– Все в порядке, – отозвался он. – Споткнулся и плюхнулся мордой в грязь, вот и все. Эта дрянь страшно липкая. Эти чертовы амебоиды, или кто они там, которые живут в этой грязи, теперь облепили весь мой скафандр и пытаются забраться внутрь. Пожалуй, мне придется остановиться и счистить их.
– Спокойно, – предостерегла Модра его и всех остальных. – Не стоит спешить.
Трис Ланкур был с головы до ног покрыт существами, которые, как показал опыт, нельзя было смыть или скинуть. Единственным способом избавиться от них было пустить по поверхности скафандра небольшой разряд. Он не убивал их, но при этом они отцеплялись и отваливались сами.
Модра взглянула налево и увидела слабое голубое зарево, а ее внешние датчики зарегистрировали резкий треск.
– Вижу тебя. Поджарь этих маленьких ублюдков!
– Вот вам! – воскликнул он с ноткой торжества. – Что, не нравится? – Он тяжело вздохнул. – Знаешь, говорят, что в былые времена занятие недвижимостью было очень мирным и спокойным делом.
– Оценить планету несколько посложнее, чем оценить дом, – будничным тоном заметил Дарквист, не уловив иронии.
Она сделала вид, что не расслышала.
– Дарквист! Можешь разглядеть наши маяки?
– Я вижу вас с Трисом, а Хаму нет. Должно быть, он еще не дошел.
– Я здесь, – ответил дарфурец. – Я остановился, но не думаю, чтобы это была хорошая идея. Я что-то ощущаю, что-то очень плохое. Оно повсюду вокруг меня. Такое ощущение, что здесь что-то есть, так близко, что я чувствую его запах, но не могу потрогать.
Модра была эмпаткой, способной воспринимать чужие эмоции и изредка влиять на них. Первичные исследования этого мира не обнаружили ни на одной из известных телепатических частотных полос ничего, кроме примитивной животной жизни, но эмпаты улавливали и другие полосы, покрывавшие более широкий диапазон, чем телепаты. Модра утверждала, что чувствует в здешнем болоте сильные выбросы эмоций на примитивном, но очень угрожающем уровне. Чуждая жизнь принимала разнообразные формы, часто не имевшие ничего общего с известными. Даже мысли, если они вообще наличествовали, могли принимать необычные формы, хотя, как правило, все углеродные формы жизни думали в одной достаточно узкой полосе частот, а кремниевые – в другой, столь же четко определенной. Кроме этих двух, других высокоорганизованных форм жизни известно не было. Но ни один телепат не мог уловить разум настолько низкого уровня, как, например, пчелиный рой; эмпат же мог ощутить возбуждение и нарастающий гнев роя.
– Ой-ей, – сухо прокомментировал Дарквист. – Готовьтесь, сейчас на вас упадет гнилой плод.
Где-то в вышине раздался продолжительный треск; потом на них полетело несколько маленьких предметов, рикошетом отскакивая от веток. Красивые цветущие растения, обитавшие наверху, плодоносили, и время от времени плод становился слишком тяжелым и срывался с ветки. Они уже наблюдали за падающим плодом издалека, но ни разу еще не находились у него на пути.
– Чуть меня не сбил, – сообщил Дарквист. – Когда падает большой, он увлекает за собой массу мелких.
– Это ты говоришь мне! – воскликнул Хама. – Да они падают вокруг меня, как град! Я… Клянусь тремя богами Сумура! Вода! Она… аааа!
Последний вопль раздался не только в наушниках – он произвел настолько сильный телепатический всплеск, что всех охватило смятение, страх и отчаянный ужас еще до того, как они услышали его. Но что именно напало на телепата, никто так и не увидел.
– Хама! – закричал Ланкур. – Оставайся на месте! Мы идем!
В наушниках затрещало и защелкало, потом сквозь шум пробился голос Хамы, слабый и сдавленный:
– Нет! Нет! Не подходите! Выбирайтесь из воды! Вода! Вода! Она…
– Хама! – вскрикнула Модра.
Оглянувшись, она увидела, что вода вокруг нее задвигалась, точно превращаясь во что-то живое. Черт побери, да она действительно была живой, – из пенистой она внезапно стала студенистой, а под ее поверхностью словно бы что-то начало сгущаться. Модра не стала попусту терять время – прыгнув к развилке ближайшего ствола, она попыталась забраться на ветки, находившиеся в трех-четырех метрах над водой.
Вода у нее за спиной сама собой собралась в гигантскую колышущуюся колонну, которая, словно чудовищное щупальце, потянулась за ней. Щупальце было полупрозрачным, мясистым, но в то же время обладало структурой и формой и – о боже – оно было огромным!
