Тут солдаты дали свой последний бой.

В здании собрались гражданские, которые пытались забаррикадироваться, но не смогли — твари и жрецы богов Тьмы до них добрались, несмотря на все попытки солдат спасти мирных жителей.

К своему ужасу Ривс наткнулся на тело Лавджоя. Он был почти погребен под тушами болотных монстров. Одну руку ему оторвали, а погиб он от того, что кто-то из жрецов зашел ему за спину и выстрелил в затылок. Через несколько метров от Лавджоя обнаружились распростертые тела Бена, Рыжика, Сантала, Флайтана и еще нескольких знакомых солдат со стены.

На летном поле был установлен жертвенный камень, вокруг которого лежали трупы горожан и солдат… Последней жертвой оказался Ленс… Беднягу Дримс узнал с трудом, так сильно было обезображено его лицо.

Ривс вновь шел куда-то, сам не зная куда, натыкаясь на жуткие сцены зверств, отчаяния и мужества. Ему казалось уже, что он сходит с ума, и этому кошмару не будет конца, когда вдруг наткнулся на завал из тел жрецов и тварей. Завал был перед входом на вокзал. Видимо, люди смогли сесть на поезд и покинуть обреченный город, только далеко ли они уехали?

Ривса прямо тянуло в здание железнодорожного вокзала. Преодолевая омерзение, он стал перебираться через вал тел, на вершине которого так и замер. Потому что увидел себя. Он был пришпилен каким-то дрыном к массивным двойным дверям, одна створка которых была распахнута настежь. Дрын торчал из груди обвисшего на нем капитана. Около Ривса на ступенях лежали автомат и нож… Видимо, когда кончились патроны, он пошел в рукопашную…

— Они тоже не смогли спастись, — сказала кто-то из-за спины капитана. Он резко обернулся, поскользнулся на телах и рухнул прямо в застывшую лужу крови и слизи, что натекла из-под тел монстров и жрецов богов Тьмы.

— Викки? — поразился летчик, увидев девушку. — Как ты тут оказалась? Уходи скорее, тут опасно!

— Успокойся, — она слетела с вала тел, повисла в воздухе перед Ривсом, протянула ему руку. Он ухватился за узкую теплую ладошку девушки и встал на ноги. — Это всего лишь сон, мне ничего не грозит.

— А кто «они»? — тупо поинтересовался Дримс.

— Люди, которые уехали на поезде. Через пять километров поезд остановили болотные твари и всех сожрали, — она пожала плечами.

— Это будущее Миранды и мое? — похолодел внутри Ривс.

— Один из возможных вариантов, — она кивнула. — Решать тебе. Редко когда судьба не только города, но и целого мира оказывается в руках одного лишь человека. Хотя… У других еще есть возможность спасти мир, а вот тебя… Тебя вряд ли…

— Что за бред? — довольно грубо осведомился Дримс. Но понял, что вспылил и сжал ладонь девушки, молча извиняясь за свое поведение. — Я ничего не понимаю. Я хочу проснуться. Это какой-то кошмар. Я сошел с ума?

— Вряд ли, — она вновь пожала плечами.

— Я не хочу навсегда остаться в Миранде, Викки. Я не хочу тут сдохнуть, — прошептал он, сжимая ее теплую ладонь.

— Так не оставайся, — девушка мягко высвободила ладошку и улыбнулась.

— Жрец Сета обещал, что такого не будет, Викки. Зачем ему меня обманывать? Это глупо… Их потом не оставят в покое, когда найдут жертвенники и жертв их ритуалов… — пробормотал Дримс, мотая головой.

— Ты сам себе веришь? — ее серо-зеленые глаза были полными тоски, боли и… и надежды?

— Нет, не верю, — он покачал головой. — Не верю. Но я не могу так больше жить… существовать, видеть все это, этих людей. Они не хотят жить иначе. Не хотят. Я не хочу здесь оставаться.

— Ривс, только ты можешь решить, как будет дальше. Только ты сам хозяин своей судьбы, — она улыбнулась. — Ты можешь спасти Миранду и всех ее жителей. Только ты и можешь это сделать. У Миранды есть шанс, его дать можешь лишь ты.

— Викки…

С ее именем Ривс и проснулся в своей служебной квартире. За окном опять клубился туман и накрапывал мелкий дождь. Вечер опустился на город.

Ириалисса и Дарел стояли на крутом скальном обрыве. Под их ногами плескалось море, набегая на прибрежные утесы и разбиваясь на миллионы брызг. Над головой жрецов носились недовольные бакланы и чайки, пронзая воздух визгливыми голосами.

