- Я еще побуду тут немного, - сказал я матери, когда все начали садиться в микроавтобус, - не переживай. Езжайте со всеми. Я вас догоню.

Она ничего не ответила. До нее только сейчас дошло, что больше она отца не увидит, а все, что от него осталось - это свежий холмик на кладбище с черной оградкой. Я отвел ее к автобусу, а сам вернулся в машину. Рагни же стал невидимым и спрятался где-то за деревьями. Не хватало еще бате встретить фазового волка на своей могиле. Напугается лишний раз.

- Пришел, - шепнул мне волк. Я тут же закрыл глаза. На то, чтобы заснуть и выйти из тела, у меня уйдет минут десять, - и то если я использую технику для быстрого засыпания. Придумал ее некий Эндрю Вейл, и строится она на правильном глубоком дыхании. Сам он утверждает, что уснуть таким образом можно и за минуту, но то ли я делаю что-то не так, то ли все слишком индивидуально. Пять-шесть минут - это да, но не одна. При выполнении техники еще нужно считать на вдохах и выдохах. 4-7-8. Вдыхаем только носом, выдыхаем только ртом. Язык должен быть прижат к небу. Меня этому Веста научила, которая умеет засыпать почти моментально в любой ситуации.

Теперь главное - это удержаться на границе сна и выйти из тела. Не люблю я это дерьмо, если честно, но иначе, увы, никак. Колючие вибрации появились в пятках, а затем я отправил их мысленно через все тело - к макушке. И, опять же, нужно выкатиться из скафандра, да так, чтобы его не потревожить, иначе я просто проснусь. Перед глазами мелькнула дверь автомобиля, а потом все стало белым. Свет? Ага, два раза. Это снег. У меня получилось. Всегда радуюсь, когда это выходит так просто, теперь вот главное - не потерять контроль над сновидением. Я стал ощупывать холодную сталь автомобиля и нарисовал на замерзшем стекле парочку узоров. Да, вот он, первый локал. Все прямо как писал Монро. Я там, где надо. Я бегом бросился к могиле отца, в надежде, что застану его. Вовремя. Он уже развернулся и собирался уходить.

- Виктор Иванович! - громко позвал я его, и мужчина обернулся. Ха, а он помолодел после смерти-то. Забавно. Я на него похож, но только отчасти. Мама говорит, что я больше на своего деда по ее линии смахиваю, но нос и глаза у меня от бати.

- Сережка? - Отец встал как вкопанный, а затем громко закричал: - Ты меня видишь?

- Конечно, и слышу хорошо, так что можешь не орать, а то местных мертвяков перепугаешь.

Я подошел к бате, и мы обнялись.

- Я умер, Сережа, - сказал он, - представляешь?

- Да, я тебе всю похоронку и оформил, - я кивнул на могилку, - у матери совсем денег не было.

- А обелиск где? - не понял отец.

- Земля усесть должна. Через год поставим, - пояснил я, - а временный деревянный крест тебе не полагается, ибо ты некрещеный.

- Спасибо, но не стоит тратиться. Сам понимаешь, для меня это теперь вообще ни к чему.

- Ага, осознал-таки, - я улыбнулся, - ну давай прогуляемся.

- Стой, - отец схватил меня за рукав, - какого черта происходит? Я умер. Ладно. Но ты? Ты тоже умер, что ли?

- Нет. Я живой, просто вышел из тела, чтобы с тобой встретиться и кое-что тебе рассказать. Я тебя тут давно жду. Думал, что ты вообще не придешь.

- Я просто опоздал. Собственно, и при жизни таким же был, - отец покачал головой, - как много было проебано, а...

- Хватит себя укорять, - заметил я, - все кончено. Или ты теперь будешь жалеть, что мало путешествовал, любил и не стремился к знанию? Поздно. Тебе теперь о другом нужно думать.

- А ты жестким стал. Вот как тебя Москва изменила, - мы с отцом пошли по кладбищенской дорожке.

- Она тут ни при чем. Ты вообще помнишь, как тебя грузовиком переехало? - спросил я.

- Ничего. Просто удар. Даже боли не было. Просто выбило из тела. Знаешь... Такой резкий холод, а потом все. Я уже взлетел над затормозившей фурой. Смотрю, а из-под нее только нога моя торчит, а ботинок правый отдельно валяется. Ничего я не успел - ни подумать, ни осознать.

- Свет в конце туннеля был?

- Какого туннеля? - не понял Виктор, - не было ничего. Просто хожу, летаю по нашему миру. Все как во сне. Только знаю, что не проснусь больше никогда. Я - призрак, Сережа.