Оно вздыбилось, готовясь схватить ее и утащить вниз, в трясину, и Модра мгновенно подключила энергию к внешней поверхности скафандра. Щупальце хлестнуло ее по ноге, тут же вспыхнул голубой разряд, и оно отдернулось. Снова и снова оно пыталось схватить Модру, набирая из воды необходимую массу, и каждый раз получало электрический удар и отступало. Наконец оно заколебалось, как будто что-то поняв, но все же продолжало ходить под ней кругами. Каким-то образом, хотя это и казалось невозможным, чудовище точно знало, где она находится.
Модра воспользовалась паузой, чтобы забраться как можно выше, но примерно в восьми метрах над водой стволы начинали искривляться, сплетаясь между собой, и подняться выше она не смогла.
Она огляделась, отметив, что фонарь на шлеме горит вполсилы, потом вытащила пистолет, прикрепленный шнуром к скафандру, и когда существо снова кинулось на нее, прицелилась и выстрелила. Луч бело-голубого света рассек конец щупальца, окутав его зловещим белым заревом, а когда зарево погасло, вместе с ним исчез и метровый кусок существа.
Но ни крови, ни сукровицы не было на том месте, где только что было щупальце, – там виднелась лишь какая-то комковатая масса.
Медленно, на глазах у Модры, студенистая масса принялась набирать вещество из окружающей воды. Она видела, как щупальце выпятилось, потом раненый конец начал разрастаться, и вдруг щупальце, которое она только что дезинтегрировала, появилось снова, как ни в чем не бывало!
– Дарквист! Трис! Хама! Где вы, черт вас дери? – заорала она, мигом растеряв всю свою железную выдержку и слегка впадая в панику.
В наушниках все еще трещало и щелкало, но она расслышала слова Дарквиста:
– Я видел, как ты стреляла! Держись! Я иду…
Неожиданно из наушников раздался ужасный скрип и визг, от которого у нее чуть не лопнули барабанные перепонки. Она мгновенно переключилась на другую частоту, потом на третью, но все без толку. Шум был слишком громким, чтобы можно было выносить его дольше нескольких секунд, и ей пришлось отключить связь.
Внезапно наступившая благословенная тишина на миг усыпила ее внимание, заставив расслабиться, и существо, видимо, почувствовав это, подобралось для новой атаки. Теперь их в воде было уже несколько, и каждое тянуло вверх щупальце, такое же, как у самого первого. Она чудом увернулась от одного из них, съехав немного вниз по стволу, и начала стремительно водить пистолетом по горизонтали, скорее срезая, чем дезинтегрируя концы щупалец. Длинные извивающиеся отростки с плеском падали в воду, но потом луч ее фонаря выхватил из темноты картину, от которой кровь у нее застыла в жилах.
Щупальца, словно набравшись новых сил, извиваясь как змеи, подплыли к ближайшему крупному щупальцу и слились с ним; оно содрогнулось и, медленно разрастаясь, вновь начало подниматься из воды.
Дерьмо какое! Их нельзя убить, подумала Модра. Если даже маленькие щупальца способны на такое, то что мешает большим объединиться в одно огромное щупальце сорока, пятидесяти или даже шестидесяти метров длиной?
Модра снова попыталась поймать радиоволну, но в эфире стоял все тот же невыносимый визг. Чей-то скафандр – очевидно, Хамы – был поврежден, и произошла утечка энергии. Модра не могла надеяться прорваться через этот визг; внезапно она почувствовала себя совершенно одинокой.
Вот почему ветераны никогда не отправлялись на разведку без телепата.
Она принялась озираться вокруг. Щупальца на какое-то время притихли, словно осторожничали, собираясь с силами для новой атаки, – несмотря на то, что убить их было нельзя, излучатель, очевидно, все же причинял им боль, – но она знала, что это ненадолго. Модра попыталась сообразить, нельзя ли снова забраться куда-нибудь повыше и вынудить щупальца охотиться на нее снизу. Они казались не слишком умными, просто их действия были согласованны, иначе они уже давно схватили бы ее. Падающий плод возбудил их – возможно, они даже съели его, – и теперь они не собирались возвращаться обратно в привычное состояние покоя до тех пор, пока не съедят все, что находилось в зоне доступности и могло оказаться съедобным. Судя по всему, мышц у них не было, зато у них совершенно определенно была сила. Если бы они ухватили Модру одно за голову, а другое за ноги и потянули в разные стороны, ее разорвало бы пополам.