— Кажется, убить мероэ — не лучшая наша затея, — вынужден был признаться Дарел. — Она оказалась нам не по зубам. Мы ее только разозлили. Ответ ее был весьма болезненным… Я даже не предполагал, что в Розми столько жриц Лоули и воинов Лоули…

— И что ты предлагаешь делать теперь? — холодно осведомилась Ириалисса, вскинув пепельную голову. — Уже поздно отступать. Наши ордена пострадали, а наши братья и сестры были перебиты зря, что ли?

— Я не предлагаю отступать, если ты об этом, — Дарел, прищурившись, посмотрел на вечернее солнце, что уже начало свой путь к горизонту. Да, жрицы Лоули сумели постоять за себя, и еще как! Ошибкой было полагать их слабыми противниками, выродившимися внутри своего ордена, превратившимися в ненормальных бабенок, добровольно запершихся на своих островах в море Мечты. Они давеча ответили за нападение на их мероэ… И как ответили! Потери среди жрецов Крома и Пантеры были очень велики.

— А о чем же ты? — вскинулась Ириалисса. Ее ордену тоже ощутимо досталось. И по ее престижу недавняя бойня ударила сильнее всего — ведь только погибла верховная жрица Пантеры, орден только избрал новую главу, и вот уже жрицы Лоули собирают с него кровавую жатву.

— Теперь у нас точно нет возможности отступить — нас уничтожат не только жрицы Лоули, но и собственные соратники, что приняли нашу сторону и поплатились за это. И не стоит забывать о генерале Бодлер-Тюрри. Он уж точно не спускает с нас глаз. Если мы отступимся, он для профилактики заговоров и народных волнений спустит с нас шкуры и выставит их на всеобщее обозрение, — посулил Дарел.

— И что нам делать? Эти чокнутые бабенки проредили моих воинов и жрецов, а несогласные, что ранее не решались выступить, примкнули к твоим отступникам и куда-то смылись, — зло бросила женщина.

— Да, наши ряды они тоже хорошо сократили, — был вынужден признаться Дарел. — А воины Крома итак, к сожалению, почти в полном составе против Тиберия. Особенно после смерти их главы и нападения жриц Лоули, — еще одна ошибка, которую совершил Дарел, послушав Ириалиссу: убил главу воинов Крома. Как он и опасался, большая часть их решила покинуть храмы, уйдя в горную Обитель. — Я говорил тебе, они ушли в нашу обитель в Великих Горах. Она почитается неприступной. Из других городов мне приходят похожие донесения.

Дарел умел извлекать уроки из своих ошибок. Сделал выводы он и сейчас: Ириалисса опасна и умна, но она же признает лишь силовые решения, которые в их игре далеко не так эффективны, как в других случаях. Что ж, это тоже урок. Надо искать новых союзников и меньше слушать жрицу Пантеры. Отстранить ее от дел совсем уж нельзя — за ней ослабший, но орден, да и она может помочь делу, приведя своего мужа и военных, но решать отныне будет Дарел. Теперь никакого компромисса.

— Кажется, все недовольные решили собраться в одном месте. Это может быть опасно даже для нас, — зло буркнула жрица. Очередная волна разбилась тучей брызг о скальный выступ, обдав жрецов солеными каплями воды. Ириалисса недовольно фыркнула. Как истинная представительница семейства кошачьих, она не любила воду.

— Или весьма кстати, — усмехнулся маленький жрец. — Все тухлые яйца окажутся в одной корзинке, останется ее только уронить.

— Дарел, ты сам говоришь, что ваша Обитель почитается неприступной, — приподняла брови жрица. — И что ты не знаешь, что стало с твоим человеком там.

— Да, — кивнул Дарел. — Я думаю над этим. Мы решим и эту задачу. Кстати, о ее решении… Что твой муж?

— Мы с ним обсуждаем этот вопрос. Он в итоге примет нашу сторону, просто Эмилю пока это несколько сложнее сделать, чем нам с тобой. Он идеалист, — она прищурилась, вглядываясь в горизонт, на котором виднелись несколько парусов прогулочных яхт. Ветер крепчал, поэтому в море сейчас отваживались выходить лишь отчаянные яхтсмены, любители покорять стихию, или же откровенные психи. Время от времени волны прибивали их тела к таким же скалам по всему побережью. Кого-то не находили, а кому-то постоянно везло. Так же обстояло дело и со жрецами, что встретились на скалистом утесе: ветер крепчал, но они бросались в море, и лишь время покажет, кем же они были, и где, и когда они встретят свой конец.