим обряд пробуждения и подчинения амулету болотных монстров, этот же обряд наполнял амулет Силой. Его было решено совершить в старом амфитеатре на окраине заброшенного Якомина.

Кровь, собранную у жертв, доставленных чуть ранее в расчищенный амфитеатр, перелили в большие медные чаны, установленные у подножия статуи Стареллы. Марсель воздел руки вверх, призывая свою Госпожу ниспослать ему Силу и власть над ее детьми, во благо самой Стареллы, во благо Повелителя Сета, для будущего возрождения Империи Повелителя. Вскоре плавный напев подхватили остальные присутствующие в амфитеатре жрецы Стареллы. Они раскачивались, воздев руки к серому небу, голоса их сливались в какой-то гипнотический гул, глаза были закрылись, лица приобрели отрешенное выражение.