- Это ненадолго, - пообещал я, - тебе тут делать нечего. Нужно идти дальше.

- В ад? - воскликнул отец.

- Ты же атеист. Какой тебе ад? Рая ты тоже не увидишь. В Лимб тебе надо. Я подскажу тебе, что нужно делать.

- А ты откуда знаешь? - с подозрением спросил отец, - ты же не умирал!

- А нет никакой разницы, пап. Что ты помер, что уснул, что проснулся. Это сложно понять, но это так. Если я тебе скажу, что практикую осознанные сновидения, ты же все равно ни хрена не поймешь.

- Не пойму.

- А это, считай, такая крутая посмертная тренировка.

- То есть, при жизни можно научиться умирать? Интересно, но верится с трудом.

- Не хочешь - не верь мне. Ты же прагматик. То, что ты сейчас гуляешь по нашему миру - это для тебя нормально, да? Не ты ли мне говорил, что после смерти нас ждет только полная темнота, и все?

- Возможно, я ошибался. - отец усмехнулся, - Так почему я не могу тут остаться навсегда?

- Потому что ты энергетическая сущность, и у тебя батарейка садится. Как ее подпитывать, ты не знаешь и не умеешь, поэтому тебе стоит покинуть сей бренный мир.

- Зачем?

- Чтобы пойти на очередной круг бессознательного бытия, - улыбнулся я.

- Колесо Сансары. А если я хочу выйти из него?

- Раньше надо было думать, пап, - ответил я, - теперь уже поздно. Чтобы не стать пищей для всяких падальщиков, ты должен добраться до Могильника.

- Я вообще ни хуя не понимаю, о чем ты! - воскликнул отец, - что за херню ты несешь? Какой Лимб, какие могильники? Что я должен делать? Чего ты до меня прикопался, а? Я мертв!

- И что? Я говорю, что нужно делать дальше, чтобы снова получить жизнь и частично сохранить свое сознание.

- А оно мне надо? Куда я перерожусь? В этот мир? А мне дадут выбрать тело и будущую жизнь?

- Нет.

- Ну и нахрен мне это сдалось. Как-то нечестно все это. Теперь я еще лучше понимаю суть всяких религий. Сладкие таблеточки для фанатиков. Если нет ада и рая, а есть: постепенное увядание сознания - да, отличная позиция. Прямо позитивная! Я так не хочу.

- Отец, всем плевать, что ты хочешь. Родившись, ты уже принял правила этой игры.

- Но я не знаю их!

- А что, когда ты кредит берешь, тоже читаешь договор и все, что мелким шрифтом написано? Не смеши меня. Так вот. По правилам, у тебя есть девять дней. Девять, - с ударением повторил я, - потом тебя начнет выбивать в Лимб. Ты окажешься на его задворках - в Море забвения, и не факт, что ты его пройдешь. Тебя там сожрут местные жители.

- Ну охренеть теперь, - выругался отец, - и что ты собираешься делать? Подаришь мне астральный автомат с бесконечными пулями?

- Ну будь я покруче, то мог бы поступить и так, но я просто помогу тебе преодолеть это море и доведу до могильников. А там мы найдем того, кто сможет проводить тебя сквозь лабиринт, и ты обретешь следующую жизнь.

- Ладно, Сережа. Все, что ты говоришь, звучит как полный бред, но у меня нет никаких вариантов. Я не знаю, верить тебе или нет, но пусть будет по-твоему. Что мы должны сделать?

- Встретимся здесь же сегодня вечером. Я возьму с собой одну девушку. Вместе мы проведем тебя в Лимб.

- Звучит ужасно. А сейчас ты куда?

- Вернусь в машину. Проснусь.

- Ты что, тачку купил?

- Арендовал.

- А-а-а, - протянул отец, - когда ты уже за голову возьмешься. Хотя... Зачем оно тебе? С собой же это все не перетянешь.

- Если ты про хаты и тачки, то да. Все это останется гнить здесь, как и твой скафандр.

- А ты, наверное, и не такой дурак, как мы с мамой думали. Смотришь на шаг вперед, да?

- На три вообще-то, - усмехнулся я, - а ты куда?

- В Диснейленд хочу. В Анахейм.

- Серьезно? - у него получилось меня удивить.

- Да. Хочу чего-то такого прямо совсем завораживающего. В Токио я уже побывал, прогулялся по их паркам. Затем заскочил в Мексику, поглазел на пирамиды ацтеков. Все-таки летать очень удобно.